Легкомысленное пари - Кейт Ноубл

— Ты… ты не хочешь все-таки попытаться понять? — спросила неуверенно Филиппа.

— Полагаю, это связано со множеством самых мелких обстоятельств, — произнесла Джейн, не отрывая взгляда от лица Филиппы. — Но ни одно из них не является настолько важным, чтобы пускаться в обсуждения, — холодно завершила она. — Можешь не беспокоиться о платье, просто выбрось его, когда все закончится. Я уже не стану его носить.

Последние слова возвращали их в русло старых отношений. Короткое перемирие закончилось. Пожелав леди Джейн спокойной ночи, Филиппа закрыла за ней дверь.

Маркус пробудился на рассвете, чувствуя, что лихорадка отступила. Он был еще слаб, но в голове прояснилось. Ночные видения оставили его, он уже мог отличить явь ото сна. Состояние, в котором он пребывал, было явью, потому что Филиппа отсутствовала. Только во сне он мог переживать их полное телесное единение…

Вместо нее его приветствовал Бирн:

— Поздравляю с пробуждением. Ну, и как ты себя чувствуешь?

— Так, словно попал под экипаж. Мне нужно еще поспать.

— Доспишь в другом месте, пора убираться из этого благородного дома, — сказал Бирн и стал кидать в саквояж окровавленные салфетки, полотенца, рубашку, испорченный вечерний костюм… — Мы не должны оставить никаких следов, никто не должен знать, что ты схлопотал пулю.

Бирн, конечно, прав. Праздник был испорчен, и все готовились к отъезду. Никто не собирался оставаться здесь на воскресенье. Хотя было бы нетрудно сослаться на обычное недомогание и отлежаться еще немного. Но это могло насторожить Стерлинга. Ничего, он встанет и как-нибудь доберется до кареты.

— Ты быстро справился с лихорадкой, — заметил Бирн, прикасаясь к его лбу. — Лоб почти холодный.

— А где Филиппа? — спросил Маркус, беспокойно оглядывая комнату.

— Я отослал ее несколько часов назад, — ответил Бирн. — Ей необходимо вздремнуть. Она успешно справилась со своей задачей. — Бирн показал на маленький кусочек металла на прикроватном столике.

Но Маркус смотрел в дальний конец комнаты, где на кресле лежало ее когда-то прекрасное, кремово-серебряное, а теперь мятое и окровавленное платье.

— Должен признать, она умеет сохранить холодную голову при весьма горячих обстоятельствах… — продолжил Бирн. — Эта леди оказалась более способной, чем я ожидал.

Маркус попробовал принять сидячее положение и впервые обратил внимание на состояние самого Бирна.

— У тебя ужасный вид.

Бирн выглядел бледнее, чем обычно. Глаза его казались двумя темными ямами. И он слишком сильно припадал на свою трость.

— Эта моя нога, она просто убивает меня… — объяснил Бирн. — Но лучше не приставай ко мне, — огрызнулся он. — Следи за собой.

Маркус подумал, что, вероятно, тот принял двойную дозу лауданума и только поэтому смог идти по следу. Наступит ли день, когда он освободится от этой вредной подпитки?

Впрочем, сейчас не время обсуждать это.

Два инвалида (один — уже почти признанный член высшего общества, другой — пока мало кому известный джентльмен), двинулись через холл. Их саквояжи снесли вниз слуги минут десять назад. Они забрали с собой все, что могло бы свидетельствовать о случившемся, в том числе и платье Филиппы.

Маркус пытался изо всех сил держаться. Его выдавала только некоторая бледность, которую, впрочем, можно было легко объяснить обильными возлияниями во время праздника. К тому же был еще слишком ранний час, поэтому они благополучно миновали холл и вышли к лестнице, замеченные лишь немногими.

К несчастью, среди этих немногих был лорд Гемпшир, беседующий на верхней площадке лестницы с полусонным лордом Стерлингом и необычно встревоженным Кроули.

Стерлинг выглядел так, словно его только что насильно вытащили из постели, а Гемпшир, казалось, и вовсе не ложился спать. Что и неудивительно после такой катастрофы с его знаменитыми конюшнями. По лицу Кроули было видно, что и он мало спал в эту ночь.

— Табун спасен, хвала Господу, — говорил лорд Гемпшир. — Но вы напрасно полагаете, что я не подниму этот вопрос на ближайшей ассамблее в парламенте и не доведу До сведения начальства в военном ведомстве. Если вы думаете, что я готов проглотить это, то вы просто сумасшедший.

— Но, Бернард, это всего лишь несчастный случай, — пытался умиротворить его Стерлинг.

— Да-а? А как прикажете быть вот с этим? — потрясал лорд Гемпшир куском пергамента перед лицом Стерлинга. — Не-ет, это не несчастный случай! Это диверсия!

— Сэр, — вмешался Кроули, — беспокойство лорда Гемпшира вполне оправданно, особенно если принять во внимание… — Он вдруг заметил, что они уже не одни на лестнице, и замолчал. Следуя за его взглядом, Гемпшир и Стерлинг тоже увидели приближавшихся к ним братьев Уорт.

— Договорим позже… — уловил Маркус последние слова Стерлинга.

Однако лорд Гемпшир был слишком возбужден, чтобы молчать.

— А-а, вот и господа Уорт, вы оба проходите по военной службе, — начал лорд Гемпшир, желая обрести в них единомышленников. — Обратите внимание, джентльмены, что я нашел у своих дверей после всех страшных событий этой ночи.

Он расправил перед ними пергамент. Буквы расплывались у Маркуса перед глазами, но он заставил свои глаза сфокусироваться. В середине аккуратно обожженной по краям бумаги как в рамке были выведены слова: «VivelaFrance!» — «Да здравствует Франция!».

— Кто это нашел? — спросил Маркус, преодолевая слабость.

— Я, — объявил Кроули. — И это нельзя оставлять без внимания. Мы с вами долгое время работали вместе, Уорт. Я считаю этот текст крайне провокационным…

Бирн решил вмешаться.

— А мне это представляется просто глупой выходкой. Сейчас стало модным списывать все на французов. Вот и катастрофу с банкетом лорда Уитфорда тоже пытаются списать на них, не так ли?

— Именно! — воскликнул лорд Гемпшир. — Это они! Они дождутся, что мы снова ступим на их землю и отодвинем их к Средиземноморью.

— Бернард, — вмешался лорд Стерлинг, — мы привыкли смотреть на них как на своих врагов, но это не может длиться вечно. Я многое еще мог бы сказать по этому поводу, но я слишком мало спал в эту ночь. Да и вы оба, судя по вашему виду, спали не более двух часов. — Он пристально посмотрел на Маркуса.

— Ваша правда, я чересчур увлекся за столом. Выпил пару лишних бокалов и веселился всю ночь. — Он попытался изобразить на своем лице беззаботность. — Ничего, теперь досплю уже дома.

— Вы считаете это благоразумным, мистер Уорт? После такой бурной ночи можно отправиться и попозже… — Стерлинг буквально сверлил его опытным глазом старого разведчика.

— Нас ожидает Грэм, — произнес Бирн. — Его жена Мария снесет нам головы, если мы не явимся, как обещали.

Превозмогая боль, Маркус исполнил безупречный поклон, и они с Бирном стали спускаться вниз по ступенькам.