Оле, Мальорка! - Стенли Морган

Возраст гостей колебался, по-моему, от восемнадцати до восьмидесяти. Каких только образчиков здесь не было: веселые, угрюмые, разбитные, заносчивые, красивые, милые, тщедушные, уродливые… Словом, на любой вкус. И откуда их только понабрал Гарри? Я даже не мог представить, как могли попасть сюда некоторые из них. С другой стороны, глядя на нас с Патриком и Тони, любой из них мог легко впасть в такое же недоумение.

— Наш Гарри — пылесос людского общества, — шепнул мне на ухо Патрик.

Догадавшись, что он, наблюдая за мной, прочитал мои мысли, я согласно ухмыльнулся и кивнул.

— Кстати, как тебе окружающие девицы? Положил хоть на одну глаз?

Патрик потряс головой.

— У меня здесь выработалось твердое правило: никогда не набрасываться на какую-нибудь одну девчонку, пока не пересмотрю всех. Порой случается так, что самые отборные штучки появляются уже за полночь.

— А он и в самом деле не возражает, если мы останемся на ночь? поинтересовался Тони.

— На ночь? — хохотнул Патрик. — Да оставайтесь хоть до Рождества. Только заботьтесь о себе сами — здесь официально не принято навязывать гостям любой сервис, так что, если умрете от голода — будете виноваты сами. Невероятно, но это факт. Потрясно, да? Пошли гулять. Посмотрим, кто тут ещё есть, а потом подышим воздухом.

Мы поднялись по сказочной лестнице и протопали несколько миль по лабиринту бесконечных коридоров и холлов. Внутри дом оказался даже больше, чем выглядел снаружи. Спальням, ванным, кабинетам, гостиным не было числа. И все роскошно, с самым утонченным вкусом обставлено. Примерно четверть комнат стояли запертые, должно быть, чтобы уберечь личные сокровища графа. Все остальное было в полном распоряжении орды гостей.

Мы с Патриком случайно заглянули в комнату, оказавшуюся библиотекой, когда сзади из коридора послышался истошный крик Тони:

— Ко мне, братва!

Выйдя, мы увидели, что он стоит на пороге полуоткрытой двери, отчаянно размахивая руками.

— Сюда, вы только посмотрите!

Это оказалась ванная, но ничего подобного вы точно не видывали. Представьте себе выложенную бирюзовым с золотом кафелем залу размером с волейбольную площадку, посреди которой красуется круглый бассейн диаметром футов в восемь и фута в три глубиной, окруженный диванчиками с пушистым белым мехом. И это ванная!

Все в ней было позолочено: трубы, смесители и краны, крючки для полотенец и халатов; и даже сам бассейн был выложен яркой золотистой мозаикой. Повсюду были раскиданы огромные мягкие подушки, стояли покрытые шкурами шезлонги, а в углу рядом с приличных размеров баром был установлен телевизор с огромным экраном.

— Да, ребята, — Тони сокрушенно покачал головой. — Держу пари, что его жена никогда не ломится в запертую дверь, крича: "Выходи, эгоист, папочке нужно бриться!"

Закончив обход дворца, мы в очередной раз наполнили бокалы и вышли на свежий воздух.

— Жрать хотите? — спросил Тони. — Я проголодался, как целая стая бродячих собак.

Мы побрели к одной из гигантских жаровен, где готовили барбекю. Масштабы стряпни впечатляли: вокруг хлопотала целая троица поваров, лица которых при свете полыхающих углей блестели от пота.

Патрик принюхался:

— Эх, какой аромат! Даже ноздри щекочет. Что за божественные яства вы тут сотворили, сеньор?

Польщенный шеф-повар поочередно потыкал ножом в сторону нескольких котлов и вертелов:

— Pinchitos arabes, сеньор… bacalao a la vizcaina… cocido madrileno…

— Что он говорит? Что он говорит? — засуетился Тони.

— У него тут есть сухари, бульонные кубики, консервированная треска в томатном соусе, бобы с тушеной морковью…

— Да! — сказал Тони.

— Что "да"?

— Хочу!

— Что?

— Вот этого замечательного жареного поросеночка — вон он там остывает, под деревом.

Глотая слюнки, мы приблизились к дереву, возле которого жарили на вертеле молочных поросят. Три поджаренные тушки лежали на подносах, окруженных толпой алчущих гостей, которые вытягивали шеи, жадно принюхивались и вообще всячески выражали свою готовность принять немедленное участие в трапезе. Среди этой кучи мы разглядели трех или четырех девах вполне подходящей наружности. Не успели мы к ним приблизиться, как Тони подскочил к симпатичной брюнетке и что-то прошептал ей в самое ухо.

— Наш Тони зря времени не теряет, — завистливо вздохнул я. — Да и обаяния ему не занимать.

— Угу — и нахальства, — добавил Патрик.

— И нахальства тоже, — согласился я. — Ладно, полюбуемся, как ему дадут под зад коленкой.

Однако зад Тони отнюдь не пострадал. Девушка обернулась, наградила его обольстительной улыбкой и чмокнула в щеку. И тут я её узнал. Это была та самая хорошенькая стюардесса, с которой он уговаривался о свидании сразу после прилета в Пальму, в аэропорту. Тони приветливо помахал нам, потом, взяв девушку под руку, куда-то увел. Больше в тот вечер мы его не видели. Лишь три дня спустя он объявился в своей квартире, выглядя примерно на сто четыре года, но страшно довольный собой.

* * *

Оставшись вдвоем, мы с Патриком решили просто понаслаждаться жизнью: гуляли, пили шампанское, снова гуляли, снова пили…

— Расселл, — сказал Патрик, с ловкостью бандерильеро, который вонзает свои дротики в загривок быка, схватив два бокала шипучего напитка с подноса пробегавшего мимо официанта. — Что-то безошибочно подсказывает мне, что с каждой минутой я неотвратимо приближаюсь к состоянию свинского, скотского, чудовищного опьянения. Давай посидим, переведем дух.

— Патрик, старина, ты сырвал эти влова из моего рта… То есть вырвал слова. Твое здоровье!

— Давай присядем под этим деревом и передохнем.

Мы присели. И передохнули.

Я даже не понял, как это случилось, но вдруг заметил, что разговариваю с Иисусом Христосом и его подружкой. Бородатое лицо Христа, почти не различимое под копной длиннющих нечесаных волос, росших, как мне показалось, сразу отовсюду, близоруко пялилось на меня из темноты. А вот подружка была вроде бы недурна. Во всяком случае — без бороды.

— Слушай, корешок, не возражаешь, если мы тут с вами чуток потусуемся? На, глотни.

Он протянул мне бутылку, из которой я послушно отхлебнул.

— Вкусно. Что это такое?

— Лошадиная примочка. В конюшне нашли.

— Здорово. Похоже на яичный грог.

— Нет, это примочка. Необычный вкус, да? Вы из Армии спасения?

Я кинул вопросительный взгляд на Патрика.

— Как ты думаешь?

Патрик неуверенно пожал плечами.

— В Иерусалиме-то бывали? — поинтересовался хиппи. — Мы только сейчас оттуда. Ну дела, скажу вам. Полный умат.