Король Треф - Борис Седов

— Наш самолет совершил посадку в аэропорту города-героя Санкт-Петербурга «Пулково-2». Просьба оставаться на своих местах до полной остановки. К выходу мы вас пригласим. Экипаж самолета прощается с вами и желает вам всего самого лучшего.

Она повернулась к нам спиной и скрылась за занавеской.

Я посмотрел в окно и увидел, как на выпуклом стекле появляются косые черточки мелкого дождя.

Да, это был мой Питер.

Я вернулся домой.

Четырехэтажная гостиница «Балтийский двор», в которую меня поселил расторопный Стержень, находилась на Охте и принадлежала общаку.

Конечно, до пятизвездочных отелей ей было далеко, ни мраморных лестниц, ни понтовых надписей на заграничных языках в ней не было, но зато не шарились по коридорам ни валютные проститутки, от которых один только геморрой, ни ментовская спецура в штатском. Весь персонал был свой, все умели держать языки на привязи, в небольшом ресторанчике кормили так, что — мама, не горюй, а в подвале были и бассейн, и бильярд, и даже небольшой тир. Это, стало быть, чтобы братва не потеряла профессиональные навыки в объятиях послушных девочек, которые появлялись как из-под земли, стоило только захотеть.

Я занимал просторный двухместный номер на третьем этаже, в котором имелись телик, видик, музыкальный центр, телефон, ванна, ковры, холодильник, бар с напитками, кондиционер и огромная кровать с балдахином. Короче, все что нужно.

Иногда я встречал в коридоре какого-нибудь поддатого братка, только что откинувшегося с зоны, который волок к себе в номер хихикающую телку, а то и двух. И в его шальных глазах можно было увидеть восхищение этой шикарной малиной и не менее шикарной жизнью, в которую он окунулся сразу после паскудной лагерной бодяги.

В общем, вот уже третий день я то валялся на богатырской кровати в своем номере, то нырял в бассейн, то трескал в кабаке севрюгу, зашел даже как-то раз в тир, популял там чуток, и это тихое безделье начало мне надоедать.

А делать было нечего, нужно было терпеливо ждать. Я ведь сам пришел к братве и сам потребовал полной и окончательной, а главное — справедливой разборки. И получилось так, что пришел я как раз вовремя. Стержень, который навещал меня каждый день, а сегодня приходил аж два раза, рассказал, что в городе произошел серьезный беспредел, и на следующей неделе состоится большая сходка, на которой воры будут высказываться по этому поводу и принимать серьезные решения.

И Стержень рассказал мне о том, что произошло.

Совсем недавно в один и тот же день трое воров в законе были убиты.

Крокодила грохнули из пистолета прямо в собственной подворотне, Ворсистому перерезали горло в какой-то помойной «копейке», а потом сожгли ее вместе с трупом, а Вензеля на «Мерседесе» загнали в Фонтанку и, когда он пытался выплыть, нашпиговали пулями из «Калаша». И все это было сделано четко, профессионально и чисто. Никаких следов.

Такие дела.

Конечно, мнения по этому поводу у народа имелись, но некоторые из этих мнений были такими смелыми, что говорить о них вслух решился бы только или совершенно уверенный в своих словах, или просто бессмертный человек.

Так что вот на следующей недельке, а именно — во вторник, через четыре дня, соберутся в банкетном зале «Балтийского двора» авторитеты и будут перетирать все это дело. Ну, понятное дело, и про Знахаря тоже не забудут.

А в том, что про меня не забудут, я был уверен на все сто, потому что привез в нагрудном кармане рубашки тоненький дорожный чек на двадцать миллионов баксов. Мой скромный вклад в общак. И это тебе не три мертвых авторитета, от которых все равно уже никакого толку и которые кое-кому за свою жизнь так мозоли поотдавливали, что некоторых их погибель только обрадовала.

Рассказал мне Стержень про дела эти скорбные, почесал репу да и говорит:

— Слушай, Знахарь, надо бы нам с тобой один вопросик урегулировать.

Ага, думаю, начинаются тайны мадридского двора.

— А что за вопросик-то? — спрашиваю я его, а сам наливаю себе в толстый стаканчик заграничное пойло и Стержню киваю — мол, налить тебе тоже?

Стержень башкой мотнул, мол — лей, давай, и отвечает:

— А вопросик такой. Ты ведь хочешь в круг вернуться, с этим и приехал, ведь так?

— Ну, так, — отвечаю, — а что в этом особенного? Мы выпили, и Стержень отвечает:

— Особенного, конечно, ничего, но только Стилет хочет обсудить с тобой условия твоего возвращения и точно узнать, почему это ты вдруг из богатой Америки, где мог бы жить — не тужить, решил вернуться к братве, где еще не известно, как твой вопрос решаться будет.

— Законное желание, — отвечаю я ему, — я готов обсудить это со Стилетом, а только вот ты здесь при чем?

— А при том, — говорит Стержень и разливает еще по чуть-чуть, — что Стилет меня попросил эти самые вопросы с тобой перетереть.

— Попросил, говоришь? — усмехнулся я. — С каких это пор Стилет такой вежливый стал?

— Ну, не попросил, конечно, — смутился Стержень, — в общем, Знахарь, давай с тобой на эту тему побеседуем, я тут вроде как посол от Стилета.

— Посол? — преувеличенно удивился я. — Куда посол?

Сначала до Стержня не доперло, а когда он врубился, то посмотрел на меня прищуренными глазами и сказал:

— Ты, Знахарь, шутки не шути, я с тобой серьезно разговариваю…

— И я с тобой серьезно, — резко перебил я его, — ты, конечно же, не шестерка какая-нибудь, спору нет, но я предпочитаю разговаривать с хозяевами, а не с их заместителями. Так Стилету и передай. Так что, если ему нужен разговор со мной, то пусть забивает стрелку в спокойном месте, там, где нас никто не услышит, и я буду с ним говорить.

— Ладно тебе, Знахарь, — Стержень тут же сбавил обороты, — не горячись, давай-ка дернем еще по маленькой.

— Давай, — миролюбиво согласился я, а у самого в голове вдруг завертелись варианты, которые мне совсем не понравились.

— Ты пока покури, а я отлучусь на минутку, — сказал я ему и, встав, отвалил в ванную, где заперся и уселся на крышку унитаза.

Стрелка со Стилетом — это, конечно, хорошо.

Можно обсудить разные щекотливые вопросы, называя вещи своими именами. Это, конечно, если Стилет не побоится эти самые названия вещей произносить вслух. Я, например, не побоюсь, а вот насчет него — не уверен.

Но с другой стороны — а не попытается ли он меня грохнуть?

Мне тут мушка на ухо шепнула, что, может быть, это Стилет распорядился замочить тех трех воров в законе. И не просто так, за кусочек колбаски, а потому что они были готовы поддержать меня на предстоящем сходняке. Во как! И тогда кто ему помешает замочить меня на стрелке? Да никто. И я, между прочим, еще не уверен, что это не по его просьбе Железный послал за мной Таксиста, чтобы тот меня грохнул. И, кстати, не Стержень ли по приказу Стилета завалил этих трех авторитетов? Легко! А теперь делает вид, что возмущен беспределом. В общем, нужно держать ухо востро и попытаться вытянуть из Стержня все, что можно.