Энциклопедия логических ошибок: Заблуждения, манипуляции, когнитивные искажения и другие враги здравого смысла - Иммануил Толстоевский

половина выстрелов даже не попала в мишень, нарисованную позже. Но, спасибо иллюзии кластеризации (clustering illusion), дилетанту кажется, что стрелок туда и целился – и за несколькими исключениями преуспел.

Способ борьбы с этим эффектом – сформулировать теорию до сбора детальных данных. Затем теория проверяется полученными данными.

К сожалению, мы поступаем совершенно наоборот: смотрим на часть имеющихся данных (пулевые отверстия в центре мишени), конструируем приятную нам теорию (стрелок туда и целился), а потом подтверждаем эту теорию… теми же самыми данными.

•••

Чтобы уяснить, насколько это ошибочно, представьте, что на стене вместо скопления дырок от пуль – всего один след. Этот след мог бы оказаться где угодно. Тогда имею ли я право, глядя только на этот след, предполагать, что стрелок целился именно в эту точку?

А теперь пусть эта стена будет страной, а следы пуль – случаями диагностированного рака. Мы видим, что диагнозы распределены неравномерно: в некоторых местах – необычная плотность. Наша естественная реакция – нарисовать вокруг этих скоплений мишень и искать источник в окружающей среде. Может быть, в этих районах что-то не так с воздухом и водой, может быть, проблема в ядовитых отходах фабрик…

Это вполне разумные опасения, но из сотен исследований только в нескольких было выявлено, что факторы внешней среды играют роль в развитии рака. Остальное – случайные скопления{76}.

•••

Более любопытная версия той же ошибки – определить конкретный район и искать в нем скопления сотен разных проблем со здоровьем. Например, уже довольно давно подозревают, что жить рядом с линиями высоковольтных передач – вредно{77}. Исходя из этого опасения, шведские ученые собрали подробные данные о здоровье тех, кто живет рядом с линиями, и отслеживали их в течение 25 лет. Было собрано более 800 диагнозов.

И вот сюрприз: в одном уголке этой громадной базы данных мы видим скопление: лейкемия встречается в четыре раза чаще обычного. Значит, ЛЭП – причина, а лейкемия – следствие?{78}

•••

Но ведь в любой группе, в любом районе пациентов с каким-то из сотен возможных заболеваний будет больше, чем в среднем по стране. Давайте обследуем тех, кто живет в 100 метрах от пекарен: может быть, у них риск бактериальных инфекций мочевыводящих путей выше среднего? Да и найдется ли группа, которая по всем параметрам в точности соответствует средним значениям?

Уверен, какие-то показатели здоровья у живущих близ ЛЭП даже превышают средние. Вдруг у них риск сердечного приступа был вдвое ниже? Если да, это тоже из-за высокого напряжения? (Это все «позитивное электричество»!)

БУДЕТ НА ЭКЗАМЕНЕ

Исследования, впоследствии проведенные в Швеции, не выявили явной причинно-следственной связи между лейкемией и ЛЭП. Конечно, это не доказывает, что ее нет. Будь моя воля, я бы и сам не жил возле ЛЭП. Но мы, по крайней мере, увидели, как не надо доказывать наличие этой связи. Решение проблемы, известной в статистике как проблема множественных сравнений (multiple comparisons problem), в том, чтобы выборка, породившая теорию, отличалась от выборки, которая ее подтверждает. Проще говоря, если я увижу в других странах схожую проблему со схожим распределением – вот тогда я забью тревогу и перелопачу рынок недвижимости.

48. «Это что-нибудь да значит!» Ошибка синхронности[208]

Видеть связь между событиями, которые происходят одновременно.

Почему все, что происходит в Турции, так или иначе «что-нибудь да значит»? Происходит теракт – «это что-нибудь да значит». Не дают пенальти за снос нападающего «Фенербахче» – «это что-нибудь да значит». Будто все вокруг играют в шахматы и видят на 20 шагов вперед, и только я не догоняю, что творится.

И если бы только в Турции. Поскольку это не уникально для Турции, у нашей склонности связывать между собой разрозненные факты, будь то последовательные события или одновременные, есть название: апофения{79}, или паттерничность (patternicity){80}.

