Как карта ляжет - Элли Лартер

целая вечность. До родов она немало думала о том, как неудобно и стыдно ей будет раздеваться перед докторами и раздвигать ноги... Девушка была уверена, что не станет кричать, что будет вести себя тихо и скромно... Но стоило ей распахнуть входную дверь перед врачами скорой помощи, как ее снова согнуло пополам, и она громко выругалась, цепляясь слабыми пальцами за косяк.

- Вы собрали все вещи? Документы? - спросил у нее доктор.

- Да... Да! - простонала Кристен, и врач, кивнув, повернулся к санитарам:

- Носилки! Быстро!

В родильном отделении пахло чистотой и какими-то медикаментами. Быстро промчавшись по коридору, Алисия почти влетела грудью в стойку администратора:

- Кристен Джонсон уже здесь?

Девушка-администратор уставилась в экран своего монитора:

- Да, ее отвезли в родильный бокс... а вы кто?

- Я - бабушка будущего малыша... Алисия Джонсон. Я должна быть записана как сопровождающий... Мне надо в бокс.

- Да, конечно, - девушка закивала. - Нужно только снять верхнюю одежду, надеть бахилы, халат, шапочку, маску... и руки вымыть еще.

Вокруг Кристен суетились доктор и медсестра.

- Попробуйте встать на колени, раздвинуть бедра и упереться руками в спинку кушетки, - предложил доктор. - У вас хорошая раскрываемость, роды не продлятся долго...

- И дышите, - вторила ему медсестра. - Глубокий вдох и медленный выдох... Пускай выходящий воздух давит сверху на матку...

Кристен старалась следовать советам, но сердце колотилось как бешеное, все тело ломило от боли, и взмыленная от пота кожа скользила по смятой на кушетке простыне.

- Где Алисия? - простонала она где-то между вдохами.

- Не думайте об этом, - сказал ей доктор. - Она скоро придет, раз вы позвонили ей. Сосредоточьтесь на том, чтобы...

- Не могу, не могу, не могу! - она хныкала и снова тужилась, вскрикивая от боли и сбивая дыхание.

- Я тут, тут, родная, - донеслось наконец до ее воспаленного мозга, и прохладная ладонь легла на ее лоб.

Алисия была рядом.

Кристен до боли вцепилась пальцами в ее ладонь, и женщина, хоть и поморщилась, чувствуя, как хрустят суставы, но не стала выдергивать руку...

- Еще немного... я вижу головку.

Прошло, кажется, десять лет... А может, всего пара часов? Кристен была вымотана настолько, что не могла больше кричать, голос хрипел, рваное дыхание вырывалось из горла с сипением. Алисия держала Кристен за руку, а свободной ладонью промокала ее лицо и шею влажной салфеткой.

- Ну же... Почти все.

Кристен почувствовала, как ноющая, тянущая, болезненная тяжесть вдруг выскользнула из нее.

- Что там? - пробормотала она слабо. На глазах висела пелена невольных слез усталости и боли, но она все же сфокусировала взгляд. К ее лицу поднесли маленькое сморщенное окровавленное тельце.

- Что? Что не так? - инстинктивно Кристен почувствовала что-то неладное. - Почему он не кричит? Почему он не кричит? Он мертв?

39 глава

Послышался смех сквозь слезы. Кристен растерянно обернулась на звук. Смеялась Алисия. Одной рукой она все еще держала Кристен за руку, второй вытирала со щек влажные соленые дорожки.

- Что? Что с ним? - снова тревожно повторила Кристен, чувствуя, как слабеет голос и сердце колотится под самым горлом.

- Все нормально, все нормально... - поспешила успокоить ее Алисия.

- Малыш в порядке, дети не всегда сразу кри... - доктор не успел договорить, потому что как раз в этот момент сморщенный, измазанный кровью мешочек кожи задвигался, всхлипнул, чмокая маленькими губками, и неожиданно громко чихнул, а потом тут же разразился звонким криком.

- Ну вооот, - протянула Алисия с улыбкой. Кристен мельком взглянула на нее: глаза у женщины были блестящими от слез и, наверное, от воспоминаний. Вспоминала ли она о том, как впервые увидела свою дочь Киру или, может, своего сына Лиама? Этого Кристен не знала, да и не думала об этом. В голове у нее словно гулял ветер. Все сознание заволокло пеленой, мысли путались, словно она выпила несколько бокалов вина, язык заплетался, но руки уже дрожали и инстинктивно тянулись к младенцу:

- Дайте... дайте мне его...

Медсестра осторожно уложила новорожденного малыша на грудь Кристен, и девушка замерла, чувствуя, как слезы неподконтрольно начинают литься из глаз. Дрожащими пальцами она осторожно коснулась головки младенца: на ней были светлые, тонкие, почти прозрачные волоски. В складках кожи на лице прятались голубые глаза. От него пахло кровью и чем-то еще, неуловимым, сладковато-горьким, болезненно-родным и невыносимо прекрасным. Кристен уткнулась носом в маленькую головку, принимаясь целовать ее, продолжая рыдать и смеяться вперемешку.

Алисия гладила ее по вспотевшему лбу, убирала с измучанного лица прилипшие волосы, укрывала их с малышом белоснежным полотенцем, врач и медсестра тем временем завершали свою работу, но для Кристен все это уже как будто не существовало: она утонула полностью в маленьком человеке, которому теперь суждено было стать ее самым любимым человеком на свете.

Малыш уже перестал кричать, он лежал животиком на груди Кристен, склонив маленькую головку к ее плечу, подрагивал маленькими ручонками и ножонками, чмокал смешным беззубым ртом и внимательно, как будто уже осознанно пялился вокруг большими голубыми глазами.

Все на свете стоило этого момента. Любые погони и перестрелки, ночи без сна, ссоры с родителями, разлука с Карри, тяжелые девять месяцев беременности, токсикоз, тяжеленный живот, вспухшие вены на ногах, отекшие ступни, ноющая поясница, страх, болезненные роды... Все это стоило пережить ради этого момента абсолютного, невообразимого счастья, когда мир замер, все часы как будто остановились, и были только они двое - Кристен и ее новорожденный сын, на которого она не могла насмотреться и надышаться.

- Ты уже знаешь, как назовешь его? - прошептала Алисия чуть погодя.

- Карри хочет, чтобы его звали Джоном, - кивнула Кристен.

- В честь Джонни?

- Да.

- Это был достойный человек, - одобрила Алисия. - Пускай и