Я люблю...тебя! - Линдси Келк

Вот теперь можно лечь спать.

Когда утром мой телефон очнулся к жизни, я еще плутала в мире снов, включавших азартную охоту на хорьков в лесу возле дома моей матери вместе с полуголым Дэном, размахивавшим канадским флагом. Поэтому, когда я открыла глаза, мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит.

Я перекатилась на кровати, схватила с пола телефон и приготовилась наорать на того, кто пробудил спящую красавицу от сладкого сна. Но это оказался Мэтью.

— Не умер, значит?

— Нет, но был на волосок. — Он говорил слишком бодро для — о Боже! — семи утра воскресенья. Я спала меньше четырех часов. Интересно, что ему в больнице дали и не осталось ли у него пары таблеток на мою долю? — Задержавшись на пороге смерти, я начал усиленно думать. Список дел — это хорошо, но надо как-то ускоряться. Все мы можем сыграть в ящик в любую минуту.

— Мэтью, у тебя всю жизнь аллергия на орехи, — с длинным зевком сказала я. — Тебя пять раз в больницу клали, причем один раз ты сожрал ореховый крем на спор. Мы и так вплотную подошли к оставшимся пунктам. Чего ты хочешь-то?

— Ничего, — солгал он. Когда он скрывает правду, в его обычно сдержанной интонации появляются визгливые нотки. Не иначе проявление голубого гена — Мэтью не умеет врать так гладко, как натуралы. — Но мне кажется, нам нельзя пренебрегать возможностями.

— А нельзя начать искать возможности часа через три? Я спать хочу. — Я вздохнула. — И душ принять.

— И душ, и вещи собрать. — Он говорил не просто приподнято, а прямо-таки восторженно, словно сообщал новость о гастрольном туре воссоединившейся группы «Ист 17». — Я буду через час. Мы уезжаем.

— Что ты несешь? — Для безумных выходок было еще жутко рано. — Куда уезжаем? Мне агенту позвонить надо и на работу выходить, я и так неделю бездельничаю.

— Еще семь дней безделья ничего не решат, — сказал Мэтью. — Ты несколько лет не отдыхала, а я уже билеты заказал. А их только на час бронируют. Скажи Эмили тоже собрать манатки — ты ведь наверняка заставишь меня взять и ее. Паспорта не забудьте.

— Мэтью, ну мне же надо быть в Лондоне, на случай если Веронике удастся пробить для меня сиднейский заказ, — заныла я. Сидней. Солнце. Песок. Пол-земного шара будет разделять меня с Саймоном.

— А то, что Дэн в любом случае возьмет в Австралию только тебя, не считается?

Хорошее замечание. По делу.

— Паспорта и час на сборы! Уже еду.

Удержавшись, я не напомнила Мэтью, что мой папаша, которого я толком не видела с двух лет, не сыграл в ящик год назад, оставив мне в наследство комплекс несостоявшегося отцовства и тонны наличных. Мне надо зарабатывать на жизнь и оплачивать постоянно растущий счет по кредитке. Но пока я решала, поднимать эту тему или нет, Мэтью дал отбой. Вот так-то.

Я хлопнулась на подушки, упиваясь свободой огромной кровати, а потом нехотя встала. Куда бы мы ни ехали, пусть там лучше будет возможность полежать.

Эм уже сидела в гостиной, прожевывая кусок пиццы, оставшийся после вчерашней вечеринки. Иногда подруга просто внушает отвращение. Не отвлекаясь от пиццы, она читала мое письмо Саймону.

— Только что звонил Мэтью дать мне пинка для старта и сказать, чтобы не забыла паспорт! — заорала она мне, когда я, шаркая, прошла на кухню за кофе. — Может, ему не те таблетки в больнице дали? Или твой ореховый бисквит вызвал повреждение мозга?

— Похоже, он зарезервировал какие-то авиабилеты и приедет сюда через час, — сказала я. — Больше я ничего не знаю.

— Не то чтобы я не хочу дружить с бывшим стюардом, — начала Эм, — но почему нельзя просто позвонить и сообщить: «Я везу вас в Гонолулу»? Если снова будет Дюссельдорф, я не полечу.

