Путеводная звезда - Коллектив авторов

class="p1">– Первый раз вижу, ― обиделся Плюгавый. ― И мясо его паршивое не нюхал. Не видел. Не знаю…

Джексон оглянулся на Затейника. Тот исчез. Они с Плюгавым остались в павильоне одни. Полицай полез под прилавок, на котором лежала говядина. Там обнаружилось несколько кусков шейного мяса. Фунтов десять… Да на прилавке три. Но еще банка! Банка с чем-то жемчужно-белым…

– Молоко, ― выдохнул Джексон. ― Плюгавый, тут молоко!

Плюгавый шумно сглотнул.

Джексон схватил банку, открыл крышку, понюхал, глотнул… Какое блаженство!

– Дай попробовать, начальник! ― проскулил Плюгавый.

– Вещдок? ― хмыкнул Джексон. ― Я экспертизу провожу. А ты нахалявку хочешь свежего молочка попить? Сбегай за Лысым.

– А что за мной бежать? ― скрипучий голос звучал издевательски. ― Ты, Джексон, попался на незаконном проведении экспертизы, хищении вещественных доказательств, нарушении процедур и прочая, прочая, прочая… Что ты должен был делать, обнаружив мясо коровы? Незамедлительно вызвать меня и задержать продавца. А ты что сделал? Всех упустил. И теперь стоишь, драгоценное молоко лакаешь. Как на это посмотрит шериф? Мэр? Городской совет? Сквитались мы с тобой, паскуда! И свидетели у меня есть, не отвертишься. Конец тебе.

Джексон понял: кругом прав, лысая скотина. Отстранение ― минимум, что ему грозит. По максимуму ― трибунал и расстрел. Не потому, что виноват очень. Потому, что Лысый с дружками дело так повернет, что глоток молока у него поперек горла станет, а сам он пойдет как соучастник упущенного мальчишки. Суд подмазать недолго. И по законам военного времени…

Размышлял Джексон недолго. Положил револьвер на прилавок ― Лысый довольно осклабился и расслабился ― сунул руку в карман шинели и выстрелил в живот Лысому прямо через карман.

– Сам ты гнида, ― заявил он хрипящему Лысому и добил контрольным в голову.

– Мясо, ― кивнул на тело Плюгавому. ― Берешь? Даром. Только чтобы разделать без шума и пыли.

Плюгавый покачал головой.

– Не, начальник… И у стен есть уши. Народу тут много было. А ты разорался ― корова, корова… Всплывет правда. Всех нас на крюк да в разделочную. Лысый ― при исполнении. За него голову отвернут.

– А я что, не при исполнении, а хрен собачий? ― мрачно поинтересовался Джексон.

– Получается, так, ― осторожно ответил Плюгавый. ― Только не надо меня стрелять, лады? Все равно тебе край. И пушка у меня под прилавком. Может, успею раньше.

– Хрен с тобой, ― кивнул Джексон. ― Не буду стрелять. Только ты мне вслед не шмальни.

– Зачем же? Тогда всех собак на меня повесят, ― ответил Плюгавый. ― Я-то не при исполнении… А Лысого жаль.

– Лысого жаль? ― изумился Джексон.

– Жаль, разделать нельзя, ― осклабился Плюгавый. ― В доход казны пойдет. Я мечтал, что когда-то у него лицензию отнимут да в разряд дичи переведут… Не сложилось.

Джексон взял банку с молоком, взглянул на мясо… Нет, не унести. Да и зачем? Пусть остается. И корова, и Лысый… И Плюгавый, пусть даже он пока и живой.

* * *

Из павильона Джексон вышел, крадучись. Сколько у него времени? Плюгавый уже стучит шерифу. Через десять минут шериф будет в павильоне. Осмотрит Лысого, отдаст приказ сунуть его в холодильник, соберет команду охотников… На это уйдет минут пятнадцать. И они начнут искать его. Потому что приговор он себе подписал, когда замочил Лысого. Но не замочить Лысого он не мог.

