Разбуженные боги - Александр Логачев

Артем выбрался наружу, так и не сняв с головы золотой обруч. Нет, он не забыл про него. Господин посол, добрейшей души человек, собирался торжественно отдать эту вещицу пленным, сделать эффектный благородный жест. Он и своих впечатлит, и местных, глядишь, малость утешит. Все-таки они потеряли двух человек в стычке с айном.

К нему шагнули айн и Хидейоши, глядя вопросительно и нетерпеливо.

– Это гробница, друзья мои. Там похоронены вожди. У главного было вот это. – Посол щелкнул по обручу, сиявшему на его лбу. – Впрочем, чего я рассказываю, забирайтесь сами и смотрите.

Хидейоши и Косам разными жестами, но поразительно синхронно показали – нет-нет, чур меня.

«Духов боятся, черти средневековые!»

– Теперь что касается оружия, Хидейоши. Оно…

– Мне их успокоить? – вдруг перебил Артема айн, показывая ему за спину.

Артем обернулся. А это как понять?

Пенсионеры-оборванцы вели себя до крайности странно. Они все как один на коленях продвигались в их сторону, глядя на Артема и что-то слаженно бормоча.

Он наконец-то смог если не понять, то хотя бы расслышать отдельные слова:

– Уммелло, иссайеди! Уммелло, иссайеди!

– Назад, назад!

Артем замахал рукой, давая пленным понять, чтобы они возвращались обратно в угол. Тогда на ноги вскочил старик со связанными за спиной руками, тот самый, что недавно бросился на самурая, и быстро заговорил, вертя головой столь энергично, что Артем всерьез стал беспокоиться, как бы она не слетела с его тощей шеи.

– А ведь он по-китайски бормочет, – пораженно проговорил Хидейоши, который, как и всякий самурай из хорошего семейства, отлично владел китайским.

– По-китайски? Не может быть! – в свою очередь поразился Артем. – Ты уверен, Хидейоши?

– Да, конечно!

Самурай обратился с каким-то вопросом к старику, тот ответил, закивав и при этом не отрывая взгляда от Артема.

– Говорит, – подтвердил самурай. – Только не слишком правильно и с большим акцентом.

– А что же он раньше-то молчал?

Хидейоши тут же спросил об этом старика и перевел ответ Артему:

– Старик раньше думал, что мы – подлые джамени, разговаривать с которыми он не стал бы и под пытками. Джамени?.. Я не знаю этого слова.

– Вероятно, что-то типа бандитов, – предположил посол. – Ну а теперь-то что он думает?

– А теперь он думает, что ты, Ямомото-сан, и есть сам Уммелло.

– Кто я?

– В твоем теле к ним вернулся сам Уммелло.

– Так-так, – задумчиво пробормотал господин посол. – Уммелло, говоришь… Кажется, я начинаю о чем-то догадываться. Ну-ка развяжи ему руки. Раз у нас нашелся общий язык, потолкуем с ним как следует. Пусть и остальные сюда подтягиваются. Будут дополнять.

Руки старику освободили. Затем всем пенсионерам по приказу господина посла дали воды. По доброте своей он расщедрился настолько, что предложил аборигенам даже жареной баранины, но старички и старушки от еды отказались.

Вскоре обнаружилось, что по-китайски лопочет только один старик, и это было не очень-то хорошо, потому что дедок изъяснялся на языке Поднебесной, мягко говоря, хреновенько. Правда, постепенно, как сообщил Хидейоши, старичок, видимо, по ходу дела вспоминал подзабытые китайские слова и говорил все лучше. Но все равно его познаний в китайском не всегда хватало. Многие слова он мог произнести только на своем языке. Тут самураю, а по совместительству и толмачу, приходилось либо догадываться, о чем толкует дедок, либо выяснять, что к чему, с помощью жестов. Но слово за слово, жест за жестом диалог цивилизаций наладился. Конечно, на выяснение даже самых простых вещей уходило в два раза больше времени, чем потребовалось бы в нормальной обстановке, но Артем не жаловался. Главное, что он получал крайне нужную информацию, пусть и медленно, шаг за шагом. Сведенья-то поступали прелюбопытнейшие, такие, что время летело незаметно, не жаль было угрохать лишний час, два часа, сколько потребуется часов, лишь бы во всем разобраться.

Главным говоруном был старик, но зачастую он не мог ответить на вопросы чужеземцев, и тогда ему помогали другие пенсионеры. Это еще больше удлиняло беседу, но дело того стоило. Вскоре старички и старушки заметно устали, но Артем не намеревался давать им передыха, пока он все не выяснит. И выяснил…

Итак, если собрать в кучу все услышанное и кое-как его систематизировать, то выходило следующее. Они называли сами себя иссами. Их народ некогда был многочисленным, могущественным, непобедимым. Рассказы о тех временах, когда в подлунном мире никто не мог сравниться с иссами ни в богатстве, ни в ратном искусстве, ни в учености, передавались от поколения к поколению, звучали они и теперь. Достаточно вечером подсесть к большому костру любого племени иссов, и ты их услышишь. Покуда жив будет хоть один исс, память о былом могуществе этого народа не исчезнет с лика земли. А покуда жива память, жива и надежда на возрождение той самой славы и величия. Но, увы, все меньше в степи по вечерам зажигалось больших костров, все меньше оставалось иссов. Только четыре рода еще продолжали кочевать по степи, а пятый недавно отправился на вечный постой в бескрайние заоблачные земли.

Услышав это, Артем поведал своим новым знакомым о том, как они нашли этот город. Он рассказал им о собаке, о ее мертвом хозяине и об уничтоженном кочевье с обезглавленными трупами. Велико же было горе стариков, когда они услышали об этом. Да, это их соплеменники были так подло убиты. Они ждали людей из рода Красных Лисиц, именно к ним и направлялся охотник, но так и не дошел, погиб под камнепадом. Поистине черные дни настали для народа бога Наисси!В эти земли иссы пришли очень давно, еще в то время, когда боги не брезговали нижним миром, переодевались в одежды смертных и подолгу живали среди них. Иссы пришли сюда с юга, где они жили на самом краю земной тверди и видели, как вода стекает с земного панциря вниз, в бездну вечных туманов, видели прямо перед собой небесные жилища богов. Покинуть те райские края их заставил гнев богов, когда люди возомнили себя равными им, перестали приносить на алтари дары, стали закрывать храмы и наконец принялись грозиться, что они завоюют заоблачные жилища, а самих богов низвергнут в бездну вечных туманов.

Боги разгневались, но в тот раз еще не так сильно. Они всего лишь прогнали людей из края вечного тепла и тишины, где слишком легко им все давалось, где от сытости и лени животы заплывали жиром, а сами люди делались все глупее и наглее.

Боги были тогда добры и снисходительны к людям, поэтому они отправили вместе с ними путеводную птицу Кчу. Она и привела людей сюда, в край, лишь немногим уступающий земле, граничащей с владениями богов. О да, раньше здесь все было не так, как сейчас, после дня великого гнева. Раньше здесь шумели полноводные реки, по берегам которых росли густые леса, полные непуганой дичи. Те леса были совсем не такие, какие окружают соседний Дайвьет, сквозь которые не продраться ни конному, ни пешему, где человек задыхается от влаги, висящей в воздухе, и смрадных болотных испарений, где темным-темно от гнуса и вся земля под ногами завалена гниющими скользкими стволами. Леса здесь были сухие, светлые, просторные, деревья в них росли сплошь высокие, толстоствольные, с густыми кронами.