Убийственный возраст - Геннадий Сорокин

– По-твоему, сорок лет – это закат жизни? А как же поговорка: «Если бабе сорок пять, баба ягодка опять»?

– Игорь, мы же ровесники, неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? Для шестнадцатилетнего пацана все тридцатилетние женщины – древние старухи, а для дедушки-пенсионера все сорокалетние бабы – молодухи. Костя был наших лет. Для него бывшая преподавательница – это некий фетиш, живой символ того, что при желании можно всего добиться. Представь, она ему двойки на уроках ставила, уму-разуму учила, а потом – оп! – и они в кровати, и та же женщина ему дифирамбы поет. Экзотика.

– От этой женщины не может к нему хвост потянуться?

– Вряд ли! У нее муж где-то на Севере работает, дома наездами появляется. Представь, что он узнал о любовнике. Что он сделает? Жене в рыло даст, а к любовнику разбираться не пойдет. Сучка не захочет – кобель не вскочит. Если женщина решила мужу рога наставить, то какая разница, с кем она это сделала?

– А где сейчас ее муж?

– В отъезде. Перед днем рождения Костя обмолвился, что в субботу его «мадам» будет свободна. Я, кажется, видел эту тетку на похоронах. Она как в гроб заглянула, так сознание потеряла. Игорь, плевать на эту женщину! Ни она, ни ее муж к убийству отношения не имеют.

– Пожалуй, ты прав, – немного подумав, согласился инспектор. – Ревнивый муж может выследить и убить конкурента, но здесь явно не тот случай. Если предположить, что некий ревнивец забрался в квартиру к Бурлакову с целью его убийства, то он должен действовать очень решительно и бить наверняка, от души, а у нас всего один удар, и не ножом, не топором, а каким-то легоньким кухонным молоточком. Я вначале вообще думал, что это убийство – дело случая: кто-то хотел пошутить, но перестарался.

– Исключено. В шутку можно книгой сзади по голове огреть, а молотком в висок – какая это, к черту, шутка? Давай откинем все нереальные и скользкие версии и поговорим о фактах. Что еще вам в квартире показалось странным и необычным?

– Деньги, орудие убийства и чайный гриб.

– Водка вас не заинтересовала?

– Бурлаков был твоим «центровым».

– О-па! Откуда такие сведения? – засмеялся Турист. – В моем окружении завелся предатель?

– Не ищи измены там, где ее нет. Ты контролируешь «стояк», значит, где-то в твоем районе должен быть склад с водкой. Зная распределение обязанностей в водочном бизнесе, нетрудно догадаться, что Бурлаков был «Центровым». Три ящика водки в квартире могут быть только на продажу.

– Кто у вас досье на меня ведет?

– Не знаю. Меня от линии малолеток отстранили, а когда я ими занимался, до тебя руки не дошли. Турист, ты больше не задавай вопросов, на которые я не буду отвечать, хорошо?

– Годится.

– Что насчет чайного гриба?

– Какой-то умник сказал Косте, что если не успеваешь позавтракать, то чайный гриб поможет сохранить желудок. Бурлаков утром всегда спешил, вот и завел у себя это старушечье зелье. Вместо яичницы выпил кружку гриба – и на работу.

– Теперь о деньгах, разбросанных по всей спальне. Поступим так: ты выскажешь два любых предположения, потом две версии скажу я.

– «Никакие деньги не спасут тебя от расплаты!» – не задумываясь, выпалил Турист.

– «Деньги, нажитые преступным путем, ведут к смерти!»

– «Я дурак, и мне все по фигу!»

– Это, кстати, основная версия в нашей конторе, – сказал Ефремов. – Если к концу года в убийстве Бурлакова не наступит просвет, может появиться некий псих, который с легкостью возьмет на себя любое преступление.

– А как же Быков? – вкрадчиво спросил Турист. – Он что, у дефективного идиота в подельниках был? Куда вы выбросите Быкова? Он же явно на стреме стоял, человека в квартире подстраховывал.

– А почему не подстраховал? – привел контраргумент Ефремов.

– Костя на такси приехал. Как Быков должен был его остановить?

– Броситься за ним в подъезд и устроить там потасовку, поднять шум, гам.

