Бес сознания - Руслан Муха

не знает. Но времени это выяснять у меня нет, потому задаю очередной интересующий меня вопрос:

— Когда я получу тело, которое мне обещал Император? И еще — очень интересно, что это будет за тело.

— Как только поможешь открыть первую сверхспособность одержимому.

— И снова такое чувство, что где-то меня обманывают, — тяну недовольно я. — В задании было отыскать Легата и получить тело. Про сверхспособности там ни слова не было.

Легат не отвечает, снисходительно улыбается и пожимает плечами, мол, я тут ни при чем.

— И как я открою эту сверхспособность? — спрашиваю. — Где гарантия, что у моих одержимых вообще можно открыть сверхспособность?

Легат хитро усмехается:

— Твои одержимые имеют предрасположенность к ним, будь уверен. Они будущие герои, сверхлюди, которые в этом мире — вершина эволюции. Просто так бы Император не назначил тебя над ними. Когда ты сам обретешь тело, твои способности останутся при тебе и там сам будешь считаться сверхчеловеком. А как их открыть у подопечных, это уже твоя забота. Почитай и поизучай техники, разные теории про эфирную мутацию. Тут не угадаешь, что поможет. Мне помогали стрессовые ситуации. Когда одержимый в отчаянии, происходит всплеск гормонов и эфир вскрывает потайные резервы организма. Но это далеко не всегда и не у всех работает. Следующий вопрос!

— Когда закончится этап Атаки? Мне бы знать, когда можно не переживать, что светляки прикончат моих одержимых. И ты там что-то про башню говорил. Как нам ее занять и что это вообще такое?

— Башня — это партия Жизни, — улыбается Легат. — Как только ты получишь тело, ты и твои одержимые должны вступить в партию Жизни, занять свои места, так сказать. После этого ты и твои люди получаете статус неприкасаемых. Воинству света запрещено открыто нападать на Иммунов и убивать. Защищаться, если они все же напали, вам разрешено. В том числе это и вас касается, вы не должны нападать на Генералов света. Последуют немалые штрафы и откат достижений. Но расслабляться не советую. Светлые будут делать все, чтобы выбить вас из партии и испортить ваши планы. Они будут строить козни, вставлять палки в колеса, натравливать на вас людей и всячески мешать. Вам тоже придется этим заниматься. Но на первом месте — партия Жизни. Надеюсь, у тебя получится привести ее в порядок. На данный момент здесь на Юге наша партия практически растеряла весь электорат, всю власть и влияние. Это нужно исправить.

Какое-то время я сижу, перевариваю. Честно говоря, в политике я не слишком силен, да и едва ли эта тема вообще входила в круг моих интересов, а теперь вот придется вникать. Нет, трудностей я никогда не боялся, просто это все так странно. Если бы этот Легат мне сказал, что раз я теперь демон, то должен склонять людей на сторону зла, соблазнять грехами и свершать всяческие злодеяния — это бы меня не удивило. А тут партия, сверхспсобности, противостояние…

Пока я думаю, Легат молчит. Явно ждет, когда я задам еще вопрос.

— Когда я получу тело, каким оно будет? — говорю я.

Легат усмехается и качает головой:

— Слишком раскатывать губу не советую. Тело тебе достанется такое, какое не имеет особого веса в этом мире. Что-то, что уже и так на грани или то, чему в скором времени и так пропадать.

Я разочарованно морщусь:

— Вот тебе и награда.

— Ну, тебе предоставят выбор. Так что, может что-нибудь сможешь стоящее откопать в той куче мусора. А дальше придется поработать над собой. Из любого дерьма можно сделать конфетку.

— И я вот что ещё не пойму, — осторожно я возвращаюсь к теме, которая явно злит Легата: — Мы демоны. И получается, мы плохие парни? А светляки, значит, хорошие ребята.

— Пф-ф-ф, — недовольно фыркает Легат. — С чего это они хорошие? Заносчивые засранцы, возомнившие себя пупом вселенной. Вся разница в том, что они выбрали себе облик крылатых и величественных существ, излучающих свет, точнее, даже не они, их Светлейший решил, что это облик лучше подходит для его задач. Император же счел правильным, если мы будем своим видом наводить ужас. Вот и вся разница.

— И все же демоны — это ведь зло. Всегда и везде: они нечисть и кровожадные чудовища.

— Просто у кого-то пропаганда лучше работает, — кривится Легат, а затем спрашивает меня со всей серьёзностью: — А ты себя считаешь злом?

— Я? Нет, — честно заявляю я.

Легат снисходительно улыбается.

— Нет, я конечно, может и не подарок, — снова говорю, — но и на роль демона не очень-то гожусь.

— Я тот, кто вечно жаждет зла, но вечно совершаю благо… — задумчиво тянет Легат.

— Где-то я это уже слышал.

Легат усмехается:

— Никто не считает себя злом. Даже самые отвратительные ублюдки считают, что делают все правильно. Палачи воинства света хладнокровные убийцы, которые не остановятся ни перед чем, если им нужно уничтожить тебя и твоих одержимых.

Я киваю, соглашаюсь с ним. Вспоминаю родителей Мишани, которых как раз и убил такой палач. Хотя зачем было это делать, если целью был исключительно Мишка? Убрать свидетелей или просто потому, что им нравится убивать?

— Мне пора, — резко заявляет Легат, — еще один легионер нашел тушку.

Тушка, это видимо, тело, такое как Аркадий.

— А что будет с ними? — я указываю взглядом на Аркадия, потом на Саньку.

— А? Да ничего. Просто уводи одержимую отсюда, а я займусь тушкой. Он ничего не вспомнит. Отправится домой, ляжет спать и все. Вроде как никуда не вставал и не ездил.

— Угу, ладно, — киваю я, открываю дверь авто, но прежде чем уйти, спрашиваю: — Мы еще увидимся?

Нет, не то чтобы я уже соскучился за этим Легатом и жажду с нетерпением следующий встречи — вообще ни капли. Просто любопытно, не будет ли он являться ко мне в качестве шефа и давать нагоняй: мол, сегодня понедельник, уже обед, а ты еще ни одного воина света не прикончил. Просто я терпеть не могу начальников. Мне уж лучше самому.

Легат, словно прочитав мои мысли, отвечает:

— Возможно, и увидимся, если Император посчитает, что тебе нужна моя помощь. Но подобное происходит редко. Я же сказал, ты сам по себе. Мы не работаем сообща, другие Иммуны не придут тебе на помощь, и ты не станешь им помогать, потому что не захочешь рисковать своей командой. В противостоянии каждый сам за себя.

— Отлично! — восклицаю я, решив, что на этом все и вылезаю из машины.

Волга тут же заводится и уезжает прочь.

Какое-то время я стаю и таращусь на здание партии Жизни.