Вот, к примеру, до недавних пор появление кометы считалось недобрым знаком. Обязательно находили какую-то беду, случившуюся в тот же период, и объясняли ее кометой. Китайцы и вовсе определяли степень грядущих несчастий по длине хвоста кометы.

Не этим ли промышляют шаманы и колдуны? Упорядочивают случайности, извлекают из них историю, успокаивают людей – и тем самым создают себе сферу власти. Сбываются их предсказания – чудесно. Не сбываются – что может быть проще, чем найти отговорку?

•••

Так что же такое паттерничность – программный сбой или особенность? Вспомните желтые грибы, с которыми мы познакомились, когда делали поспешные обобщения. Мы с аппетитом их съели, потом дружно отравились и даже не сочли это ошибкой последовательности – очень уж разумной казалась связь. Но почему она казалась «разумной»? Разумность зависит от соотношения риска и цены, которую придется заплатить: если цена ложноположительных срабатываний ниже, чем цена ложноотрицательных, то паттерничность – разумная и полезная особенность.

● Ложноположительное срабатывание: «Я считаю все желтые грибы ядовитыми».

● Ложноотрицательное срабатывание: «Я игнорирую вероятность того, что желтые грибы могут быть ядовитыми».

Цена ошибки первого типа – то, что при виде каждого желтого гриба у меня пульс взлетает до 200; то, что моя фобия стала предметом всеобщих шуток; то, что я не могу есть грибы… А цена ошибки второго вида – моя жизнь. А раз так, что помогает прожить дольше – ложноположительное или ложноотрицательное срабатывание? Какая группа станет доминирующей в популяции через несколько поколений?

•••

А теперь давайте все-таки сосредоточимся на одновременных событиях, рассмотрев пример «шороха в кустах». Я предлагаю вам снова побыть обезьяной, если вы не возражаете. Вот вы отдыхаете – и вдруг слышите шорох, доносящийся из кустов. Чаще всего шорох не оказывается ни опасностью, ни возможностью: это всего лишь ветер. Но раз в 40 лет это змея, тигр или, может быть, дракон. И если у вас есть секунда-другая, чтобы от них удрать, станете ли вы тратить это время, подсчитывая вероятности?

Порой мне в голову приходит забавная мысль. Я представляю древнего человека, жившего сотни тысяч лет назад, который прекрасно подсчитывал вероятности, был в состоянии трезво и спокойно размышлять, заслышав шорох, и не впадал в панику. Но, увы, 99 шорохов действительно были безобидными, а на сотый раз из кустов выскочил тигр и с аппетитом сожрал мыслителя, прервав его род. Эволюционная цена неумения распознать имеющуюся связь, пусть и срабатывающую лишь в 1 % случаев, – бесконечность. А цена выдумывания связи между двумя одновременными, но независимыми событиями – сущие пустяки. Именно поэтому мы потомки трусов, вздрагивавших от каждого шороха.

•••

Сотни тысяч лет назад мы разменяли безопасность на спокойствие и статистическую точность. Но сейчас безопасность нам, можно сказать, гарантирована. Девять из десяти девочек, родившихся сегодня, доживут до 60-летия{81}. И для этого даже не нужна медицинская революция. Выходит, размен, некогда необходимый для выживания вида, в нынешних условиях стал обузой.

Теперь каждый взрыв у нас – непременно «теракт», каждый кризис – «знак приближающегося краха», каждое недопонимание – «преступление на почве ненависти». Короче говоря, каждый шорох – это тигр. Самое разумное решение – уменьшить количество «шорохов» и слушать внимательнее. Иными словами, потреблять меньше новостей, но вдумчивее. Сбавить темп и вникать в контекст.

И все же мы связаны по рукам, ногам и мозгам: мы продолжаем видеть паттерны повсюду, куда бы ни взглянули. Компьютеры, сменившие шаманов, помогают нам измерять силу этих паттернов. Чем значительнее корреляция между двумя объектами или явлениями, тем вероятнее кажется нам причинно-следственная связь. А если я наглядно продемонстрирую вам, что по мере роста потребления сыра на душу населения растет и риск погибнуть, запутавшись в постельном белье? А если скажу, что есть тесная связь между количеством фильмов с Николасом Кейджем и количеством утонувших в бассейне?{82}

Вы помните из параграфа, посвященного черри-пикингу, насколько разнообразными бывают данные. Чудом было бы другое: если бы во всем этом хаосе Николас