– Фигня! – на корню пресек неудачную версию Турист. – На шум выбежали бы соседи, и тогда тот человек, который был в квартире у Бурлакова, не смог бы выйти незамеченным. Ты, Игорь, – мент и рассуждаешь по-ментовски – поручили дело, костьми ляг, но свой долг выполни. Давай лучше повторим эксперимент со вскрытием карт. Ты выкладываешь все, что знаешь о Быкове, потом я расскажу все, что смог узнать о нем.

Ефремов добросовестно пересказал все сведения, которые получил от Голубевой. Не забыл он и про Козодоева, соседа Наташи по парте.

– Про Козлика – не в бровь, а в глаз! – восхитился Турист. – У тебя, Игорь, отменные информаторы. Мне он тоже показался двуличным, но слабеньким. Стоило цыкнуть на него, как он поплыл и всю правду выложил.

– Вы его, часом, не пытали? – насторожился инспектор.

– Нет, что ты! – запротестовал Турист. – У нас была теплая дружеская беседа в уединенной обстановке. Кстати, ты не можешь проверить в женской консультации: была беременной Кайгородова или нет? И еще. Я могу вытряхнуть пыль из любого в нашем районе. Понадобится, я даже с главарями Ковских дворов или «Швейцарии» договорюсь, а вот в ПТУ, где учился Быков, и на завод, где он проходил практику, я сунуться не смогу. Давай распределим обязанности. Ты соберешь о нем сведения там, куда у меня руки не достают, а я здесь выполню любое твое поручение. Лады?

– Турист, что тебе важнее в этой истории: найти убийцу или понять причину нападения на Бурлакова?

– Деньги. Я хочу узнать, зачем некий преступник разбросал по квартире почти тысячу рублей. Человек, которому не нужны деньги, способен на все. Сегодня он Бурлакова убил, а завтра меня или моих друзей на куски порубит. Согласись, ситуация неприятная: есть некто, и он не сумасшедший и не дебил, а поступки у него – дурацкие, необъяснимые.

На углу у киоска звукозаписи они попрощались и разошлись в разные стороны, договорившись обмениваться информацией по мере ее поступления.

В райотделе Ефремова пригласил к себе начальник БХСС.

– Тут такое дело, Игорь, девчонка твоя нужна.

Инспектор в недоумении посмотрел на Леонова.

– Игорь, долг платежом красен. Я помог ее отцу, она должна помочь мне. Ты садись, покурим, я кое-что тебе расскажу. Ты в разгонщиках разбираешься?

– Не мой профиль.

– Неважно. Я тебе сейчас все объясню, и ты сразу поймешь, зачем мне твоя подружка сдалась. У нас в городе есть вещевой рынок – «толкучка» или базар – кому как удобнее. На рынке покупатели делятся на две категории: одни покупают вещи, другие прицениваются. Те, кто приценивается, тоже делятся на две части: одни ищут, кто им сделает небольшую скидку на товар, а другие бродят по рынку в надежде на халяву, на счастливый случай. Вдруг у кого-то крыша съедет и он продаст фирменную «Монтану» не за двести пятьдесят рублей, а всего за двести? За халявщиками внимательно наблюдают разгонщики, опытные мошенники, специалисты по манипулированию человеческими пороками и слабостями. Одного из них назовем Васей. Итак, воскресенье. Рано утром на базар вышли мелкие спекулянты. Цены у них одинаковые, между собой согласованные. Рядом с ними крутится Вася, высматривает жертву. Одиночный покупатель его не интересует, Вася охотится за молодыми парочками, лет так до двадцати пяти. В толпе он безошибочно находит халявщиков. Их легко отличить от обычных покупателей: они трогают на ощупь весь товар, но ничего не берут. Как правило, у них нет денег на серьезную покупку. Вася по внешнему виду и по разговорам прикидывает, за кого стоит браться, а кто просто так пришел на рынок: себя показать да на фирменные тряпки поглазеть. И вот представь момент: парень с девушкой приценились к джинсам и отошли со вздохом – дорого! Тут же из-за спины появляется Вася, заговорщицки отводит их в сторону и говорит: