Дитя в небе - Джонатан Кэрролл

Это ужасно раздражало меня, потому что все только и говорили об этой сцене. Когда я попробовал заговорить на эту тему с Венаском, он лишь пожал плечами, как бы отмахиваясь от чего-то малозначительного, а для меня это было чертовски важно. Хотя «Полночь « и фильм ужасов, я хотел, чтобы он была целиком моим, но в него проник этот замечательный, блестящий кусочек не-моего. И даже до того, как он оказался на экране, именно этот эпизод стал ярким пятном, привлекшим внимание Мэтью Портланда, еще когда я был просто одним из множества придурков, отирающихся в Голливуде со своим первым сценарием и ищущих протекции известных режиссеров.

Уэбер не упомянул и о том, как за время работы над фильмом он трижды появлялся на съемках, чтобы помочь режиссеру. Влетел в этот крошечный фабричный городок в три часа утра на своем серебристом «корвете», весь такой свежий и оживленный, хотя его кудрявые рыжие волосы, никак не желающие лежать ровно, и зеленые глаза, такие умные и серьезные, что от них просто невозможно было оторваться без чувства смутного сожаления, придавали ему довольно курьезный вид. Не был ли он прототипом мистера Грифа? Нет, Уэбер был слишком реален, чтобы быть чьим-нибудь воображаемым другом. Уэбер был слишком реален, чтобы...

Он никогда не упоминал, что получил Оскара, нет? А еще он получил Макартуровскую премию (для тех, кто не знает, это премия для гениев), Золотой Глобус, премию Нью-йоркских кинокритиков122 и Золотую Пальмовую Ветвь123 в Каннах.

На некоторых людях очень хорошо смотрится любая одежда. Что бы на них ни было надето, они без малейших усилий со своей стороны придают одежде вид и оригинальность, похожие на красивую подпись. То же относится и к заслугам. Сколько я его знал, Уэбер Грегстон носил свои заслуги скромно и со вкусом. Еще когда мы были на первом курсе, и «Нью-Йоркер» вдруг принял одно из его стихотворений, он был совершенно искренне потрясен подобной честью. На церемонии награждения Оскаром он взял свою статуэтку у кинозвезды-ведущей и произнес: «На самом деле я пришел сюда для того, чтобы познакомиться с Джеком Николсоном»124 .

По мере того, как он становился все более и более знаменитым, единственным заметным в его характере изменением стала непривычная, хотя и вполне понятная сдержанность в поведении, произрастающая из требований, предъявляемых ему Городом Падших Ангелов, как он любил называть Лос-Анджелес. Ему доставляли удовольствие преимущества, которые давала ему слава, но, как и большинство добившихся большого успеха приличных людей, он стыдился их и чувствовал себя как-то неуютно.

Если он не работал над очередным фильмом, то обязательно кому-то помогал. Курс режиссуры в Лос-анджелесском Общественном колледже, ролики для «Международной Амнистии»!25 , работа со смертельно больными людьми в Ветеранском госпитале. Всегда бесплатно, всегда добровольно. Единственное, о чем он всегда просил, так это чтобы не было огласки.

Однажды, когда они оба были у меня, Венаск вдруг взглянул на Уэбера и сказал:

– На твоем дереве слишком много разных фруктов. Пора их все срывать и начинать выращивать одни апельсины.

Позже, когда я спросил старика, что он имел в виду, он ответил, мол, хорошо делать многое не всегда означает оказывать себе услугу.

– Вы, ребята, выросли, думая, что должны уметь играть на любом инструменте оркестра. А разве ты никогда не видел на улицах этих людей-оркестров? Между коленями у него закреплены тарелки, а у самых губ привязана губная гармоника… Короче, ты знаешь, о чем я говорю. Выглядит чертовски глупо, да и музыка паршивенькая.

– Но, Венаск, у Уэбера получается очень хорошая музыка.

– Вот как? Значит, ты бы не прочь поменяться с ним местами?

– Даже не знаю. Никогда об этом не думал.

– Ну, ты подумай, а я пока схожу в туалет.

Эту сцену нельзя не привести здесь из-за того, что случилось дальше. В тот вечер мы вдвоем сидели на улице. Спустились сумерки. Воздух наполняли тяжелые ароматы цветов и высокое, похожее на звук динамки гудение насекомых. Было достаточно тепло, и я не стал надевать рубашку. Когда я потянулся за стоявшей у меня под креслом «колой», у меня в голове вдруг снова всплыл вопрос о том, хотел ли бы я быть Уэбером.

Буквально через мгновение, а то даже и раньше, я вслух произнес:

– Никем я быть не хочу. Я в порядке.

Не успев договорить, я почувствовал как что-то колет спину. Множество царапающих мне спину острых иголок. Вытянув шею и полуобернувшись, я уставился на маленькую черную птицу, которая просто замерла на моем плече. Это оказалось таким потрясением, что я дернулся в сторону, и птица тут же вспорхнула и улетела. Провожая ее взглядом, я повернулся лицом к дому и, когда немного успокоился, понял, что там, в дверях, стоит, засунув руки в карманы, Венаск.

– Эй, вы видели? Птицу у меня на спине?

– А ты видел свою татуировку? Взгляни. Конечно же, ее не было. Моя татуировка улетела.

– Если тебе интересно, Фил, то у Уэбера она осталась.

– И что это означает?

– Ничего, просто ты теперь знаешь, кто ты такой. Ты же сам только что сказал –я в порядке. Если бы все было так просто.

* * *

Шло время. «Полночь» стала настоящим хитом. Уэбер познакомился с Каллен Джеймс и влюбился в нее. Она ответила «нет». Ему стала сниться Рондуа. Она по-прежнему отвечала «нет». Он вернулся в Калифорнию, чтобы подготовиться к съемкам ''Удивительной «, но все никак не мог перестать говорить об этой женщине. Когда я, наконец, познакомился с ней, она показалась мне довольно милой и в некоторых отношениях необычной, но уж никак не пределом мечтаний мужчины. Мне гораздо больше понравились ее высоченный супруг и дочурка.

Венаск умер как раз во время съемок «Удивительной». От удара, в номере мотеля в окрестностях Санта-Барбары. В последнюю нашу встречу мы смотрели по телевизору «Полицию Майами, отдел нравов «, его любимый сериал, а затем отправились с животными на долгую прогулку. Я уже знал, что он собирается на неделю уехать и позаниматься с одним из своих учеников. У него не было школы, и он никогда не вел уроков как таковых, но ученики у него были, и я полагал, что они учатся у него так же, как и я.

– Вы отправляетесь к океану?

– Сначала к океану, потом в горы. А может, только к океану. Может быть, я там пробуду и недолго. Пока не знаю.

– А у вас когда-нибудь бывали неудачи с учениками? Случалось, что вы не могли дать им того, в чем они нуждались?

– Конечно. Вот хотел поработать с Уэбером, но его это не заинтересовало.

– Ас ним все будет в порядке?

– Не знаю, Фил. Птица все еще у него на спине.

Умер он через пару дней. Очень странно было то, что вскоре после Венаска умерла и свинья. Кумпола забрал Гарри Радклифф и поселил его у себя в доме в Санта-Барбаре, поскольку там был двор, в котором пес мог гулять. Думаю, он и по сию пору там, это последнее живое чудо великого Венаска.