Зажги меня - Кейти МакАлистер

— Думаю, что, окажись вы на ее месте, необходимостьсоблюдать целомудрие быстро заставила бы вас пожалеть о подобной сделке.

Я бросила на свою спутницу любопытный взгляд; до ее этажаоставалось несколько секунд. Наверное, если я попрошу ее сообщить то, что менятак интересовало, я лишусь последнего шанса попасть к ней в ученицы. Хотя уменя уже давно нет на это никаких шансов. Так что терять нечего.

— Я понимаю, что это звучит невежливо и вообще вмешательствов личную жизнь, но у меня есть веская причина задать вам один вопрос. Выкогда-нибудь... вам когда-нибудь приходилось вызывать инкуба?

Она слегка приподняла брови:

— Это слишком личный вопрос.

Но отступать было поздно. Под ее оскорбленным взглядом яслегка покраснела:

— Мне чертовски неудобно, и, откровенно говоря, Нора, я низа что не стала бы спрашивать, если бы это не было так важно. Но это оченьважно, и мне ужасно нужно это знать, если вы не против ответить.

— Нет, — ответила она, помолчав немного. Двери лифтаоткрылись на этаже, на котором находился номер Дейка. Я помедлила; нужно былозадать еще один вопрос, но я не хотела разрушать наши приятельские отношения.

— А вы не знаете Стражей, которые этим занимались? Я имею ввиду после прибытия сюда, — проговорила я, ухватившись за дверь лифта так,чтобы мое движение не попало в объектив камеры. Двери начали было закрываться,но застопорились.

Она покачала головой:

— Эшлинг, мне кажется, я должна вас кое о чем предупредить.Поддавшись соблазну инкуба, вы подвергаете себя большой опасности.

— Опасности? Но какой именно? — Дверь снова дернулась, и яподставила ногу. — Те инкубы, которых мне доводилось встречать, показались мнеизлишне назойливыми, но никак не опасными. — Конечно, если они не собиралисьзалюбить тебя до смерти.

— Опасность состоит в том, что женщины, привыкшие вызыватьинкубов для удовлетворения своих сексуальных потребностей, вскоре теряютинтерес к смертным мужчинам. Только инкуб может их ублажить. Они жаждут толькоинкуба. Чтобы снова заполучить его в постель, они идут на все и в конце концовпродают свою бессмертную душу. Вот как инкуб получает свое могущество — онживет за счет душ женщин, которых сделал своими рабынями.

— Ой. Я не знала...

Дверь уперлась мне в спину; Нора легко коснулась моегоплеча:

— Я говорю вам это только потому, что отчетливо вижу: выобщались с инкубом. Я не хочу, чтобы вы угодили в эту ловушку.

Откуда, черт побери, она узнала, что я встречалась синкубом? Может, на мне какие-то знаки? В таком случае я сумела бы установить,какие еще Стражи гут что-то знать.

— А откуда вы узнали, что я проводила время с инкубом?

— От вас пахнет дымом, — печально улыбнулась она.

— О-о-о. — От этого мне было мало пользы. Я не могла рыскатьпо отелю, обнюхивая всех участниц конференции. — Спасибо за то, что ответили намои вопросы. Это мне очень помогло.

Я вышла из лифта, и двери начали закрываться.

— Удачи вам в вашем расследовании, — успела сказать Нора.

Ну почему все всегда узнают о моих делах раньше меня самой?

В гостиной номера горела всего одна лампа. Рядом с диваномвалялось опустевшее одеяло Джима. Двери в комнаты Пала и Иштвана были закрыты.Дверь в спальню Дрейка, напротив, была призывно приотворена, в щель проникалзолотистый свет, привлекавший меня, словно мотылька. Я вошла, затворила засобой дверь и, нахмурившись, взглянула на кровать. Постель была расстелена, нопуста. Из ванной раздавался негромкий плеск, и я направилась туда.

— А мне казалось, что существо, практически состоящее изогня, станет избегать воды, — заметила я, входя в просторную ванную.

Ванная была отделана черным мрамором; стены и пол блестели всвете ламп, словно отполированное черное дерево. Сантехника была самая обычная— раковины, унитаз, биде, стеклянная душевая кабина на двоих, но выглядело этовсе отнюдь не утилитарно. Я уже начинала подозревать, что в глубине души Дрейкнастоящий романтик; по всей ванной комнате было расставлено по меньшей мере дведюжины свечей. Крошечные огоньки мерцали и танцевали в теплом влажном воздухе иих слабый аромат смешивался со знакомым пряным запахом. Большую часть помещениязанимала огромная, вмонтированная в пол ванна, которая поразила меня еще впервый раз, когда я ее увидела. В ней могло поместиться по меньшей мере десятьчеловек Дрейк лежал в воде; его влажные темные волосы была отброшены назад,открывался «вдовий пик» на лбу, при виде которого у меня всегда что-тосладостно сжималось внутри; в одной руке он держал книгу, в другой — бокал сознакомой темно-красной жидкостью.

— Стихия зеленых драконов — вода, — объяснил он положивкнигу на ближайшую полку. — Она нас успокаивает.

— Так вот почему ты решил соблазнять меня во сне именно вбассейне, — догадалась я, подходя к нему, чтобы поцеловать. Губы его былигорячи, словно огонь, бушевавший внутри, в глазах я видела его искорки. Затем яотстранилась, не желая, чтобы все произошло быстро, — мне хотелось заставитьего жаждать меня так же безумно, как я жаждала его. — На твоих губах вкусдраконьего огня.

— Тот сон был создан не мной, Эшлинг.

Он протянул мне бокал. Я отпила небольшой глоток напитка,сильно пахнувшего пряностями, пытаясь, как всегда, определить, из чего онприготовлен, прежде чем меня охватил адский жар, который был в нем заключен.Здесь присутствовала и гвоздика, и корица, и густое красное вино... и пламя. Восновном — пламя. Это был любимый напиток драконов, и обычные смертные не моглипить его без вреда для себя. Но я быстро привыкла к нему. Дрейк потом сказалмне, что одним из признаков, по которому он определил, что я предназначена ему,была моя способность пить этот коктейль.

— Мм... Хорошо. В меру пряный, но не заставляет меня горетьогнем так, что включается противопожарная сигнализация, — в отличие отпоследней бутылки.

Я вернула ему бокал; он ничего не сказал, но я увидела в еговзгляде знакомое выражение. Мое тело отреагировало на него и немедленновозжелало бросится к нему в объятия. Но я повернулась к Дрейку спиной инеторопливо направилась к шкафчику за губкой.

—  Хочешь, я потру тебе спину?

— Можешь потереть все, что тебе вздумается, это в любомслучае доставит мне массу удовольствия, — произнес он, и даже в свете свечейглаза его ослепительно засверкали. Он осторожно поставил бокал и откинулсяназад, положив руки на края ванны, словно некий могущественный восточныйсултан, ожидающий, пока за ним поухаживает наложница из гарема.

— Мм... — Сотни изумрудов, переливавшихся на моем платье, немогли сравниться с огнем желания, горевшим в глазах Дрейка; при виде его,обнаженного, покрытого капельками воды, я ощутила возбуждение. Я провелаладонью по корсажу, по груди, по изгибу бедер. — Не хочется намочить этозамечательное платье. Наверное, лучше его снять.