Воин - Ростислав Корсуньский

кроме метаморфа. И сейчас я наблюдал яростную схватку. Но ктулхут не мог оказать достойного сопротивления на земле, тем более старейшине рода шредаар’инра’доо. Тир’Эшу удалось в самом начале схватить зубами своего противника за шею у самой головы, а его когти начали полосовать врага. Ктул-соатх тоже нанес несколько ударов, но это было последнее, что он смог сделать. С грозным рыком мой кот дернул головой, вырывая чуть ли не половину шеи. И сразу отпрыгнул в сторону. Поверженный противник задергался в агонии, а метаморф стряхнул с себя кровь, как это делают все животные.

— «Садитесь на меня, — раздалось в моей голове. — Твоя охрана долго не продержится».

Дальше мы помчались уже верхом. Почти сразу свернули в сторону леса и вскоре передвигались по нему. Во время езды Тир’Эш озадачил меня своей фразой и последующим за ней вопросом.

— «Такое впечатление, что ктулхуты специально охотятся на тебя. Где ты успел им насолить?»

Признаться, у меня самого возникало такое подозрение, но понять причину я не могу. Высказался про то, что в Британии хотел помешать приходу их Бога, но ведь не сумел этого сделать. Более того, мы с Айви спаслись непонятным образом — чудо какое-то. Но это не причина для такого преследования. Создается впечатление, что как только они узнаю́т меня, тут же стремятся убить. Сначала хотели исподтишка, а сейчас явно. Летающих монстров на данный момент очень мало, а это отличная боевая единица, и такая жертва выглядит напрасной. Ладно, первого мы подловили, второй преодолел защиту — вероятно, думая, что она по-прежнему очень мощная, и на огромной скорости врезался в носовую часть дирижабля, где его добили. Но двое оставшихся, особенно последний, выглядят именно напрасной жертвой. Однако размышлять над этим вопросом я не хотел, тем более что мы снова двинулись на своих двоих.

Я вновь начал тренировки, поэтому шел, находясь в обоих состояниях: гар’са и кил’са. Мне по-прежнему не давался второй уровень состояния измененного сознания при активном ментале. Вот в обратную сторону работало, поэтому решил заниматься сейчас только этой частью. Погрузился на глубину третьего уровня, сохранив полный контроль над реальностью. Задействовал сознание для анализа последнего сражения, осмотрелся ментальным взором вокруг и раскинул ментальную сеть. Дальше, дальше, еще дальше. И на границе своих возможностей увидел людей. Передвигались они почти параллельным курсом, но смещались в нашу сторону. «Очень интересно, — подумал я. — Гонятся, что ли, за кем-то?»

Это в самом деле было похоже на правду, поскольку один человек бежал впереди, а за ним — десятка два тоже людей. Сейчас, когда они немного приблизились, я уже уверенно могу сказать, что это люди.

— Там бегут люди, — я показал рукой, где именно. — Давайте их пропустим, а затем двинемся дальше.

Ши и Тир’Эш согласились со мной — ведь сейчас главное, чтобы никто нас не увидел. Я постоянно наблюдал за ними, но беглец, как назло, решил перестать убегать недалеко от нас. Шансов у него никаких, поэтому нам можно двигаться дальше, поскольку преследователи наверняка, покончив свои дела, вернутся обратно.

— Идем дальше, — сказал я, — только тихо.

Не успели мы сделать и пары шагов, как раздался женский крик. Голос, несмотря на то, что слышался только один протяжный звук «а», показался мне знакомым. А в следующий миг я узнал его.

— Тир’Эш, это Мила! — крикнул я.

Говорить что-то еще не потребовалось — он сорвался с места с быстротой молнии. Я рванул следом за ним, и уже за мной — ханька. Когда я прибежал к месту событий, все уже было кончено. На земле лежала цесаревна в разорванной одежде, а рядом с ней — трупы четырех мужчин. Она огромными испуганными глазами смотрела на то, как шредаар’инра’доо расправляется с последними преследователями. И тут она увидела меня.

— Раэш! Беги! — крикнула она.

Я поначалу не понял, к чему она это сказала, но почти сразу сообразил: девушка не видела моего кота в этой ипостаси. Я подошел, и она, вскочив, схватила меня за руку и потащила в сторону.

— Успокойся, — я обнял ее, прижав к себе, — все уже позади. А это свои.

Говоря эти банальные фразы, я постарался передать ей спокойствие и уверенность, что все беды ушли в прошлое. Девушка убедилась, что никто не собирается на нас нападать, и, вжавшись в меня, зарыдала.

— Кат-тя, — она всхлипнула, — она… — хлюп-хлюп. — Она погибла, защищая меня. Я… — и тут она гордо вздернула голову, а глаза ее полыхнули. — Я отомщу за ее смерть. И за смерть родителей, и графа, и вообще за моих подданных.

На последнем слове я заметил, как округлились глаза у ханьки. Я начал гладить Милу по голове, по спине, и девушка начала успокаиваться, теперь уже от гнева.

— Я так по тебе соскучилась, — тихо произнесла она.

— Я тоже соскучился по тебе, Златовласка.

— Правда? — она отстранилась, удивленно посмотрев на меня.

— «Еще одна самка, и станешь настоящим шредаар’инра’доо, — появилась у меня в голове мысль метаморфа. — У каждого уважающего себя в семье их должно быть пятеро».

— Раэш, а это кто? — спросила цесаревна, увидев подошедшего четвероногого друга. — Очень уж он похож на твоего кота — такая же хитрая и наглая морда.

В ответ на это высказывание я рассмеялся под возмущение Тир’Эша.

— А это он и есть. Давай двинемся дальше и по пути расскажем друг другу о своих приключениях.

И мы снова двинулись на восток. Я же понял источник моего внутреннего чувства боязни опоздать, которое сейчас полностью исчезло. И просьбу Айви я выполнил, спася теперь уже императрицу.

Девушка рассказала о своих приключениях, и я вынужден был констатировать, что ктулхуты появились по всему миру. Мила как взяла меня за руку в самом начале, так и держала всю дорогу под возмущенным взглядом ханьки, которая насупилась и сказала за все время не более пяти слов. Да и то только тогда, когда Мила задала несколько вопросов про турнир в Британии. Ближе к вечеру остановились на ночлег и начали инспектировать наши припасы. Цесаревна доставала из своей сумки вещи, а у нас вообще ничего не было — мы как-то не успели взять свои. У нее, кстати, из припасов было только немного соли и фляга с водой. А уж как обрадовалась девушка иголке с нитками — не передать. Раздевшись до нижнего белья, Мила накинула на себя плащ, хранившийся в той же сумке, и начала зашивать одежду. После этого попросила сходить с ней и посторожить, пока она будет мыться. Я заметил, что мне придется смотреть на нее обнаженную, иначе что это