— Почему? В Дюссельдорфе было неплохо. — Я с теплотой вспомнила о тамошнем шницеле. — Ну то есть сам город замечательный.

— Это тебе в Дюссельдорфе неплохо было? — Эм приподняла бровь. — Ну-ну.

— Да я вообще не рвусь никуда. — Я прислонилась спиной к холодильнику с кружкой в руке. — Особенно через час. Может, лучше посмотрим телевизор и займемся воскресным обедом, как все нормальные люди?

— Аминь, сестра, — кивнула Эмили. — Вот это ему и скажи, когда приедет. Только извинись сначала за то, что отравила мальчика.

Я отпила еле теплого растворимого кофе.

— Нет, лучше пойду собираться.

Когда в замке загремели ключи, я сидела на диване, глядя на мини-чемодан и осушая вторую кружку кофе. Было еще только восемь утра, и я твердо решила не спать, когда Мэтью объявит, что мы проведем неделю в каком-нибудь медвежьем углу в Норвегии. Эм в соседней комнате громогласно ругала «два куска дерьма от Джимми Чу», не желавших вмещаться в сумку. Я могла бы положить ее туфли к себе, но слушать, как она орет на неодушевленные предметы, и смотреть по телику, как у участников кулинарного шоу не получилось ризотто, было очень прикольно. Невероятно, сколько барахла Эм перевезла ко мне за последнюю неделю. У нее здесь больше одежды, чем у меня самой. Собирая чемодан, я тихо кипела от возмущения.

— Ну, кто готов к приключениям? — Мэтью с размаху плюхнулся на диван и уставился на меня круглыми глазами.

Я сжала губы и, прищурившись, посмотрела на него:

— Из-за тебя кофе пролила.

— Ты меня отравила, — напомнил он и так же по-кошачьи обжег меня взглядом. — Один — один?

— Ладно, — смягчилась я. — Куда летим-то?

— Значит, так. — Он вытер ладони о джинсы. — Когда я чуть не умер, потому что ты не умеешь печь чизкейки, у меня вдруг появилась мысль. Мы, конечно, всячески тренируем тебя на звание полноценной одиночки, но ведь важно еще и не упускать шансов! Поэтому мы летим в Канаду.

— Нет, мы не летим в Канаду, — мгновенно отреагировала я.

С отставанием на долю секунды из-за двери выглянула Эмили:

— В Канаду? Ни за что. — Она покачала головой. — Никакой Канады. У меня масса дел на неделе.

— Так, а у тебя какая причина? — обратился Мэтью ко мне и тут же бросил Эмили: — А у тебя напряженных недель с две тысячи третьего года не было.

— Да я вся в работе! — возмутилась она. — Если я тружусь дома, это не значит, что я бездельничаю. Мне дают на утверждение новые товары с «Китти-Китти», я делаю новые шаблоны рисунка, работаю над…

— Ква-ква-ква! — И Мэтью саркастически «поквакал» пальцами. — Трудись, трудись.

— Ребята, не ссорьтесь. Мэтью, мы не можем лететь в Канаду. Итан сочтет меня сумасшедшей, если я вдруг нарисуюсь на его пороге.

— Мы и не будем возникать у него на пороге, — вздохнул он. — Ты летишь в Ванкувер по работе, в Торонто у тебя лишь короткая остановка. Видишь, я обо всем подумал.

Глядя на оживленного Мэтью и рассерженную Эмили, я соображала, какую мину сделать. Ну кто вот так ни с того ни с сего улетает? Все намеченные дела откладываются на несколько дней. И на меня неделю не смогут рассчитывать люди. Да и платить за наши билеты Мэтью не станет. Но нельзя отрицать, что мне необходимо выбраться из этих стен. На сиднейском же заказе все равно можно уверенно ставить крест. Уехать на недельку и вернуться прямо к папиной свадьбе… Отдохнувшей. Готовой к работе. Что ж, у Мэтью бывали идеи и похуже. Тот же Дюссельдорф, например.