Мой Рон - Хельга Петерсон

Майрон крутанул руль, припарковал ауди рядом с тротуаром, заглушил двигатель. Откинулся на спинку кресла. Затылок стукнулся о твёрдый подголовник. Рон глубоко вдохнул и громко выпустил воздух. Он устал. За весь день он ни разу не вспомнил о Хейли, и она сама ни разу не позвонила и не написала. Не рассказала о своём решении, не предложила безумный план. Режим тишины.

Рон закрыл глаза, сдавил пальцами переносицу. Из уставших глаз выкатились две слезы. Зрелищно, наверное. У него не было времени, чтобы думать о девушке. Рита привела стажера на место беременного гида, и его ошибки в первый же день повлекли за собой столько проблем, что разгребать их пришлось самому Майрону. К концу дня стажер отправился обратно на биржу труда, а виноватая Рита пообещала в ближайшее время найти другого человека. Хорошо бы это было правдой.

Так что из головы Майрона напрочь вылетел тот факт, что в его доме может кто-то быть.

И этот кто-то действительно остался. Об этом свидетельствовал свет за опущенными ролл-шторами и тень, периодически появляющаяся на светлом полотне. Даже немного удивительно. Рон был уверен, что Хейли сбежит. В ней достаточно упрямства, чтобы пренебречь здравым смыслом и уйти в никуда.

Во время утренней пробежки Майрон изо всех сил старался сбежать от мысли, что девушку нужно пригласить остаться, но мысль была быстрее и бежала на шаг впереди. Чем больше футов и миль Рон насчитывал, тем четче понимал, что не сможет так легко отпустить Хейли в хостел. В нормальную гостиницу она, очевидно, не собиралась, а в хостеле с нею могло произойти что угодно. Примеры того, как легко девушка влипает в неприятности, Майрону приходилось наблюдать лично. И ему не понравилось. Даже если за это его можно причислить к таким же параноикам, как её мать.

Или дело не в паранойе, а просто принципы гуманности диктовали предоставить девушке свою гостевую комнату?

Так было правильно. Просто правильно, без какого-то внятного обоснования. Хейли перестала быть чужой, с нею Рона успела связать нить общего очень странного прошлого. Есть люди, которые приходят и уходят, и о них не остаётся воспоминаний, а есть такие, как Хейли Темпл, чьи выходки еще долго помнишь, и кого при встрече можно беззлобно уколоть. Мужским стриптизом, например.

Но Майрон не верил, что она останется. Как оказалось, зря.

Он снова вздохнул. Вытянул ключ из зажигания, открыл дверь и вышел на тротуар.

В окне снова протанцевала тень. Почему она не спряталась в спальне? Или не ушла в какой-нибудь бар? Нет же, мечется по кухне, будто это не у неё отпуск тратится на ненужные места и ненужных людей. Она добилась полного карт-бланша, отделалась от опеки матери, а опека Майрона утратила свою силу. Так почему же тогда не рвануть в ближайшую забегаловку и не напиться от счастья?

Рон взошёл на крыльцо, неслышно надавил на дверную ручку и вошёл в дом.

Из кухни доносились тихие звуки музыки. Запах чего-то съедобного и очень вкусного заволок первый этаж. В доме Майрона никогда так не пахло. Либо еда появлялась здесь в готовом виде, либо сам Рон мог сделать салат и белковый коктейль. На большее не хватало ни времени, ни навыков. Что происходит? Он сделал тихий шаг на свет, потом еще один. Чуть наклонившись, выглянул из-за перегородки, прячущей кухню от входной двери.

Перед глазами предстало последнее, что он ожидал увидеть, придя домой после работы. То есть, наверное, рано или поздно многие приходят к тому, что именно такое зрелище и нужно наблюдать в конце рабочего дня, но Майрон никогда о таком не задумывался.

На острове-столешнице валялся смартфон, именно он проигрывал ненавязчивую музыку. Духовка светилась тёплым светом, доказывая, что там что-то есть. В раковине громоздилась гора посуды. На высоком стуле, приставленном к рабочей части кухни, стояла Хейли и рылась в распахнутом навесном шкафу. В любимых джинсах и обтягивающей майке на бретельках. Как тонкая и абсолютно неустойчивая статуэтка.

Что она делает?

Майрон вышел из укрытия, опёрся о стену плечом. Девушка не могла увидеть его появление, и, очевидно, не слышала, как он приехал. Она продолжала ковыряться в шкафу, не обращая внимания ни на что.

— Да где же… — шикнула она в глубину шкафа.

Рон ухмыльнулся этому зрелищу. Какое-то домашнее, простое, и достаточно симпатичное… Или нет, не симпатичное. Амрита в этот момент закатила бы глаза и нервно цокнула. Действительно, вещи нужно называть своими именами. Вид Хейли, вытянувшейся на стуле можно назвать куда более сильным словом, чем просто «симпатичный». Майрону пора признать это хотя бы перед самим собой.

Пожалуй, на такое зрелище можно смотреть очень долго.

Но что-то пошло не так. Хейли нервно переступила с ноги на ногу. Высокий барный стул качнулся, она опасно дёрнулась, взмахнула руками, и…

— Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт… — сдавленно зарядила девушка, начиная хвататься за воздух.

Майрон перестал улыбаться.

Только не это.

Он рванулся вперёд, в одно мгновение оказался рядом со вставшим на дыбы стулом и, не задумываясь, обхватил женские бёдра.

— Я держу.

Пальцы Хейли конвульсивно вцепились в его плечи. Шаткая конструкция замерла. Глаза Майрона оказались на уровне пояса джинсов. Какое интересное возвращение домой. Он медленно поднял голову, взгляд проложил дорожку по облегающей майке, её вырезу, шее, и, наконец поймал ошарашенный взгляд голубых глаз.

Сцена из мелодрамы.

— Сама спустишься, или помочь?

Хейли сглотнула и молча кивнула. Всё случилось слишком быстро. До неё начало доходить, что она только что чуть не расшиблась. Ноги в руках Майрона мелко задрожали. Нет, сама она не слезет. Девушка еще сильнее впилась пальцами в его плечи и стала медленно оседать на стул. Ладони Майрона при этом по инерции заскользили вверх. Подцепили майку, задел бархатную кожу поясницы…

— Как ты вообще дожила до двадцати пяти? — пробормотал он.

Всё что угодно, лишь бы не отвлекаться на женские изгибы. Хейли нервно хмыкнула.

— С трудом, — выдавила она, осторожно спустив ноги на пол.

Секунда, и девушка спрыгнула на деревянные доски. И её тело оказалось ужасно близко к телу Майрона. Настолько близко, что дыхание согрело его шею. Боже. Рон резко отступил назад. Хейли вяло осела на край высокого стула.

— Зачем ты туда полезла?

Она вздохнула, смахнула с лица русую прядь. Рука при это заметно тряслась.

— Я спрятала специи, но теперь их там нет.

Какие специи? У Майрона никогда в жизни не хранились специи. И девушки ему в руки так легко не падали. Точнее падали, но перед этим всё-таки нужно было немного постараться.

И о чём он думает?

Рон покрутил головой, осматривая кухню. Рядом с поющим мобильником на острове обнаружилась пластиковая банка с чем-то сыпучим.