Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию - Дэниел Сигел

Еще один доступный для проверки аспект гипотезы – то, что эти состояния интегративной функции, возможно, становятся чертами, или свойствами, не только в форме долгосрочных изменений функционирования, происходящих с течением некоторого времени, но и в форме преобразований нейрональной структуры как таковой. Предположение заключается в том, что состояние нейрональной координации и равновесия, создаваемого внутриличностной сонастройкой, в конечном счете катализирует рост интегративных волокон в головном мозге. В свою очередь, эти интегративные нейрональные связи выполняют функцию обеспечения большей легкости возникновения активированных состояний нейрональной синхронии в будущем.

С помощью интеграции, лежащей в основе нейропластических изменений, мы сможем предсказать, где именно будет возможно найти эти интегративные нейрональные связи на инструментальных изображениях мозга. Огромное количество «интернейронов» (вставочных нейронов) может функционировать в интегративных процессах близкого порядка, связанных с группами близко расположенных нейронов. При изучении же крупномасштабной интеграции нам придется исследовать волокна, соединяющие расположенные далеко друг от друга ансамбли нейронных групп, включая возможную роль веретенообразных клеток префронтальных участков, обеспечивающих быструю передачу нервных импульсов.

Когда мы переходим к обсуждению этой масштабной нейрональной интеграции, в первую очередь нам надо помнить о нескольких особенно важных областях мозга. Одна из них – срединная префронтальная кора, связывающая тело, ствол мозга, лимбическую область и кору в единое функциональное целое, которое также воспринимает сигналы от мозга и тела других людей. Это довольно обширный список различных областей, объединяемых в единое функциональное целое, то есть само классическое значение интеграции как таковой.

Кроме того, можно рассмотреть и другие интегративные контуры, которые связывают значительно удаленные друг от друга области, например дорсолатеральную часть префронтальной коры, гиппокамп, мозолистое тело и мозжечок. Каждая из этих областей посылает длинные проекции в отдаленные области, структурно связывая их и позволяя им играть свою роль в спектакле функциональной интеграции.

Было сделано удивительное открытие: при изучении нейропластичности выяснилось, что нейроны, которые растут в процессе нейрогенеза, по всей видимости, являются интегративными, и, кроме того, была выявлена их важная роль в развитии ребенка. К подобным заключениям пришел и Мартин Тайчер, показавший, что плохое обращение и насилие в раннем детстве приводят к повреждению интегративных нейронов мозга и что для их полноценного роста ребенок нуждается в хорошем, заботливом отношении.

С математической точки зрения, с точки зрения теории сложности, интегративное состояние позволяет создавать внутри сложных динамических систем наиболее гибкие, адаптивные и стабильные состояния. Распространяя эти идеи на область субъективного опыта, мы видим, что эта модель обеспечивает понимание природы здоровья и помогает нам определить психическое здоровье как реку, один берег которой – ригидность, а второй – хаос. Такой взгляд обеспечивает нас полезным пониманием природы симптомов, перечисленных в «Диагностическом и статистическом руководстве по психиатрическим заболеваниям» – эти заболевания можно рассматривать как проявления либо ригидности, либо хаоса, либо и того и другого (American Psychiatric Association (Американская психиатрическая ассоциация), 2000). Например, при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) больной может впадать в хаотичное состояние ярких страшных воспоминаний («флешбэков») и эмоциональной лабильности, а может – в ригидное состояние избегания и оцепенения. При биполярных расстройствах хаос проявляется в состоянии мании, а ригидность – в период депрессии.

При описании возникающего при интеграции ментального потока мы ранее определили, что ему свойственны следующие характеристики: он гибкий, адаптивный, связный, энергичный и устойчивый. Эта модель помогает нам увидеть, как внимательное осознавание, обеспечивая интеграционные процессы в мозге, может непосредственно пользоваться нашей врожденной способностью к связности и здоровью.

Внутренняя сонастройка стимулирует нейрональную интеграцию, которая, в свою очередь, поддерживает способность к ментальной связности. Но как интеграция на самом деле работает в живом мозге? Почему это благо – связи между ансамблями разных нейронных кластеров? Как уже было сказано в главе 2, общая идея заключается в том, что за нейрональной интеграцией следуют функциональная координация и сбалансированность в работе мозга. Эту интегративную функцию можно проверить разнообразными способами, например исследуя степень устойчивости и баланса в работе автономной нервной системы. Эту работу можно оценить по изменениям частоты сердечных сокращений во внимательном и невнимательном состояниях сознания.

Описываемыми коррелятами нейрональной интеграции являются связность сознания и сопереживание (эмпатия) в межличностных отношениях. Таким образом, нейрональную интеграцию, ментальную связность и сочувственные отношения можно рассматривать как три аспекта единой реальности душевного здоровья. Нам не стоит пытаться сводить любой из этих аспектов к другому, упрощая картину. Нейрональное, субъективное и межличностное измерения – все это достоверно существующие оси координатной сетки реальности, которые не надо упрощать и сводить друг к другу.

Связанный с этим аспект выдвинутой гипотезы, которую можно проверить, состоит в том, что сонастройка, вероятно, ведет к развитию интегративных функций в рамках самих межличностных отношений как таковых. Внутриличностная сонастройка и нейрональная интеграция в таком случае должны быть связаны с углубленной межличностной сонастройкой. Все эти измерения являются взаимоусиливающими.

Анализ некоторых отдельных случаев позволяет предположить, что медитация внимательности повышает способность индивида улавливать смысл выражения чужих лиц без вербальных подсказок. Если это так, то почему? Одно возможное объяснение заключается в том, что интероцептивная направленность практики внимательности развивает способность «внутреннего созерцания», а это инструмент, посредством которого мы ощущаем наш внутренний мир и тем самым улавливаем смысл выражения лица и жестов других людей. В это невербальное восприятие активно вовлекаются резонансные контуры, и было даже показано, что они реагируют и на выражение нашего собственного лица. Значит, можно предположить, что интероцепция и свойства зеркальных нейронов могут совместно участвовать в развитии чувствительности к чужим сигналам. Тем самым мы можем объяснить имеющиеся данные о том, что способность к межличностным отношениям углубляется в результате практик внимательного осознавания (приложение, раздел «Отношения и внимательность»).

Идет ли речь о нашей повседневной жизни, о лечебной работе, преподавании или научных исследованиях, мы в любом из этих случаев можем найти доступ к триаде душевного и физического здоровья, воспользовавшись, как окном, возможностью повысить связность ума и сознания, углубить способность к эмпатийному сопереживанию в отношениях и усилить нейрональную интеграцию. Другими словами, мы можем сосредоточиться на углублении сопереживания в отношениях и при этом одновременно получить нейрональную интеграцию и связность сознания. Мы можем сфокусировать внимание на внимательном осознавании и достичь этим связности и нейрональной интеграции, что еще больше усилит нашу способность к сопереживанию (эмпатии).