📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыСпокойно, Маша, я Дубровский! - Елена Логунова

Спокойно, Маша, я Дубровский! - Елена Логунова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 70
Перейти на страницу:

– И сколько это будет стоить? – опасливо поинтересовалась я.

Мамуля при большом желании вполне может вытрясти из любящего супруга такую сумму, что она подтянет себе веки, а все остальные члены семейства – пояски. Будем мы потом вынужденно худеть самым дешевым и эффективным образом – путем принудительного голодания.

– Сколько стоит? Ну, на месячный курс мне, пожалуй, хватит трех тысяч уе, – небрежно ответила мамуля.

Поскольку было ясно, что под «уе» понимаются отнюдь не падучие тугрики, я возмутилась:

– Целых три штуки на «гусиные лапки»? Ну, нет, я поддерживаю папулю! Лапки прочь от семейного бюджета!

– Посмотрим, как ты запоешь лет через двадцать! – ехидно сказала мамуля.

Она обиделась и повернулась спиной, а я не стала ее разворачивать, потому что мне вдруг нестерпимо захотелось сменить и тему, и собеседницу. Я дождалась, пока надутая мамуля усядется в такси, попрощалась с ней и через пару минут тоже уехала, но на другой машине и в противоположную сторону.

Мыслью, которая меня посетила, надо было срочно поделиться с Трошкиной.

33

Аллу Трошкину нещадно мучила совесть. Она не давала ей ни есть, ни спать, ни... В общем, ничего она ей не давала. Трошкина потратила битый час на то, чтобы довести этот печальный факт до понимания Зямы, толстокожая совесть которого дрыхла, как январский медведь. Зяма пытался оспаривать вето, наложенное Алкиной совестью на сон и иные постельные процессы, но Трошкина была непреклонна.

– Бедная Инка ушла на опасное детективное задание, – жалостливо шмыгая носом, напомнила она. – Одна! В ночь! А мы с тобой?

– А мы с тобой остались вдвоем! – ответил Зяма, с намеком посмотрел на большую кровать и с чувством провозгласил:

– Один за всех, все за одного!

– Фигушки! – без всякого гнилого пафоса и ложного романтизма сказала на это Алка и скрутила из пальчиков аккуратную дульку.

Зяма обиделся, забрался в кровать и уснул там один за всех. Трошкина на пару с неусыпной совестью побродила из комнаты в комнату и, не придумав другого общественно полезного занятия, присела на краешек свободного ложа разобрать свою сумку. Бывшая отличница еще в школьные времена выработала похвальную привычку регулярно наводить порядок в портфельчике.

Дамская сумка, с которой Алка шла по взрослой жизни, была поменьше ученического ранца, но отличалась поразительной вместимостью. При должной сноровке в нее запросто можно было затолкать все минимальное снаряжение, необходимое современной девушке для более или менее комфортного проживания на необитаемом острове в течение двух-трех суток. Еще легче в ней терялись малогабаритные вещички, которые имели загадочную способность исчезать в черной дыре сумки совершенно бесследно. Фантазерке Трошкиной собственная торба представлялась противоположностью сказочной скатерти-самобранки. Чтобы не лишиться чего-нибудь нужного, она проводила ревизию сумки-самозабиранки как минимум еженедельно. Очередная контрольная проверка была назначена на завтра. Алка взглянула на часы, убедилась, что время перевалило за полночь, «завтра» наступило, и с энтузиазмом человека, мучительно страдающего от безделья, взялась за сумку.

Ее содержимое было вывалено на покрывало и рассортировано на три кучки: «нужное», «ненужное» и «сомнительное». На сей раз в кучку номер три попали маленький флакончик-«пробник» духов и визитная карточка. Судьба духов решилась быстро. Новый аромат Трошкина нюхала, и он ей не понравился, однако выбрасывать флакон Алка не стала, решив подарить его подружке. А вот визитная карточка удостоилась долгого внимательного рассмотрения. Трошкина минут пять крутила картонку в пальцах, чесала в затылке, думала, думала и придумала.

Сначала она позвонила по номеру, указанному на визитке, и коротко переговорила с ее хозяином. Потом бережно спрятала карточку в нагрудный карман кофточки, все остальное барахло без малейшего почтения сгребла обратно в сумку, вздернула ее на плечо и потихоньку, чтобы не разбудить посапывающего Зяму, выпорхнула из гнезда разврата в теплую летнюю ночь.

Эффектную визитную карточку цвета горького шоколада с золотым тиснением Алке вручил импозантный дядечка, выполнявший функции распорядителя на поминках Машеньки Поповой-Галкиной. Он носил звучное имя Иннокентий Петридис и пышно звался генеральным директором агентства печальных торжеств «Гвоздика».

На поминках Машеньки Галкиной в ночном клубе господин Петридис, введенный в заблуждение глубоким трауром Трошкиной, отнесся к ней с большой душевной теплотой. Он принял Алку за наиболее скорбящую родственницу и соболезновал ей до тех пор, пока раздерганная Трошкина не отказалась от навязанного родства в самой категоричной форме. Петридиса это не шокировало – Иннокентий привык с пониманием относится к нервным срывам участников печальных торжеств. Сам-то он старался никогда не раздражаться, но не по причине врожденной деликатности, а из деловых соображений. Владелец похоронной конторы, как прямолинейно называла фирму «Гвоздика» чуждая всяческой душевной тонкости супруга Петридиса, для пользы дела усвоил пару принципов, коими и руководствовался. Первый девиз был позаимствован им в замшелом войсковом уставе дореволюционных времен, который приписывал служивому «быть спокойну, выдержану и всегда готову». Второй слоган Иннокентий слямзил у Карлсона и мысленно то и дело повторял, как чудодейственную мантру: «Спокойствие! Только спокойствие! Пустяки, это дело житейское!»

– Кого опять несет?! – в полусне простонала госпожа Петридис, бессознательно формируя из своей подушки подобие шапки-ушанки.

– Спокойствие, только спокойствие! – бодро ответил жене Иннокентий, в слабом свете ночника придирчиво разглядывая свое отражение в зеркале гримировального столика.

Он аккуратно причесался, энергично похлопал себя по щекам ладонями и поправил пояс домашнего халата – очень приличного, из плотного шоколадного атласа. Глубокий темно-коричневый цвет Иннокентий почитал в меру траурным и при этом вполне благородным.

Колокольчик дверного звонка снова пропел долгую ноту, исполненную светлой грусти. Нервная госпожа Петридис выругалась и шумно перевернулась на другой бок, замотавшись в одеяло, как рулет. Иннокентий адресовал вздрагивающему стеганому свертку добрую понимающую улыбку из своих неиссякаемых профессиональных запасов и вышел из спальни.

Из жилой половины дома в рабочую вела дубовая дверь, с внутренней стороны обитая мягкой кожей, чтобы не пропускать безрадостные звуки – стоны, плач и стук зубов о край стакана с валерьянкой. Иннокентий мимоходом поправил на столике хрустальный пузырек с лекарством, прошествовал через холл к входной двери и с полупоклоном впустил ночную гостью.

– Здравствуйте, – сказала Алка Трошкина, переступая порог и оглядываясь по сторонам.

Она впервые была в похоронной конторе и робела, не зная, чего ожидать. Отсутствие в интерьере венков, гробов и их штатного содержимого ее заметно обрадовало.

– Здравствуйте, – сочувственно сказал Петридис, чутким ухом уловив в голосе посетительницы легкую дрожь и безошибочно расценив ее как признак душевного смятения.

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?