Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

В морском генеральном штабе уже вошло в обычай к 1 апреля каждого года в кооперации с генеральным штабом сухопутных войск представлять «План операций на предстоящий год», на период до 31 марта следующего года. Его посылали на утверждение императору, а затем направляли как секретный военный документ министру и главнокомандующему. План носил черты проекта, обрисовывая то, как флот должен действовать в случае, если война начнется в этот период.

Задача составления плана возлагалась на десяток офицеров 1-го отдела 1-го управления морского генерального штаба. Несмотря на связанную с этим большую ответственность, стало привычным каждый год разрабатывать план на основе прошлогоднего, с несколькими новыми деталями. Существовало три гипотетических врага — Соединенные Штаты Америки, Советский Союз и Республика Китай. Что касалось Китая, план операций каждый год занимал чуть меньше страницы. Дело в том, что в этом случае флоту отводилась незначительная роль, да и Китаю придавалось такое малое стратегическое значение, поскольку он рассматривался скорее как конгломерат соперничающих главарей военных группировок, чем как современное государство; считалось, что в случае войны Японии достаточно пошевелить мизинцем — и Китай падет (на практике морскому генеральному штабу после начала «китайского инцидента» пришлось изменить это мнение).

В отношении Советского Союза война для Японии, несомненно, была бы серьезной, но основной упор делался на сухопутные силы, а роль флота не столь велика. Таким образом, вопрос разрешался в операциях против Соединенных Штатов. Если изложить кратко, ортодоксальный план операций требовал от флота нанести удар по Филиппинам. Затем, когда флот США придет на помощь и начнет неизбежную контратаку, Маршалловы, Марианские, Каролинские острова и Палау вместе с другими японскими подмандатными территориями использовать как базы для рассеяния атакующих сил американцев с помощью подводных лодок и авиации, а когда они сравняются с японскими силами или даже станут меньше, втянуть их в решающее сражение в морях вблизи Японии и уничтожить. Эта концепция во многом походила на ту, что применялась в битве в Японском море: в 1905 году Япония напала у Цусимы на российский Балтийский флот и уничтожила его.

Каждый год в план вносились некоторые изменения, но название «Гавайи» никогда не появлялось: немыслимо, чтобы японский флот по своей воле отправился в атаку так далеко — на Гавайи. Не уделялось внимания и вопросу, а что произойдет, если война окажется затяжной или потребует вовлечения ресурсов всей нации. Правда, существовал институт, называвшийся Научно-исследовательским институтом тотальной войны, но с функциями чисто академическими.

Еще хуже, что даже острова внутренних Южных морей — их значение как «непотопляемых авианосцев» или «непотопляемых подводных посыльных» при любых операциях с целью сравнять японский и вражеский флоты официально признано — в действительности оказались крайне недостаточно оснащены как морские базы. Примерно в начале 1937 года американский морской атташе в Токио запросил разрешение посетить японские подмандатные острова в южной части Тихого океана, но руководство японского флота после долгих колебаний отказало. Причина, как говорят, не в том, что оно не хотело показывать ему сооружения, построенные в этом районе, — просто боялось — он поймет, что это вовсе не приличные военные установки; пусть у американца создастся впечатление, что какие-то установки все же есть.

План операций против Америки, разработанный в морском генеральном штабе, явно полон благих мыслей, текстуально убедителен; но никто не верил, что, если война начнется, события станут — если Японии крупно повезет — развиваться, как изложено в плане. Сам Ямамото имел весьма скептическое мнение о формальном подходе к тактике действий против Америки, который превалировал в морском генеральном штабе и колледже морского штаба. До сих пор не опубликованный труд, озаглавленный «Гохороку. Воспоминания об Исороку и Тинеичи» (название составлено из двух иероглифов, одного из каждого имени, данных в общем чтении, плюс слово «року» — «воспоминания»), здесь уместен. Сборник в двух частях из писем, написанных самим Ямамото, заметок, писем от Коги Минеичи к Хори Тейкичи и прочих подобных документов, подготовлен Хори через семь лет после окончания войны с мыслью, что пришло время дать общественности доступ ко всем этим материалам. Хори намеревался рассказать людям, кем был на самом деле его закадычный друг Ямамото; но есть места, где и Ямамото, и Кога изъясняются весьма решительным тоном, и Хори боялся двух вещей: что публикация без предупреждения оскорбит тех, кто жив, и что книгу могут использовать (дело происходило в 1952 году) в целях совершенно противоположных его собственным. А поэтому он, не показав никому, оставил ее на попечение двух лично им выбранных доверенных лиц.

«Гохороку» сопутствовал комментарий, написанный самим Хори. Как видно из него, маневры по картам и план операций против Америки, составленные в Морском колледже и в морском генеральном штабе, в какой-то мере плод самообмана — что враг будет действовать согласно предопределенным договоренностям. Это своего рода интеллектуальная игра, основанная на уже упомянутых допущениях: 1) Япония будет атаковать Филиппины; 2) флот США отправится на помощь Филиппинам; 3) Япония начнет войну на истощение на Марианском фронте; 4) произойдет колоссальная битва между двумя флотами, в которой американский флот подлежит уничтожению.

«Эта разновидность ползучего формализма распространяется до тех пор, пока не становится частью ортодоксальной стратегии, — пишет Хори, — и флот в конце концов становится самодовольным, инертным маленьким обществом, которое настаивает, что все идеи стратегии должны соответствовать этой ортодоксальности, — всякий, кто пытается взять новый, отличный от старого курс, моментально получает кличку еретика и невежды, не имеющего понятия о тактике».

«Тип милитаристского мышления, выпестованный в таких условиях, — продолжает он, — в конечном итоге обрел политическую окраску… В обществе становилось все более привычным делать вынужденные и преувеличенные заявления перед другими и препятствовать любым попыткам спокойно обдумать ситуацию».

Хори приводит три примера этого тренда, участником которых ему самому пришлось быть. Кратко опишу два из них. Как-то во время учений на штабных картах, моделировавших войну против Америки, какой-то офицер встал и произнес примерно следующее:

— Поскольку вполне возможно, что противник не бросится на помощь Филиппинам, а возьмет и атакует непосредственно Японские острова, я задаюсь вопросом, мудро ли тратить столько энергии лишь на этот вариант, разрабатывая операции только против Филиппин. Наверняка нам следует изучить и другие сценарии.

Офицер из морского генерального штаба, присутствовавший на маневрах как инспектор, ответил:

— Кампания против Филиппин уже утверждена в рамках оперативной политики императорского флота и как таковая разрабатывается в сотрудничестве с армией. Весьма жаль, что приходится слышать аргументы против. Не надо забывать, что координация стратегических идей — одна из целей наших учений.

Во время штабных учений в другом году одно подразделение осторожно продвигалось вперед, следя за уровнем остававшегося горючего и расчетным временем контакта с противником. Однако его критиковали за «отсутствие живости»: чрезмерная забота о горючем делает «настоящие» (так удобно для властей предержащих) учения невозможными. Результаты этих маневров обсуждались со ссылкой на навигационные карты различных подразделений «синих» и «красных»; вычисления случайно показали: флот, о котором идет речь, практически остановился из-за нехватки горючего. В таких случаях возникала гипотеза: дозаправить флот в море — и он плавает дольше. Ситуация становится особенно неловкой — ответственные лица обычно не усложняют ее, а объявляют об отмене учений. (Из письма, написанного Ямамото на борту «Мусаси» в Труаке: «Проблема не в противнике, а в нас самих»; учитывая вышесказанное, такое его неприятие вполне естественно.)