Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В. Грабина - Александр Широкорад

— Поскольку она дает огромные выгоды государству, нам нечего бояться.

— Но, Василий Гаврилович, военпред ее не примет.

— А мы, Амо Сергеевич, возьмем и постучимся к военным приемщикам валовыми пушками. От “живых” пушек они никогда не откажутся. Насколько мне известно, сейчас всякие пушки воюют, какие только могут стрелять. А мы предложим первоклассные, гораздо более совершенные, чем ныне существующие дивизионные.

Долго еще обсуждали мы, как нам быть, и наконец Елян согласился...»*

Грабину в какой-то мере повезло, что Амо Сергеевич Елян был опытным и волевым руководителем, не боявшимся идти на разумный риск. Добавлю, что он имел и определенную поддержку в верхах — Амо Сергеевич и Лаврентий Павлович Берия были женаты на родных сестрах.

Василий Гаврилович красноречиво описывает подпольное производство ЗИС-3:

«Никто, кроме узкого круга посвященных, не догадывался, что пошла новая пушка. Единственную деталь, кото

рая могла вызвать подозрение, — дульный тормоз — решили изготовлять в опытном цехе. Там можно было делать что угодно, не боясь разглашения. Служба информации, которой очень толково и четко руководил Андрей Петрович Худяков, ежедневно докладывала о выполнении заданий. Все шло по графику. В сборочном цехе собирали противотанковые ЗИС-2, только без труб ствола. Когда подошло время общей сборки, уже были готовы трубы и дульные тормоза для ЗИС-3. Поздним вечером то и другое подали в сборочный цех. За ночь несколько пушек ЗИС-3 были собраны и тщательно проверены, а утром их предъявили военной приемке. К этому же утру опытный цех собрал несколько самодвижущихся пушек ЗИС-30 и тоже предъявил их приемщикам. Такой одновременный “двойной удар” был задуман заранее.

Как мы и ожидали, военные приемщики в обоих цехах ответили “нет” и пошли докладывать своему начальнику — старшему военпреду инженер-полковнику Телешову. Тот отправился в цехи и убедился: действительно, на свет появились новые, не предусмотренные договором валовые пушки. Это его поразило, ко мне он пришел совершенно растерянный. Разговор начал я:

— Иван Федорович, как вы оцениваете пушку ЗИС-3?

— Это прекрасная пушка, Василий Гаврилович. По своим габаритам, весу, удобству обслуживания, по экономическим показателям она значительно превосходит Ф-22 УСВ.

— Мы так же ее оцениваем... Но принимать ее вы не имеете права. Верно?..

— А как вы думаете поступить? Не можете же вы спокойно смотреть на пушки, которые стоят без дела, не бьют по врагу, не участвуют в боях?

— Сегодня же доложу ГАУ, — сказал Телешов.

В то время начальником ГАУ был генерал-полковник артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев.

— Иван Федорович, а если в ГАУ спросят ваши оценки и предложения?

— Я повторю то, что только что сказал вам, и предложу принимать.

— Спасибо, Иван Федорович. Я очень рад, что наши взгляды совпадают.

Телешов позвонил в ГАУ. Не сразу дали ему ответ. Мы понимали, что задали им задачу тяжелую, но одно существенное обстоятельство вселяло в нас уверенность: ведь по ленд-лизу армия получала “что дадут”, пушки на американских танках заменяли нашими пушками. И то, что ГАУ не сразу ответило на неожиданный запрос старшего военпреда, мы считали хорошим признаком.

А пока там думали и решали, новых пушек все прибавлялось. ЗИС-3 мы собирали теперь уже больше, чем Ф-22 УСВ. Новые пушки заполняли собой и сборочный и особенно опытный цехи, а механические продолжали выдавать детали еще, и еще, и еще...»*

Вечером в воскресенье 10 августа 1941 г. Грабина срочно вызвали в заводоуправление:

«Елян был у себя в кабинете. Сказал мне коротко:

— Просил позвонить Поскребышев.

Какой вопрос будет передо мной поставлен, я не знал. Но долго гадать не мог. Взял трубку. Набрал номер.

И вот послышался спокойный голос Сталина:

— Вам хорошо известно, что положение на фронтах очень тяжелое. Фашисты рвутся к Москве. Под натиском превосходящих сил противника наши войска с тяжелыми боями отступают. Фашистская Германия имеет значительное количественное превосходство в вооружении. Независимо от этого фашистскую Германию мы победим. Но чтобы победить с меньшей кровью, нужно в ближайшее же время иметь больше вооружения. Очень прошу вас, сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больше пушек. Если для этого потребуется пойти на снижение качества, идите и на это.

Услышанное меня ошеломило, я ответил не сразу:

— Товарищ Сталин, вашу просьбу, ваше задание я передам коллективу завода. Могу вас твердо заверить, что завод в ближайшее время обязательно резко увеличит выпуск пушек.

Сталин поблагодарил.

— При переходе на увеличенную программу так организуйте работу, чтобы выпуск пушек непрерывно возрастал. Учтите, нам дорога каждая пушка.

Я пообещал, а сам снова подумал: перестройка производства и внутризаводские резервы — вот что теперь нас выручит...

В деликатной форме я попросил Сталина дать указание директору поддержать начинания Отдела главного конструктора, не объясняя детально, какие именно.

— Передайте, чтобы он выполнял все, что вы считаете нужным, — сказал Сталин и, помолчав, спросил:

— Товарищ Грабин, вы твердо убеждены, что в ближайшее время завод резко увеличит выпуск пушек? Ведь эта задача чрезвычайно сложная.

— Понимаю, но сомнений у меня нет. Завод с этой задачей справится.

Сталин пожелал успеха нашему коллективу, попрощался и положил телефонную трубку, а я продолжал стоять, держа свою трубку в руке. То, что Сталин сообщил, пренебрегая секретностью, поразило меня.

Опомнился я, когда меня окликнул Елян. Осторожно положив телефонную трубку, в которой уже давно слышались короткие гудки, я подробно пересказал только что состоявшийся разговор. Упомянул и о том, что ответил Сталин на мою просьбу дать указание директору...

— Василий Гаврилович, не допустили ли вы ошибку, давая такое обещание Сталину — в кратчайший срок резко увеличить выпуск пушек?»*

В ответ Грабин пообещал изменить весь технологический процесс и увеличить выпуск пушек в пять — семь раз.

Заместитель наркома вооружений, а в послевоенные годы председатель Госплана СССР, заместитель Председателя Совета Министров СССР В.Н. Новиков в своих воспоминаниях пишет:

«Сталин иногда звонил на завод непосредственно Грабину, выясняя у него ход создания новой пушки и время постановки ее на производство. Последнее, конечно, не входило в его компетенцию, а относилось к директору завода. Однако в разговоре со Сталиным Грабин брал на себя эту функцию, называя возможные сроки освоения пушек без согласования с директором. Безусловно, другой на месте Василия Гавриловича мог бы ответить, что он вопрос,