Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок

Не мог же, в конце концов, представитель Ставки ВГК быть в роли просителя по любому вопросу, даже самому мелкому, по отношению к руководству фронта, на который он прибыл. У него должно быть все свое. Вот и хорошо бы документально оценить, как все это выглядело на практике. И тогда вопрос о мифических бутербродах отпадет сам по себе.

В известном романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» слишком много фантазий на военную тему.

У нас весьма часто раздаются сетования – как же так, выиграли такую войну, как 1941–1945 годов, а романа, соответствующего масштабу и духу эпопее «Война и мир», до сих пор не написано. Причин этому, однако, множество. В советский период, надо прямо сказать, практически невозможно было написать честную книгу о событиях того времени, выходящих за пределы боев батальонного масштаба. Но даже те произведения, претендующие на правдивое описание войны на стратегическом и оперативно-стратегическом уровне, которые долгие и долгие годы шли к читателю, весьма страдают от недостоверного изложения конкретных событий. А литературным вымыслом оправдать незнание фактуры весьма трудно.

Обратимся, в частности, к роману Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». С сугубо военной точки зрения страницы романа до сего времени не анализировались. А между прочим именно на оперативно-стратегических аспектах замешаны многие сюжетные извивы и ходы этого произведения. Давайте разберемся.

Обратим внимание на страницы романа Василия Гроссмана, в которых речь идет о Сталинградской контрнаступательной операции, в частности событиях 20 ноября 1942 года:

«…В Кремле Сталин ждал донесения командующего Сталинградским фронтом.

Он посмотрел на часы: артиллерийская подготовка только что кончилась, пехота пошла, подвижные части готовились войти в прорыв, прорубленный артиллерией. Самолеты воздушной армии бомбили тылы, дороги, аэродромы.

Десять минут назад он говорил с Ватутиным – продвижение танков и кавалерийских частей Юго-Западного фронта превысило плановые предположения.

Он взял в руку карандаш, посмотрел на молчавший телефон. Ему захотелось пометить на карте начавшееся движение южной клешни».

Для начала воспользуемся страницами воспоминаний командующего Сталинградским фронтом генерала Андрея Еременко – «Сталинград: записки командующего фронтом»:

«…Утро 20 ноября. 6 часов. На востоке чуть заметно бледнеет небо. Приближался рассвет. Земля окутана легким туманом.

…ко мне зашел начальник штаба фронта товарищ Варенников. Улыбаясь, он спросил: «Ну как настроение, товарищ командующий?». «Прекрасное», – помню ответил я. Затем начальник штаба коротко доложил о том, что армии готовы и ждут нашего сигнала. Его, как и меня, беспокоил туман. В это время раздался звонок ВЧ из Москвы:

– Ставка беспокоится, начнете ли вы вовремя? – запрашивал начальник оперативного управления Генерального штаба.

– Сейчас туман; если рассеется, начнем вовремя, все готово, – ответил я.

Мы надеялись начать в срок, в 8 часов, рассчитывая, что туман не будет слишком густым. Начальник штаба передал командармам, что сигнал начала артиллерийской подготовки будет дан в установленный срок…

К сожалению, сгустившийся туман ухудшил видимость, которая не превышала 200 метров. Артиллеристы волновались. Пришлось оттянуть начало артподготовки на один час, затем еще на час. Ставка выражала беспокойство, требовала «скорее начинать». Пришлось не совсем тактично разъяснить генштабистам, что командующий не в кабинете сидит, а находится на поле боя и ему виднее, когда нужно начинать.

Уже 9 часов. Все люди в напряжении ждут сигнала. Прижалась к земле пехота, готовая к броску. Артиллеристы, номера которых были в готовности на местах, зарядили пушки и взялись за шнур. В глубине слышен рокот танков, прогревающих моторы.

Вот туман стал подниматься, рассеиваться. Видимость приближалась к нормальной. В 9 часов 30 минут был дан сигнал начать артподготовку в 10 часов. Таким образом, начало контрнаступления Сталинградского фронта из-за тумана было отодвинуто на два часа».

Отметим: Андрей Еременко со Сталиным в это время не разговаривал. У него были переговоры с начальником Оперативного управления Генштаба РККА.

Со Сталиным командующий Сталинградским фронтом в то время не смог бы переговорить по одной простой причине. У Верховного главнокомандующего был весьма своеобразный распорядок дня. Он работал по ночам. И обычно отдыхал до 10–11 часов. Генеральным штабом доклады Верховному главнокомандующему по обстановке подавались три раза в сутки. Первый – в 10–11 часов и, как правило, по телефону. Этот доклад обычно делал начальник Оперативного управления Генштаба РККА. В 16–17 часов Сталину докладывал заместитель начальника Генштаба. А ночью руководство Генштаба ехало в Ставку (в Кремль или на Ближнюю дачу) с итоговым докладом за сутки.

Командующие войсками фронтов звонили Сталину в весьма редких, не терпящих никакого отлагательства случаях (и они точно знали, в какое время Верховный отдыхает). В противном случае товарищ Сталин не смог бы продуктивно работать. Количество действующих фронтов в годы войны доходило до 13. Если бы каждый командующий принялся звонить Верховному, рабочий день последнего состоял бы исключительно из разговоров по телефону.

А теперь представим себе следующее. Начало артиллерийской подготовки Сталинградского фронта по плану в 8.00 20 ноября. О переносе на два часа товарищ Сталин не знал (ему подобных вещей в экстренном порядке не докладывали). Продолжительность запланированной артподготовки на Сталинградском фронте – от 40 до 75 минут (в зависимости от участка прорыва).

Стало быть, согласно описанию Василия Гроссмана примерно в девять утра товарищ Сталин находился у телефона и ждал звонка от командующего Сталинградским фронтом. На самом деле в это время Верховный спал в одной из комнат Ближней дачи. Тем более не разговаривал с Ватутиным. И естественно, никоим образом не подозревал о последующих творческих исканиях Василия Гроссмана.

Читаем текст романа дальше: «Самолеты воздушной армии бомбили тылы, дороги, аэродромы».

И вновь незадача. На самом деле вот как было.

К утру 20 ноября 1942 года облачность понизилась до 50—100 метров, а видимость уменьшилась до 200–800 метров, местами стоял туман. Лишь во второй половине дня самолеты 206-й штурмовой дивизии 8-й ВА Сталинградского фронта одиночно и парами совершили 24 боевых вылета в район Плодовитое, Тингута и Абганерово. В этом же районе провели ближнюю воздушную разведку два Як-1 268-й истребительной дивизии.

Неблагоприятные погодные условия не улучшились и в последующие дни. Из-за этого летчики вынуждены были перейти на полеты небольшими группами и одиночно на предельно малых высотах. Истребители 2-го смешанного авиационного корпуса, как было условлено, прикрывали действия подвижных войск фронта, штурмовики бомбовыми ударами пробивали им путь в обороне противника и штурмовыми действиями уничтожали вражеские войска, выдвигавшиеся к району прорыва. Бомбардировщики вели дальнюю воздушную разведку, вскрывая подход резервов противника из глубины к полосе прорыва.