Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе - Александр Брасс

Так называемые снайперы, прибывшие на аэродром для проведения антитеррористической спасательной операции, были набраны из подразделения по разгону уличных манифестаций и патрульно-постовой службы. Их отобрали по результатам стрельб, проведенных два месяца назад. Они никогда не проходили специальной стрелковой подготовки, не были знакомы ни с техникой, ни с тактикой снайперов. Но, что не менее важно, они не были психологически подготовлены. Поскольку их сняли прямо с утреннего дежурства, к 22:40 они были на ногах уже 15 часов. Полицейские не были должным образом экипированы. Мало того, что им выдали штурмовые винтовки, годные для стрельбы на 50, максимум 70 метров, у полицейских не было ни касок, ни бронежилетов, ни средств связи, что привело к полной несогласованности действий. Перед началом операции не был дан обратный отсчет. Поэтому первый залп получился вялым и разбросанным, как следствие был утерян фактор внезапности, от которого в подобного рода операциях зависит девяносто процентов успеха. Также совершенно непонятно, чем руководствовалось оперативное командование, выставляя против террористов всего лишь пять снайперов?

В данном случае необходимо было выставить по два опытных снайпера на каждого террориста. Не имея в наличии обученный состав, оперативное командование должно было поставить против каждой цели по четыре-пять стрелков. В тот день у баварской полиции было 19 «снайперов». Почему это не было сделано? Манфред Шрайбер объяснял это тем, что он вынужден был оставить резерв в Олимпийской деревне на случай, если террористы изменят направление движения. Подобная отговорка не дает объяснения, почему на основном участке антитеррористической операции было задействовано менее трети имеющихся стрелков?

Вопросов было очень много, но ни на один из них не был дан вразумительный ответ. Никто не был привлечен к ответственности. Полицейским, принимавшим участие в антитеррористической операции, под страхом увольнения и потери пенсии было запрещено говорить о событиях 5–6 сентября 1972 года. Материалы расследования на 20 лет были похоронены в государственных архивах.

Израильское руководство не настаивало на получении протоколов расследования, осознав полную безнадежность своих требований, поскольку немецкая сторона боялась скандала, который мог подорвать международный авторитет Западной Германии и вызвать серьезный внутриполитический кризис. На результаты работы специальной следственной комиссии негласно был наложен гриф секретности уровня государственной тайны. В Израиле полагали, что мертвых уже не вернуть, трагедия уже произошла и ничего нельзя изменить. Политические и стратегические интересы перевешивали желание привлечь внимание международного сообщества к халатной беспечности западногерманских должностных лиц, повлекших захват и гибель израильских заложников. Начиная с первой половины 1970-х годов, Израиль и ФРГ выступили общим фронтом против международного терроризма. Шел интенсивный обмен оперативной информацией. Израильский «Моссад» совместно с западногерманскими спецслужбами провел множество секретных операций, способствовавших укреплению уровня безопасности обеих стран. В Западной Германии под наблюдением израильских специалистов было создано антитеррористическое подразделение GSG-9 [60]. Многие офицеры полиции и федеральной пограничной охраны проходили стажировку в Израиле.

6 сентября 1972 года в 10:00 увертюра Бетховена «Эгмонт» в исполнении оркестра Мюнхенского оперного театра открыла поминальную службу на Олимпийском стадионе, на которую собрались более 80 тысяч зрителей и 3 тысячи атлетов [61]. Семьи погибших спортсменов представляли вдова Андре Шпицера Анки, мать Моше Вайнберга и его двоюродный брат Кармель Элиас. По просьбе федерального канцлера Вилли Брандта страны — участницы Олимпиады приспустили национальные флаги в знак памяти убитых израильтян. Только арабские страны, за исключением Иордании, отказались приспустить флаги. Король Иордании Хусейн, единственный из арабских лидеров, открыто осудил нападение на израильскую сборную, публично назвав его «жестоким преступлением против цивилизации… совершенным больными умами».

Президент США Ричард Никсон, рассматривая ряд возможных ответов Америки, вначале согласился с предложением госсекретаря Роджерса о декларировании национального дня траура. Но, обсудив этот шаг со своим советником по национальной безопасности Генри Киссинджером, решил вместо этого призвать ООН к принятию жестких мер против международного терроризма.

Вилли Дауме, президент Мюнхенского оргкомитета, предложил отменить соревнования, но остальные члены МОК поддержали решение продолжать Олимпийские игры. Выступая перед многотысячной аудиторией Олимпийского стадиона, президент МОК Эйвери Брендедж произнес речь: «Игры должны продолжаться… и мы должны продолжать наши усилия, чтобы игры оставались чистыми, безупречными и честными». Правительство и Олимпийский комитет Израиля также поддержали его решение. Глава израильской делегации произнес с трибуны: «Израиль не запугать террором, и он продолжит принимать участие в Олимпиадах и международных спортивных состязаниях».

Спустя несколько дней после кровавого вторника премьер-министр Израиля Голда Меир обратилась с официальным запросом к канцлеру ФРГ Вилли Брандту об экстрадиции в Израиль оставшихся в живых членов палестинской террористической организации «Черный сентябрь». Но Вилли Брандт ответил, что их будут судить в Западной Германии.

Примерно в эти же дни в адрес канцлера ФРГ последовали угрозы со стороны ливийского диктатора полковника Муаммара эль-Каддафи. Он требовал выдачи трупов пяти палестинских федаинов, убитых в ходе антитеррористической операции по освобождению заложников, в противном случае угрожал сорвать Олимпийские игры серией терактов. Как уже было упомянуто, право на проведение XX Олимпийских игр в Мюнхене стало для Западной Германии самым значительным событием за всю ее послевоенную историю. Для ФРГ это было не столько международное спортивное мероприятие, сколько серьезный политический акт, начало отпущения грехов нацистского прошлого Германии, мандат на присоединение к новой демократической Европе. Угроза новой волны террористических актов и срыв Олимпийских игр мог стать политическим крахом Западной Германии. Неспособность западногерманских спецслужб противостоять международной террористической угрозе заставили правительство ФРГ не только принять ультиматум ливийского диктатора, но и отказать израильтянам в праве судить на своей территории палестинских террористов, повинных в гибели 11 израильских спортсменов.

Трупы террористов, убитых на аэродроме Фюрстенфельдбрук, были отправлены в Триполи. Полковник Каддафи лично возглавил 30-тысячную похоронную процессию «героев палестинского народа». В качестве компенсации ливийский диктатор передал Ясиру Арафату 5 миллионов долларов США.

Но лидеры «Черного сентября» не собирались пассивно наблюдать, как троих оставшихся боевиков будут судить в Западной Германии. Организация по-прежнему была очень сильна, а западногерманские власти совершенно растеряны и дезориентированы.