Сладкозвучный серебряный блюз - Глен Кук

– Может, стоит ее вернуть?

– Думаю, не надо. Надеюсь, что ее убьют либо продадут в рабство. У меня нет никаких обязательств перед ее семьей. Мы знаем, что она ничему не учится на собственном опыте. Если мы поможем ей выбраться из беды, она тут же совершит очередную пакость.

Тинни сидела рядом со мной. Ее плечо почти касалось моего. Мы беседовали с ней о посторонних вещах, как частенько поступают мужчина и женщина, когда у них на уме совершенно иное.

– Лучше бы ты ее прикончил, Гаррет, – вздохнул Морли.

– Ему не позволила бы совесть. Впрочем, как и вам, Морли Дотс, – заметила Тинни.

– Совесть? – рассмеялся Морли. – Какая совесть? Я слишком утончен, чтобы обладать ею, а Гаррет чересчур прост.

– Морли, ступай и стреножь ее, – распорядился я.

Когда он удалился, Тинни спросила:

– Неужели вы оба действительно хотели, чтобы ее…

– Не обращай внимания, рыженькая. Мы всегда так говорим друг с другом. Это всего лишь треп.

Роза не отбивалась, когда Марша приволок ее в освещенное нашим костром пространство. Воинственное настроение, похоже, покинуло ее. Морли приблизился ко мне и доложил:

– Она с чем-то или с кем-то столкнулась. Мы это спугнули. Девка не говорит, что это было, но тебе стоит подумать об удвоении охраны и о том, чтобы начать молиться за здоровье Дожанго.

– Хорошо.

Отдав нужные распоряжения, я возвратился на свое место.

В свете костра я заметил, что Роза сильно не в духе.

Тинни коснулась моей руки:

– Гаррет, когда мы вернемся домой…

– Если мы вообще вернемся домой. Пока нам рано даже думать об этом.

Это прозвучало достаточно резко, и она сердито замолчала.

Дожанго вернулся только к полудню, и я услышал от него именно то, что хотел услышать. Никто в Фулл-Харборе не интересовался бандой бузотеров из Танфера. За время нашего отсутствия ничего необычного не случилось. Все говорили только о Слави Дуралейнике и его эпическом походе на юг. Наши пожитки по-прежнему находились в гостинице: хозяин их сохранил в знак благодарности за то, что мы подарили ему одежду тех парней, которых пустили гулять в чем мать родила.

– По правде говоря, он так утверждает, – внес дополнение в свой доклад Дожанго.

– Мы последим за ним. Начинайте паковать багаж. Я хочу пройти туннель сразу после наступления темноты. Все остальное тебе тоже удалось устроить?

– Без проблем. К нашему приходу они уже будут стоять у черного хода гостиницы.

– Были сложности с организацией отправки?

– По правде говоря, никаких. Подобный груз отправляется постоянно. Практически каждый корабль, идущий на север, доставляет его в семьи, которые себе это могут позволить. Рутинное дело, по правде говоря.

– Прекрасно. Морли, остается последняя проблема, и, думаю, сегодня ночью мы столкнемся с ней вплотную.

Мы с Морли медленно брели, отделившись от остальной компании.

– У тебя уже есть кандидат на примете? – спросил он.

– Если бы меня вынудили, то в первую очередь я назвал бы Васко. Но только потому, что я его достаточно хорошо знаю и вижу, что его поведение отличается от обычного. Впрочем, у него достаточно оснований, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке.

– Ты придумал какой-то ход? Проверку?

– Сразу же, как мы выйдем из туннеля. Я хочу, чтобы Дожанго, Марша и Плоскомордый шли первыми. Ты, я и Дорис будем замыкающими. Если мы нагрузим остальных нашими пожитками, они ничего не смогут предпринять, к тому же будут зажаты с обеих сторон.

– Какие способности к планированию операций! Тебе следовало бы возглавить преступный мир.

– Надо все продумать заранее. Иначе можно опоздать. Мы имеем дело не с ребенком-несмышленышем. Этот тип наверняка разрабатывает собственные планы, просчитывает наперед все свои ходы.

– Выходит, у нас нет других способов вывести его на чистую воду.

Мы вернулись в лагерь. Во второй половине дня все были проинформированы о плане проведения ночной операции. Не все остались довольны моей диспозицией, но и у недовольных хватило ума понять, что самых доверенных людей я помещаю туда, где они смогут принести максимальную пользу.

Покинув лагерь, мы двинулись в указанном мной порядке. Единственное исключение: гролли, меняясь местами, тянули фургон поочередно. Я предложил Плоскомордому путешествовать в экипаже, пока мы не достигнем стены, но он уверил меня, что у него хватает сил идти на своих двоих. Васко и раненый солдат тоже пошли пешком, объяснив, что хотят чувствовать себя свободнее. Мы с Морли брели в хвосте, глотая поднятую отрядом пыль.

Пару раз я проходил вперед проверить, хорошо ли укрыта Кейен. После второй проверки, вернувшись на свое место, я сказал:

– Как я заметил, ты не пытаешься ничего предпринять, чтобы избавить свой приз от голодной смерти.

Желудок Кейен принимал очень мало из того, что я ей давал. Разворачивая ее, я оставлял руки и ноги связанными. Когти я обрезал при первой возможности после того, как мы вышли из гнезда. У нее еще сохранились клыки и постоянный голод, хотя в те моменты, когда Кейен приходила в себя, она изо всех сил сопротивлялась болезненным позывам.

– Ты мог также заметить, что Валентин впал в спячку, которая обычно возникает, когда вампиры голодают. До Танфера он продержится. А это все, что мне требуется.

Я не одобрял поступка Морли, но все же понимал, что убийство Клемента было наилучшим исходом. Смерть супруга по крови освободила Кейен.

Хотя мы не обменялись ни словом, я понимал, что она вошла во врата ада только потому, что этот путь выбрал ее муж. Кейен принадлежала к «следую-за-тобой-мой-милый» типу женщин. Клемент же, в свою очередь, пошел этой тропой на шестьдесят процентов из-за угрызений совести, а на сорок – из чувства мести. Кейен носила белые одежды не потому, что являлась его супругой по крови. Один из владык взял ее себе.

Я надеялся, что она не носит в своем чреве лишенного души плода. Иначе надежды на исцеление нет. Ни одна женщина не способна оправиться после такого.

Все шло великолепно. Спасенные внесли в туннель наши призы. Проход был достаточно широк и для фургона, но мне не хотелось показываться на улицах города с армейской собственностью, происхождения которой я объяснить не мог. С другой стороны стены мы сможем нанять какую-нибудь повозку.

Это случилось, когда мы с Морли находились в пятидесяти футах от конца туннеля. Дорис плелся чуть позади нас.

Откуда-то спереди донеслось бурчание Марши.

– Проклятие! – выругался Морли и перевел: – Нападение. Девять мужчин и одна женщина. Банда из-под полосатых парусов. Видимо, они выследили Дожанго, когда он был в городе.