Серебряная Снежинка - Андрэ Нортон

Тяжело дыша. Серебряная Снежинка встала. Конечно, она боялась. Этот страх был сильней того, что она испытала на дороге в Шаньань, когда ждала нападения разбойников, или когда выскользнула из палатки, чтобы отыскать белого тигра. Но одновременно она испытала облегчение. Теперь, когда Куджанга умер, она может открыто выступить против врага. Серебряная Снежинка держала свой кинжал наготове.

Острый Язык только сложила руки на массивной груди и рассмеялась. С насмешливой неторопливостью она порылась в платье и извлекла оборванный, окровавленный свиток шелка с печатями, которые Серебряная Снежинка сразу узнала.

— Добыча белого тигра, — усмехнулась женщина шаман.

— Отдай — потребовала Серебряная Снежинка. Она бросилась вперед, чтобы вырвать из рук Острого Языка бесценное письмо, в котором содержатся новости и советы Чине. Ее кинжал провел узкую кровавую царапину на руке старшей женщины, но тут же толчок отбросил ее, и она упала на гору подушек.

Острый Язык подошла и остановилась над ней.

— Лежи так и жди возвращения Тадикана. А пока ждешь, думай об этом!

Она сорвала печати, которые нужно снимать с уважением, и показала Серебряной Снежинке изысканно выписанные иероглифы.

— Что здесь написано, девочка? Ворковать с дикарями, — последнее слово она выплюнула, — пока мы не станем такими же слабыми, как вы, в Срединном царстве, и нас можно будет уничтожить? Опасаться фу ю, которые станут сильной рукой моего сына, отгонят вас за вашу глупую стену, а потом сломают вам голову? И не одни фу ю Тот, кто должен править племенем юе чи, восстанет по приказу моего сына и поведет армию! Он поклялся, что сделает из черепа Вугтуроя чашу в отместку за то, что сделал его отец. А потом он так же поступит и с вашим императором!

— Отдай! — Серебряная Снежинка снова бросилась к Острому Языку, но женщина снова отбросила ее.

— Не пытайся меряться со мной силами! — воскликнула женщина шаман. Она щелкнула пальцами, и раб принес кубок-череп. Может, Серебряная Снежинка еще пожалеет, что не выпила его содержимое. Шаман вытерла кубок куском кожи и поставила его на сидение Куджанги, перед которым упала Серебряная Снежинка. — Пусть ждет моего сына и твоего нового повелителя.., дочь моя!

Она презрительно повернулась спиной к миниатюрной женщине и пошла к костру, который продолжал ярко гореть. Проходя мимо мертвого шан-ю, она задела его лицо полами своей одежды. И со смехом бросила письмо в огонь.

— Старшая сестра, старшая сестра! — Ива склонилась к Серебряной Снежинке. — Ты ранена?

— Неважно! — с трудом ответила девушка. Вся опасность, ее ожидающая, отразилась в одном слове Острого Языка — дочь. Снова они с Ивой сидят в тесной повозке, боятся разбойников с алыми бровями, но решают, что скорее умрут, чем дадут себя осквернить. Снова противостоит она продажному евнуху перед Сыном Неба.

Ее назвали королевой, которая принесла мир шунг-ню. Что с того, что шан-ю, за которого она вышла, мертв? Она по-прежнему королева шунг-ню, и ради всего, что ей дорого, она должна решить, кто станет следующим повелителем.

— Надо найти Вугтуроя, — сказала она Иве. Принц, который первым вернется к телу отца, унаследует его титул. Таков закон. Серебряная Снежинка поняла, что предстоит соревнование между колдовством Острого Языка и теми силами, которыми располагает Ива. Или удачей, на которую она только и может рассчитывать.

К ее удивлению. Ива не заползла в угол и не проделала болезненный переход из служанки в лису. Она, хромая, но стараясь держаться прямо, миновала толпу собравшихся шунг-ню и остановилась в сумерках. Резкий лающий звук сорвался с ее губ, ему ответили со всех сторон. Еще несколько мгновений стояла так Ива. Потом опустилась на колени и дрожащей рукой погладила шерсть огромной лисы, словно ниоткуда возникшей у ее ног. Лиса лизнула ее руку, ответила резким лаем и исчезла в ночи.

Ива медленно начала спускаться с холма, на котором была установлена большая юрта вождя, к тому месту, где лежал Басич. Он проснулся от криков в юрте и теперь, схватив оружие, тоже хромая, шел ей навстречу. Схватил за руку и повел назад, в юрту.

Серебряная Снежинка склонилась к телу старого шан-ю. Она уже пыталась его перевернуть, но это удалось ей лишь частично. Теперь глаза его были устремлены к крыше юрты, руки широко раскинуты. Он был стариком; по-своему хорошим человеком и другом Чины; и он был добр к ней. Не подобает ему лежать так, без внимания и оплакивания. Девушка закрыла глаза, из которых исчезли весь ум и насмешливость, подержала так руку и отняла ее. Потом рукавом стерла с лица грязь и засохшую слюну, попыталась расправить редкую бороду и смягчить искаженное выражение лица.

И тут послышались настойчивые удары барабана: бум ., бум.., бум. Острый Язык не стала тратить времени на починку этого своего проклятого барабана духов.

А чью кожу она использовала на этот раз? — Серебряная Снежинка содрогнулась.

Раньше, когда она оказывалась в опасности, ей всегда приходил на помощь Куджанга. Но теперь на него нет надежды. Глаза девушки заполнились слезами, слезы падали ей на руки, которыми она придавала телу более подобающую позу.

Капли крови упали на пыльный ковер. Серебряная Снежинка негромко вскрикнула, рядом с ней опустился Басич. Свежие разрезы на лице показывали, что он оплакивает мертвого вождя по обычаям своего народа. В горе шунг-ню ножами режут себе лицо. Они плачут, но не слезами, а кровью.

— Позволь, госпожа. — Голос его звучал хрипло. Отворачивая лицо, он поднял тело, отнес на ковры, где обычно сидел старик, и уложил. Посмотрел на отвратительный кубок и поморщился.

Серебряная Снежинка пододвинула под бок мертвому шан-ю подушку, как часто делала для живого. Она не чувствовала ни страха, ни отвращения к мертвецу.

— Она, — Басич подбородком указал на Иву, — говорит, что сделала все, чтобы отыскать моего принца. Я тоже поеду…

— Поедешь? — переспросила Серебряная Снежинка. — Да ты с трудом ходишь!

На окровавленном лице воина горе смешивалось с гордостью.

— Ты забываешь, госпожа. Я шунг-ню, а мы ездим верхом, еще не научившись ходить. Для меня спина моей кобылы лучше постели. Я призову принца, чтобы он защитил нас. — Он издал бессловный крик и, пошатываясь, вышел из юрты.

Подошли женщины Серебряной Снежинки и склонились рядом с ней. С ними были и старики, слишком слабые для сражений. Более молодые воины, те, что не уехали с Вугтуроем и Тадиканом, наблюдали с любопытством. У всех были кровавые царапины на щеках; у всех с собой мечи и луки; и все после смерти старого шан-ю разделились в своей верности старшему и младшему принцам. У кого сторонников больше, Серебряная Снежинка решила не гадать.

«А что если я прикажу: „Убейте ведьму“? — подумала она.

Ясно, словно она склонилась к его ногам, перед ее мысленным взором возникло лицо отца. Она не должна отдавать приказы, которые не будут немедленно выполнены, или ее вообще не будут слушаться. Она была женой покойного шан-ю, но не родила ему сына. И повиноваться ей будут только тогда, когда убедятся, что новый шан-ю относится к ней так же, как прежний.