Князь Двинский - Александр Башибузук

А сам отправился навестить Фена. У него, в отличие от строительной площадки Фиораванти, на которой царила страшная суета, дикий ор и бардак, все было чинно и спокойно. И главное, совершенно тихо. Сам китаец, в повязанным на манер банданы платком на голове, сидел на табуреточке и неспешно попивая травяной чаек, молча наблюдал за процессом, лишь изредка подавая непонятные знаки палочкой. А подвизающиеся в него в помощниках подростки из Холмогор, неторопливо и скрупулезно отмеривая черпачками какие-то ингредиенты, ссыпали их в большой глиняный чан. Почти весь свой арсенал, за исключением небольшого количества осветительных ракет, Фен привез в разобранном виде и теперь на полянке громоздились целые штабеля бочонков, мешков, тюков и оплетённых соломкой глиняных бутылей. А еще, все здесь пропахло едким запахом какой-то химией.

- Как идут дела, мастер Фен? – я спрыгнул с лошади и отдал поводья Шарлю.

- Идут, сир, – китаец поклонился мне на восточный манер.

Помощники один в один повторили поклон. С теми же каменными мордочками, как у своего учителя. Я успел заметить, что мой обер-механикус, удивительным образом умел находить общий язык с детьми, которые, в очень скором времени, начинали его копировать. В Холмогорах, за ним вообще бегала целая толпа, почитая за кумира.

- Когда будете готовы?

- Не раньше, чем через три дня, – степенно ответил китаец.

Торопить я не стал, в связи с полной бесполезностью понуканий. Если Фен сказал через три дня, никакими силами заставить его сделать что-либо быстрее, просто невозможно.

Ну хоть так.

Немного пообщавшись с механикусом, я отправился в свой шатер обедать. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. На том и стоим. Но сначала заехал в полевой лазарет, проведать своих раненых бойцов и шалопая Антуана.

Август обосновался на живописной поляне, посередине дубовой рощицы, рядом с расположением моего отряда. Раненые лежали в палатках, которые соорудили из запасных парусов. Несмотря на легкий ветерок, здесь, как и в лаборатории Фена, жутко смердело, только не химией, а кровью и страданиями, хорошо разбавленными вонью медицинских снадобий.

Едва я подошел, как из ближайшей палатки донесся дикий вопль. Впрочем, орали совсем недолго, раздался глухой стук и раненый мгновенно замолчал.

- Август... – тихо позвал я.

- Сир? – из-под полога по пояс высунулся медикус. В правой руке, заляпанной кровью по локоть, он держал увесистую деревянную киянку. А в левой, зловещего вида медицинские щипцы.

- Занят?

- Нет, нет, уже нет...

- Что у тебя?

- Сегодня никто не умрет, – устало ответил Август. – А так, все более-менее нормально. Правда, настойка опия заканчивается. Я рекомендовал ратникам, пить за обедом по чаше травяного настоя, дабы упредить расстройство желудка и для общего укрепления, но они кривятся, мол, горький. Тишком выливают. Вы бы приказали, сир, своей властью. Меня они не слушаются.

- Обязательно прикажу, – пообещал я, а потом, заметив промелькнувшую в палатке Амину, ту самую черкешенку, подарок Мухаммеда-Эмина и поинтересовался у медикуса. – Как твоя помощница, справляется?

Утешаться с девицей у меня душа не лежала, девать ее тоже было некуда, и я отдал «подарок» Августу в помощницы при лазарете. Все же при деле будет.

- Просто отлично, отлично, сир!!! – горячо зачастил медикус. – Очень сообразительная девушка, прямо все на лету схватывает. Умная, трудолюбивая... – потом вдруг запнулся, покраснел и едва слышно попросил: – Не забирайте ее у меня, ваше сиятельство...

- Хорошо, хорошо, – я невольно улыбнулся. – Пусть у тебя будет.

Никак влюбился медикус. И не мудрено. Август отличался очень трепетным отношением к женщинам, ратники подозревали, что вообще еще девственник, а тут такая красавица постоянно под боком. И пусть, не возражаю. Девка мне без надобности. Пока без надобности, а там посмотрим.

- Благодарю за милость, сир... – лекарь полез целовать мне руку.

Пришлось нарычать.

- Сейчас как дам по шее. Знаешь ведь, не люблю. Ну все, все, свободен. А Амину позови ко мне, поговорить хочу.

Черкешенка немедля подошла и застыла потупившись. Свои прозрачные наряды она уже сняла и переоделась в длинное и глухое, черное платье, а голову так повязала платком, что выглядывала только верхняя часть лица. Впрочем, даже в таком монашеском наряде, девушка выглядела очень изящно и привлекательно. В первую очередь, благодаря тоненькой стройной фигурке и громадным жгучим глазам.

За все время владения наложницей, я не перемолвился с ней даже словечком и теперь решил восполнить пробел.

- Все ли хорошо у тебя?

- Благодарю, господин... – на ломаном русском ответила черкешенка. – Все хорошо...

Говорила она с жутким акцентом, но понять ее все же было можно.

- Откуда знаешь русский язык?

- Долго была в... – она запнулась, подбирая слова. – В Торыжке...

- В Торжке?

- Да, да, там... – закивала Амина. – При дворе хана Мухаммеда. Там и научилась у русских. Но еще совсем плохо...

- А как к нему попала?

- Купили у армянских купцов... – коротко ответила черкешенка. – И привезли, как подарок... Но хан меня не трогал, наверное, я ему не нравилась. Или для кого-то другого берег...

Было видно, что эта тема для нее неприятна и я не стал расспрашивать дальше.

- Есть какие-нибудь желания у тебя?

- Нет, князь... – после паузы, ответила наложница.

- Вопросы?

- Почему меня отослал? Любишь мальчиков? – быстро поинтересовалась черкешенка. – Я видела при тебе троих, красивых.

- Нет, только женщин... – едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться, ответил я. – Люблю только красивых женщин.

- Значит, я недостаточно красивая для тебя?

Я честно признался:

- Нет, ты очень красивая.

- Сколько у тебя жен?

- Две, – ответил я и невольно улыбнулся. – Верней, одна жена и одна наложница.

- Мало, – осуждающе заявила Амина. – Я могла бы стать второй... женой или наложницей.

- Нет, не могла.

- Нет, так нет, – легко согласилась черкешенка.

- А хотела бы?

- Ты сильный, красивый и добрый, почему нет? – удивилась Амина. – Женщине место рядом с мужчиной, самой нельзя.

- Я найду тебе хорошего мужчину, – пообещал я. – Но позже. А пока будь при Августе. Он тебя не обижает?

- Обижает? – в глазах наложницы плеснулась веселая улыбка. – Нет, не обижает. Он хороший и смешной. И очень умный. Твой личный лекарь?

- Да, мой.