Открывая новую себя. Твой путь к счастью, могуществу и любви - Лариса Ренар

Наверное, я выглядела нелепо, в глубине души понимая, что обстоятельства – это просто красивая отговорка, и все же я сделала последнюю попытку.

– Если между нами на самом деле была любовь, тогда то, что происходит, – страшно! – взмолилась я. – Моя тетушка говорила, что предательство любви не прощается до седьмого колена. Твоя жизнь будет пустой и тщетной, и попытки твоих детей найти любовь будут тщетны, и желание их детей любить и быть любимыми никогда не исполнится. Если бы ты действительно любил меня, ты нашел бы выход. Но ты мужчина, и ты сделал свой выбор, я могу лишь принять его. Да, наверное, я не умру и чему-то научусь, но не ожесточусь. И наверное, ты не тот мужчина, который смог бы стать моим единственным… – Я не могла говорить, потому что слезы душили меня, и все, что я хотела, – это оказаться в тетушкином будуаре на Конногвардейском бульваре, забиться в уголочек и рыдать, рыдать и рыдать.

Почему именно в тот момент, когда я наконец-то поняла, что Камилль – именно тот мужчина, с которым я готова жить и ради которого я готова умереть, – именно в тот момент, когда я наконец-то поверила, что мой поиск завершен, он отверг и меня, и мою любовь ради никому не нужного чувства ответственности! Разве его жене будет хорошо с мужчиной, чье сердце отдано не ей, разве его жена будет счастлива, когда он, занимаясь с ней любовью, будет представлять меня, разве его дети будут радостны, когда в доме поселятся холод и равнодушие? Внешнее приличие, скрывающее равнодушие. Или все, о чем мы мечтали, все, что он говорил, было лишь искусной ложью, чтобы наполнить жизнь новыми эмоциями, выиграть свою битву и идти дальше? Или я не та женщина, ради которой он готов на все?

– Раз я не та женщина, ради которой он готов что-то изменить в своей жизни, то и он не тот мужчина, который достоин меня, – ответила я на Алкин вопрос, не появлялся ли Фабиан.

Алка пришла навестить меня в новом офисе. Уже прошел месяц после моего возвращения, и я развернула активную деятельность. Знания настолько переполняли меня, что хотелось ими делиться со всеми. Я провела свой первый тренинг и была счастлива, что мои знания могут помочь многое изменить и взглянуть на жизнь по-другому.

– Да, когда женщину посещает вдохновение, она может горы свернуть, – заметила моя подруга. Телефоны звонили, менеджер по рекламе приносила все новые шедевры, люди записывались на занятия – в общем, жизнь кипела.

– И самое поразительное, что женщине для вдохновения мужчина не требуется. Она же сама – творческая энергия Вселенной. А вот мужчине без женской энергии трудно создать что-то великое, – ответила я.

– О том, что женщина – самовозбуждающийся механизм, я подозревала, – сказала Алка, – но что настолько – не предполагала. Сейчас заболтаюсь с тобой и забуду, зачем пришла.

– Я думаю, увидеть фронт работ, я как раз директора ищу.

– Идея богатая, я подумаю. Я же тебе посылку принесла. Пришла в наш офис из Франции на твое имя. Что-то подсказывает мне, что от Фабиана.

– Думаю, подсказывает обратный адрес.

– Открывай, а не рассуждай. Мы всем офисом гадали, что же он тебе прислал.

Распотрошив оберточную бумагу, мы ахнули от изумления. Очаровательная деревянная коробочка бордового цвета была похожа на волшебный сундучок. Я открыла и онемела.

Кольцо из белого золота с черной мерцающей жемчужиной. И письмо Фабиана, написанное по-русски:

Все вокруг и пестро так, и шумно,

Но напрасно толпа весела, без тебя я тоскую безумно,

Ты улыбку мою унесла.

Только изредка поздней порою, после скучного, трудного дня,

Нежный лик твой встает предо мною,

И ему улыбаюсь я.

И приписка на английском: Это я так прошу прощения. Фабиан.

– Вернешься к нему? – переводя взгляд с кольца на меня и обратно, тихо спросила Алла.

– Нет, бэушные мужчины мне не нужны.

– Как ты жестоко! А как же принятие таким, какой есть, и безусловная любовь? А как же твой проект?

– Как видишь, проект я способна сделать и сама, а вот насчет любви… – протянула я, – что-то пока я хочу насладиться свободой. Я не хочу больше никакого мужчину и никакой любви.

– Тетушка, я так устала, я не хочу больше никакой любви, никакого мужчину! Я проживу одна, буду заниматься наукой, сочинительством. Я больше не могу кому-то доверяться, открывать свое сердце! – жаловалась я тетушке. Наконец-то я была в Петербурге, на Конногвардейском бульваре. Тетушкин будуар окутывал уютом и спокойствием, в нем все жизненные потрясения, наш последний вечер в Дании казались кошмарным сном. Но самым страшным для меня оказалось то, что, разбирая вещи после возвращения в Петербург, я нашла коробочку с черной жемчужиной. Красиво упакованная в золотистую бумагу с королевской короной, она лежала на дне моего чемодана вместе с письмом от Камилля.

Варя, прими эту жемчужину в знак благодарности и преклонения перед тобой. Китайцы считали, что жемчужина – это застывшая женская энергия Инь. А черная жемчужина – самая сильная, и лишь истинная женщина может носить ее. Я знаю, что жемчужина – последний камень твоего обруча. И в тот момент, когда ты наденешь его, ты поймешь, что я был лишь случайным прохожим на твоем пути. Скользя по жизни, всего касаясь и ни к чему не привязываясь.

– И он еще смел подарить мне черную жемчужину! – Я никак не могла успокоиться, то прекращая рыдать, то начиная с новой силой. – Тетушка, разве ты не видела, что он несвободен? Почему ты не предупредила меня?!

– Варя, у него была возможность в этой жизни наконец-то обрести свою вторую половинку, но ты же знаешь мужчин, до них так медленно все доходит… Придется ему тебя искать в другой жизни. Он сделал свой выбор.

– Если к другой уходит мужчина, еще неизвестно, кому повезло… – пыталась я себя уговорить.

– Ты права, моя девочка, но если нравится ему жить в страдании, оставь его.

– Но я не хочу больше страдать! – взмолилась я.

– Чтобы боль ушла, пострадать необходимо. Можешь погоревать сорок дней, плакать и стенать, жалеть себя, – гладя меня по голове, приговаривала тетушка, – но не дольше. – И добавила: – Вообще-то вокруг тебя ходят семь потенциальных мужчин, готовых стать для тебя единственным и для кого ты можешь стать единственной.

– Семь? – сразу перестав плакать, подпрыгнула я.