Рвать когти из города? Конечно. Но сначала надо найти молодого гаденыша. И тогда… Может быть… Бывают ведь чудеса? Нет, не бывают. Но все равно, найти ― надо!

Сначала ― в шаурменную, к Черноглазому. Пока тот ничего не знает, забрать у него долю, взять лепешек в дорогу. Купить палатку, купить патронов. Забрать из схрона деньги. И ходу! В лес, в чащу, в дебри.

Улица Портных, улица Слесарная, переулок Самогонщиков. Вот и лавочка Черноглазого. Большая вывеска: «Шаурма на вынос».

Черноглазый звериным чутьем угадал, что с Джексоном что-то не так. Посмотрел настороженно, даже принюхался…

– Что с шинелью, дарагой? Упал?

– Упал. За бандитом гнался.

– Убежал бандит?

– Тебе какое дело? ― грозно спросил Джексон. ― Мне деньги нужны, Черноглазый! Срочно!

– Совсем нет денег! ― простонал продавец шаурмы. ― Копеек пятнадцать, может, медью…

– Ты поиздеваться надо мной решил? Сколько ты мне должен? Три рубля?

– Три рубля десять копеек. Девчонка бабку свою сегодня сдала по твоей наводке. Все деньги ей отдал, на твой счет десять копеек записал. Муку купил. Брату в долг дал. Нет наличных. Да ты не переживай, завтра-послезавтра отдам, Джексон!

На улице загрохотало. Джексон обернулся посмотреть, что, а Черноглазый в это время протянул руку под прилавок, где лежал дробовик. Краем глаза Джексон заметил его движение. Выстрелил рефлекторно, не задумываясь. Черноглазый тонко завыл.

– Куда девчонка с бабкой пошла? Откуда она? ― проорал в лицо раненому Джексон.

– Из Заречья… Она из Заречья. Ткацкий двор. И раньше шаурму покупала. Не стреляй, дарагой. Все возьми…

– Где деньги?

– Под прилавком. Смотри. Ямка под листом фанеры. Только не стреляй!

Джексон нашел тайник почти сразу. Две золотые монеты, горсть серебра. Не так плохо шел бизнес на шаурме.

– Обмануть хотел, собака? ― поинтересовался он у Черноглазого. ― Почуял?

– Что, что почуял?..

Джексон выстрелил продавцу шаурмы в глаз. Контрольный. Незачем оставлять следы. Торговал шаурмой ― на шаурму и пойдешь. Кажется, был братец у Черноглазого. Тот, правда, свеклой и картошкой промышлял, что на лесных фермах выменивал. Но шаурма-то всяко выгоднее…

Разряженный двуствольный пистолет полицай бросил на пол. Патроны закончились. Жаль, полезная была игрушка. Но таскать лишних два фунта железа сейчас ни к чему. Да и служебный револьвер, к которому патроны имелись, остался.

* * *

В Ткацкий двор ― большой барак бывшей швейной фабрики ― Джексон ворвался с высоко поднятым жетоном полицая над головой. Револьвер плясал в руке. Рюкзак с хлебом, забранным из шаурменной, давил на плечи.

– Девчонку, что бабку продавала! Быстро! ― проорал он.

Седобородый дед вывел девчонку.

– Что случилось, господин полицай? Документы у нас в порядке…

– В порядке, ― эхом отозвалась девчонка.

– Расскажи про пацана, который продавал корову. И тебе ничего не будет, ― пообещал Джексон.

– Расскажи, ― приказал дед.

– Он живет на заброшенном складе в порту. Пришел туда с заимки. Всю семью партизаны перебили. А он ушел. Корову пас. Я видела корову. Добрая… Она умерла…

– Дура, ― выдохнул дед.

– И молоко я пробовала, ― прошептала девчонка. ― Он угощал. А потом корова умерла. И он пошел ее продавать. Чтобы уйти дальше. Не нравится ему наш город… А коровы больше нет. Он уже ушел…

– Дура, ― бросил Джексон. ― Из дому не выходите. Обо мне никому не говорите. Ясно?

– Так