Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова

Цветочек на мониторе свидетельствовал о том, что дух еще где-то скитался. Пришлось мне временно довольствоваться другими персонажами, с некоторыми из них поговорить оказалось достаточно любопытно. Но я все равно то и дело обновляла страницу, в надежде на то, что Альбиносов цветочек наконец-то позеленеет.

Его все не было. Я за это время успела совратить двух алкоголиков, которые до моего появления обменивались в чате следующими сообщениями.

Один другому: «Я бы сейчас эх!.. – и смайлик водки». Тот ему: «А я бы даже вот эдак… смайлики водки и пива». Первый опять: «А я бы тогда таким вот образом… водка, пиво, шампанское». Комментарий: «Аж затрясся».

Быстро прикрыв этот гадюшник, я устроила им виртуальный секс на троих. А когда мне и это наскучило, снова вернулась на сайт знакомств. Там я в короткие сроки нарвалась сразу на несколько предложений пообщаться в реале и после этого стала звонить домой. Поговорила с дочерью. Затем сварила себе отвратительный суп из овощной заморозки. А потом, включив музыкальный канал, прилегла немного вздремнуть. Альбиноса я обнаружила в сети только в два часа ночи.

«Господи, сударь! Где же Вы пропадаете? Я устала Вас ждать!»

«Что случилось, сударыня? Вы уже не можете без меня обходиться?»

«Молчите лучше! Мне сейчас и без Вашей иронии тошно!»

«Опять? Сударыня, да радуетесь ли Вы когда-нибудь?»

«Чему мне радоваться, если я потеряла единственного дорогого мне человека? Я не знаю, можно ли это называть любовью, но одна мысль, что он мог ко мне охладеть, сводит меня с ума»

Альбинос долго не отвечал. Потом прислал сочувствующую рожицу. С некоторых пор это означало, что теперь мы переходим на «ты».

«Так бывает. К сожалению, наши чувства не вечны. Хочешь, я дам тебе один совет?»

«Хочу!»

«Докажи, что ты лучшая!»

«Ну, если он до сих пор этого не понял, тогда я даже не знаю…»

«Будь самой красивой! Будь в центре внимания! Заставь его совершать необдуманные поступки!»

Эта неожиданно прозвучавшая в его послании страсть смутила меня. Как бы я хотела, чтобы этот человек оказался сейчас рядом, в моей комнате! Ведь он же не дух. Он живой и теплый. И точно так же неравнодушен ко мне, как и я к нему.

Я написала:

«Смешно. Ты говоришь, как будто шутишь. Я до сих пор не могу заставить тебя встретиться со мной. А это, поверь, далеко не самый необдуманный поступок. Что тебе мешает? Я живу одна. У меня нет садистских наклонностей. И вообще, где ты сейчас? В каком районе?»

Похоже, я его озадачила. Он опять ненадолго замолчал. Очевидно, решая, стоит ли наводить тень на плетень, ведь теперь наши игры закончились.

Наконец он ответил:

«Я еще на работе. Это в районе “Семеновской”. Минут через десять собирался ехать домой».

«Ты на машине?»

«Нет. Я не то чтобы трезв… Такси возьму, обычное дело».

«Приезжай! Мне очень грустно сейчас. Твое присутствие стало бы лучшим лекарством. – И пока он не успел опомниться, приписала: – Я живу на “Кантемировской”. Когда ты сможешь быть?»

«Послушай, ты не грусти, ладно? Просто я не очень понимаю… да, думаю, ты и сама до конца не понимаешь, хотела бы ты среди ночи встречаться с незнакомым парнем… уставшим, издерганным и голодным».

Так, так, так. Кажется, молодой человек сопротивляется из последних сил!

Я быстро набила:

«Голодным – это не проблема, сейчас напеку блинов. Уставшим и издерганным? Так это пройдет, как только ты перекусишь. Что тебя еще смущает?»

«Знаешь, как и у любого человека, у меня есть предрассудки. Я, например, совершенно не хотел бы испортить о себе впечатление при первой же встрече. По состоянию чувствую, буду никакой: плохим собеседником, еще худшим любовником (уж прости за откровенность). Оно тебе надо?»

«Мне все равно. Я хочу тебя видеть!»

«Да зачем я тебе? Честное слово, самому неприятно разводить демагогию, когда девушка уже готова напечь для меня блинов. Но все-таки… объясни!»

«Так ты едешь?»

«Ладно, да!»

Дожала-таки я тебя, голубь мой ясный!

Моей радости не было предела. Снабдив своего полупризрачного героя адресом и напутствием на дорожку, чтобы не забыл заскочить в магазин за спиртным, сигаретами и сметаной к блинам, я принялась за дело.

Перво-наперво замесила тесто. Пока оно настаивалось, занялась собой. Перетащив к зеркалу, которое Витька поменял на целое зеркальное полотно, несколько платьев, стала продумывать свой внешний вид. Хотелось быть и такой, и сякой, и разэтакой. Но лучше простенького белого сарафана так ничего не придумала. Откровенно и мило. И пусть не думает, что я любыми путями хочу затащить его в койку. Тем более еще неизвестно, какой он сам из себя.

Я вдруг перепугалась. А ведь действительно! Что, если он окажется старым, с неприятным специфическим запахом? Хотя нет! Он назвал себя парнем, даже не мужчиной. Значит, скорее всего, он молод. А если он толстый? Бесформенный, как мешок с гнилыми грушами? Или страшный как смерть? Нет, оно, конечно, мы можем с ним просто посидеть, поболтать о том о сем. Я накормлю его блинами. Но ведь прав он был, когда написал: «Оно тебе надо?»

Тем не менее, что бы я ни думала, любопытство одержало верх. И я продолжила подготовку методичным наведением чистоты. Формальная пробежка с тряпкой, одергивание примятого покрывала, вынос лишних предметов за пределы комнаты. Кажется, все!

Впихнув напоследок на антресоль кое-какие коробки, в основном с летней обувью и со старыми DVD, я убрала стремянку на место. Еще раз осмотрела себя в зеркало – так, сарафан, прическа, верхняя пуговка. И, наконец, приступила к блинам.

Сварганив целую стопку, я взглянула на часы.

Не понимаю, сколько он может добираться! По ночной Москве, без пробок… ну, хорошо, плюс еще двадцать – тридцать минут на посещение магазина. Но все равно он мог бы уже доехать раз сто. Как же я не догадалась взять у него телефон? Хотя он и сам бы мог позвонить: свой номер я оставляла. Не может же он вот так взять и не объявиться совсем! Он знает, что я его жду. И не просто жду, а готовлю ему ужин.

Ни звонка. Тишина.

Прошел еще час. Мои блины, хоть и накрытые, успели остыть. Ждать больше не имело смысла. Теперь я уже была уверена, что Альбинос не собирался ехать ко мне. Сказал «да», лишь бы я от него отцепилась. А сам вышел из офиса, поймал такси и преспокойненько поехал прямиком к себе домой. А может, он и писал мне из дому? А про работу сказал, чтобы я понимала, какой он уставший, раз засиживается до двух часов ночи.

Расстроенная дальше некуда, я на всякий случай вылезла в Интернет. Не питая, впрочем, особых надежд. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила от Альбиноса послание, отправленное мне пятнадцать минут назад. В нем он писал: