Волчий корень - Николай Старинщиков

Борис вновь остановился. «БМВ» объехал его и тоже причалил к бордюру. Затем сдал назад, остановился напротив, стекло в стекло.

– Чо, мужик, мотор полетел?! – крикнули из окна. – Цепляйся! Мигом до места доставим.

Борис будто не замечал голосов. Выскочил из машины, снова поднял капот.

– Ты чо, мужик, заржавел? С ним люди говорят, а он молчит…

– Вы что-то сказали?

– Цепляйся! Куда тебе надо?!

– Вообще-то в УВД…

Парни умолкли. УВД не входило в их планы.

– Знаешь, мужик, извини! Мы думали, тебе здесь, по району.

«БМВ» визгнул шинами и пошел к перекрестку серединой дороги.

Борис вынул телефон, набрал номер. Ответил Олег. У него все в порядке. Мать дома. Сын тоже при нем. Жена на работе. Перед окнами во дворе после обеда торчала иномарка. Брат продиктовал номер. Борис записал.

– Сиди дома. Сына держи при себе…

Олег отключился. Ему надоели нравоучения.

Борис включил передачу. Под окнами у отца оказалась эта же иномарка, которая только что предлагала свои услуги. Надо быть осторожнее. Они ищут отца и могут пойти на крайние меры.

Вскоре Надежда с Борисом были уже у деда. Тот принялся допрашивать Бориса. Как и что?

– От «хвоста» еле отбились…

– А я что говорю?! – взорвался Степаныч. – У них же нет ничего святого! Сажать их надо! Как можно быстрее…

– Не все сразу. Доказательства надо собрать…

– Собирают они…

– Успокойся, папа… Олег говорит, иномарка паслась под окнами – та самая, что за нами тащилась.

– Выходит, не успокоились, – хрипнул глоткой Царев. – Добавки просят…

В зале настойчиво зазвонил телефон. Степаныч поспешил к нему и поднял трубку. Звонила Серафима Семеновна.

– По какому ты звонишь? По сотовому? Хорошо, говори…

Он запретил жене пользоваться обычным телефоном, опасаясь прослушивания. У сотовых действует шифровка разговоров.

– И что? – спрашивал он. – Не пришла до сих пор? Может, придет еще. Не волнуйся раньше времени. И держи меня в курсе. Пока…

Царев напрягся. Борис встал со стула, подошел к окну. Надежда отложила в сторону нож.

– Что случилось, Ваня? – спросил Царев.

Степаныч собрал губы в кучу и, вобрав воздух ноздрями, объявил:

– Наташка с работы задержалась.

– Нехорошо, – прохрипел Саня.

Степаныч бросил свой взгляд на улицу. Может, не надо пока беспокоиться. Времени восьмой час только, а сноха в семь заканчивает. Пока идет в садик… Стоп! Андрейка с отцом сидит! Значит, раньше должна возвратиться Наташка.

– Поезжай к ним, Борис. Будь с ними. Я на телефоне. Звони, если что! И Наденьку с собой возьми. Не бросай…

Отец опять был взволнован.

– Отправляйтесь, – подтолкнул их Царев. – Поесть мы сами сготовим. Но только сразу звоните. Договорились? Тогда с богом. И доложите о прибытии.

Борис вышел к машине. Надежда торопилась за ним. Сели. Никого вокруг, кроме «Москвича» у соседского дома. Он стоит здесь с прошлой зимы.

Степаныч с Царевым остались одни.

– Попалась, кажись, сорока… – Степаныч впился ногтями в диван.

– Не тревожься раньше времени.

Царев опустился напротив в кресло и тоже вцепился в подлокотники. Кажется, дай возможность, разорвал бы немедля Прахова вместе с Каракозовым.

– Вот скажи ты мне, Саня, кому мы нужны? Никому! Никого не беспокоили. Угораздило козлоногих налететь на Олега, и с тех пор покатилось…

– А Наденька моя? Она-то им чем не угодила?

– И Наденька. А теперь Наташка. Чует мое сердце…

Степаныч думал о своем. Для чего же они взялись за Наташку? Наиболее доступна? Ходит себе на работу и в ус не дует? Вот и вцепились в нее, как в наиболее доступную жертву…

– Не в том дело… – размышлял Царев. – У них явно другие планы. А цель – твой сын Борис. Стоит им освободить твою сноху, как ты уже у них в руках. Язык не шевельнется против сказать. К тому же Борис. Убрать его им не с руки. Тоже не забывай. Им выгоднее приблизить вас обоих к себе.

Степаныч хлопнул себя ладонью в лоб: Царь Японский совершал чудеса логики. Он все расставил по своим полочкам. Это потому, что всю службу в ОМОНе провел. Следственными дрязгами перегружен не был. Потому и мозг сохранил свежим. Реликт.

– А ведь ты прав, Саня.

– Нету других причин, Ваня. Не сомневайся.

Степаныч продолжал бегать глазами по улице. Хорошо, что хоть пистолет свой тогда оставил. Борису не отдал…

– Мечутся, – выдохнул он, – как клопы под коврами.

– Узнать бы, кто у них главный клоп…

Друзья умолкли. Раньше времени, может, разгорячились. А время между тем бежит. Час пролетел, как Борис с Надей уехали. А ведь сказано было – позвонить по прибытии.

Степаныч достал свой сотовый телефон и набрал номер жены.

– Приехали там наши? Что же они не звонят? Сидят, ждут? Дождутся они у меня. Пусть никуда не уходят. Смотрите друг за другом внимательно. По одиночке никуда не вылезайте. Ходите все вместе. И колышек припасите. Можно и ножичек. Наподобие как у мясников. Никто вас за это не посадит. Поняла? Конец связи…

Но Серафима Семеновна не желала прощаться.

– Не клади трубку! – закричала она. – Эта опять звонила. Халда милицейская. Велит тебе характеристику принести. Якобы собирается снять с учета.

– Уши трет, – успокоил жену Степаныч. – Этот вопрос может быть решен по отбытии не менее половины срока.

– Еще она говорит, чтобы ты пришел отметиться…

– Скажи, что я при смерти. Болен заразной болезнью. Все поняла? Гуд бай тогда. Осужденный, между прочим, не обязан предоставлять им больничные листы. Как появится Наталья – сразу звоните…

Он отключился, ругаясь вполголоса. Квартира полна телефонами, а им лень позвонить. Сошлись теперь вместе и квакают.

– Слушай. Я что хочу спросить. – Кресло под Саней жалобно запело. – Ты хорошо знаешь свою сноху?

– Что ты имеешь в виду? – Степаныч напрягся.

– То самое, Ваня. Только ты не обижайся. Сам понимаешь, дело молодое – и все такое прочее… Как они живут между собой? Ничего? Не шумят?

– Понял я тебя. Нормально они живут.

– Тогда ладно…

– Я бы почувствовал. Меня на этом деле не проведешь.

– Стало быть, рога отпадают…

Друзья вновь смолкли. Хуже нет, когда ждешь или догоняешь.

– Может, тяпнем для поднятия духа? – спросил Саня.