Яшмовая магическая академия. Драконий словарник - Наталья Валенидовна Колесова

брызг, тащилась купавка. Не по собственной воле, спеленатая родными водными струями, сегодня, увы, повинующимися не ей.

— Поймал?! — излишне восторженно, на взгляд лесовички, воскликнул Криспин. Отпыхивающийся, откашливающийся и отплевывавшийся староста кивнул, сжал пальцы, подтягивая купавку на невидимых путах ближе к берегу. На мелководье хвостатая девица перестала вырываться, притихла, из-под длинных, прикрывших половину лица и почти все тело волос таращась на склонившуюся над ней троицу.

— Ну и что мы будем с ней делать? — спросил Криспин, насмотревшись.

— Перевоспитывать? — предложила Мира.

— Сказал бы «сдадим властям», но этот случай не подходит, — задумчиво произнес Артур. — Может, продать ее в какой-нибудь волшебный зверинец? Ну, в тот, что ездит по стране и чудеса показывает?

Тут русалка из Пущи в первый раз показала, что понимает человеческую речь: громко зашипела, обнажив мелкие рыбьи зубки. Мира тоже оскорбилась, толкнула насквозь промокшего старосту в грудь — тот даже попятился от неожиданности. Прикрикнула запальчиво:

— В зверинец?! Она что тебе, животное какое? — Наскоро подобрав подол, чтобы водой не замочило, присела рядом с купавкой на корточки. — Не бойся, сестра, ни в какой зверинец тебя не сдадут. Но, знаешь, ты тоже скверно себя вела! Понимаю, голодная, но как ты могла топить людей?

Та только медленно моргала, глядя на лесовичку круглыми глазами, состоящими, кажется, из одних черных зрачков-омутов.

— Ты ее еще отшлепай и в угол поставь! — посоветовал за спиной Криспин. Нортон захохотал, закинув голову и хлопая себя по бедрам. Отвлекся, всего на мгновение ослабив свои путы-чары, но купавке и этого оказалось достаточно. С силой рванувшись в сторону, она не только разорвала пленивший ее водяной кокон, но и схватила, дернула Артура за ноги. Парень даже охнуть не успел, как упал плашмя, и его с небывалой скоростью поволокли обратно в реку…

Лесовичка отлетела в сторону, традиционно снесенная прыгнувшим вслед похищенному другу Криспином. Поспешно вставая, увидела, как взвилась над рекой сверкающая лунным серебром гибкая полногрудая купавка — длинные волосы роскошным летящим веером — ее распахнутый в торжествующем немом крике рот раскрывался все больше и шире, рос прямо на глазах, пока не превратился в чудовищную разинутую пасть, готовую проглотить оглушенного падением и притопленного парня.

И в эту-то самую пасть Криспин и влепил свой первый файербол.

Купальщица мгновенно захлопнула рот, поймав огненный шар, будто жаба — зазевавшуюся муху. Двое на берегу замерли, не зная, чего ожидать — сейчас купавку охватит огнем? Разорвет изнутри, как начиненную порохом бомбу? Но хищное творение Пущи взлетело над рекой, словно дельфин или, скорее, брошенный по воде каменный «блинчик», раз за разом отскакивающий от поверхности. Криспин запоздало кинул по касательной следующий заряд, зашипел с досады, что не попал — лишь вода вскипела, и побрел к зашевелившемуся, отфыркивающемуся и очумело трясущему головой другу. Схватив под локоть, потащил к берегу.

— Ты, водный!.. С какой-то недорусалкой справиться не можешь!

Оглядывавшийся Артур неожиданно расхохотался:

— Зато ты сегодня оторвался, огненный! Ухи полная река!

То там, то сям и впрямь всплывала кверху брюхом дохлая рыба. От Вранки повеяло таким наваристым рыбным супом, что у Миры даже в животе заурчало.

— А толку, купавку все равно упустил! — с досадой бросил Тай.

— Ну… — утешающе заметил друг. — Может, она как раз подыхать и уплыла.

Мира, у которой после всего происшедшего привязанности к сестре по Пуще заметно поубавилось, вяло проворчала: «Вас бы так зажарить!» Трое топтались на берегу, приходя в себя и рассуждая, что делать дальше. Отлучившийся в камыши отжать одежду Артур в пожертвованной Криспином куртке уже приплясывал от холода, когда приятель наконец догадался зажечь костерок — таиться теперь смысла не было. Старшекурсники уныло прикидывали, как будут докладывать о своем провале городской страже и — главное! — ректору: непонятно, убита ли тварь; если ранена, то насколько тяжело; удрала ли, напуганная, навсегда или в следующее полнолуние опять объявится? Мира, устало поглядывающая то на светлеющее небо, то на реку, милосердно уносящую сваренную Криспином рыбу, встрепенулась.

— Да вот же она!

Парни мгновенно, как шилом уколотые, развернулись к Вранке. Хотя луна заметно побледнела, лунная дорожка по-прежнему оставалась яркой и широкой. Вот только теперь она двигалась — вслед за плывущей к берегу купавкой.

— Вот же тварь наглая! — изумился Криспин, засучивая рукава. — Всё ей неймется!

Артур сил на слова тратить не стал; по сосредоточенному лицу и так было понятно, что собирается со своими чарами: опять плетет силки? Или нашлет на Купальщицу водоворот, который утащит ее на дно уже раз и навсегда?

Мира, закусив губу, напряженно вглядывалась в приближавшуюся купавку. Что-то изменилось, но что… Поняла, когда на кончиках криспиновских пальцев уже затеплился огонь — парень лишь выжидал, когда водяница подплывет поближе. Поняла, и кинулась наперерез, растопырив руки:

— Не надо!

Хоть и не освоив огненную магию на практике, теорию лесовичка вызубрила от и до, знала, каких усилий стоит волшебнику остановить зарождающееся пламя. Но вживую видела впервые: отпрянувший Криспин посерел лицом, вскинул руки — уже настоящие горящие факелы, — прошипел что-то и резким взмахом отправил «недозревшие» файерболы в стороны. Насквозь мокрый камыш вспыхнул разом, с треском и искрами, словно хорошо просушенный хворост, а Тай больно схватил лесовичку за плечи, затряс изо всех сил, добро еще в сторону не отшвырнул:

— Никогда — не — становись — под — мой — огонь! Поняла?!

Мира испуганно лупала глазами и одновременно поспешно говорила:

— Поняла… ой!.. не буду больше! Только ты не бей ее! Ой-ё… Присмотрись как следует!

Глядя на всю эту катавасию, и Артур перестал творить свои чары. Трое наблюдали за приближавшейся купавкой.

А посмотреть было на что!

Полное впечатление, что к ним вернулось совершенно другое существо. Раньше полупрозрачная, как привидение, сейчас купавка очень напоминала настоящую женщину — жемчужная кожа; чарующая улыбка; сияющие серебром глаза, а не прежние черные дыры. Подплыв к самому берегу (студенты предусмотрительно отступили), сложила под подбородком белые руки и с улыбкой уставилась на Криспина. В первый раз