Красная луна - Бенджамин Перси

Клэр вслед за ним спускается по вырезанной в скале лестнице и заворачивает за угол, а там стоит Пак. Джереми идет, склонив голову и погрузившись в собственные мысли, и даже не замечает его. Но щуплый блондин, в отличие от всех прочих ликанов, похоже, никуда не торопится: он прислонился к стене, засунул руки в карманы и, судя по всему, поджидает их.

— Мне сказали, что я не могу отправиться на дело, — говорит он пронзительным голосом, похожим на писк летучей мыши. — Заявили, что я должен остаться.

Только тут Джереми его замечает:

— Правильно сказали. Твое место — здесь.

— Ты решил меня наказать? За Кровавые горячие источники? За то, что я не спросил твоего одобрения? — Слово «одобрение» в его устах так и сочится ядом.

Джереми переводит взгляд с Пака на Клэр:

— Мы обсудим это позже.

Клэр нехотя спускается за дядей по ступеням, прячась за его спиной, как за ширмой. В воздухе буквально проскакивают искры, настолько накалилась атмосфера.

Коридор здесь узкий, но Пак и не думает посторониться, поэтому Клэр и Джереми приходится протискиваться мимо него. Когда девушка задевает блондина плечом, ей кажется, будто она коснулась обуглившегося от удара молнии дерева и перепачкалась в саже. Она старается не поднимать на Пака глаза, но все-таки не может утерпеть. Поймав ее взгляд, он просовывает язык между зубами и прикусывает его.

— Ты же не плохая? — Вопрос на уровне детского сада, и Патрик прекрасно это понимает. Но он вырвался сам собой, когда Патрик увидел разложенные на кухонной стойке ножи, да и на боку у Мириам висит кобура с пистолетом.

— Нет. А ты?

Женщина повернулась к нему спиной, поэтому наверняка утверждать нельзя, но, судя по голосу, она улыбается. Патрик снова очутился в том самом коттедже, и снова чувствует себя пленником, но на этот раз что-то явно изменилось, Мириам чуть потеплела к нему. Гэмбл сидит на кухне за круглым деревянным столом, а она стоит возле раковины. Солдатские штаны защитного цвета, черная майка, из-под которой выглядывают вытатуированные на спине крылья, такие же черные, как и ее волосы.

На полу мешок для мусора, набитый водительскими удостоверениями. С десяток удостоверений разложено и на столе, будто колода карт. И на каждом — фотография девушки, очень похожей на Клэр.

Мириам наполняет миску горячей водой и добавляет туда мыло. Потом убирает со стола документы, садится на стул напротив Патрика, обмакивает в воду губку для мытья посуды и выжимает ее.

— Не дергайся! — С этими словами Мириам начинает приводить его в порядок.

Губка шершавая, как кошачий язык. Патрик закрывает глаза и старается не вздрагивать, когда она касается его распухшего, израненного лица. Мириам что-то едва слышно напевает себе под нос, вроде бы колыбельную. Вода в миске быстро убывает, вскоре на дне плещутся лишь красные от крови остатки жидкости. Тетя Клэр вытирает лицо Патрика полотенцем и заклеивает ссадины пластырем.

Все это время он прижимает руку к груди, прикрывая ноющие ребра.

— А ну-ка сними рубашку.

Легче сказать, чем сделать: из-за боли Патрик не может даже поднять руки над головой. Мириам помогает ему. Все тело юноши в ярко-красных полосах, на ребрах темнеет огромный фиолетовый синяк.

У Мириам на пальцах очень толстые ногти, настоящие когти — обычное дело для ликана. Макс как-то об этом говорил: описывал разные признаки, по которым можно распознать инфекцию. У зараженных ногти становятся толстыми, как зубы или кость. У матери этого и не заметишь, ведь она их постоянно красит. Мириам проводит пальцами по его ребрам, и Патрик с клацаньем захлопывает рот.

— Может, и сломаны. А может, нет. В любом случае жить будешь.

Она приносит из ванной пузырек с ибупрофеном, и Гэмбл запивает четыре таблетки водой из высокого стакана.

Готов ли он ее выслушать? Да, пожалуй. И хозяйка дома начинает рассказ.

— Кое-что ты уже знаешь, а кое-чего не узнаешь никогда.

Свет за окошком тускнеет, тени сгущаются. Мириам все рассказывает и рассказывает. О Сопротивлении, об их идеологии и деятельности за последние несколько десятков лет, про то, как она сама ушла из этой организации, как ее за это преследовали, а потом похитили Клэр. О следах на снегу на поляне — следах девушки, перечеркнутых другими — огромными, которые Мириам узнала.

— Опасные ребята, — замечает Патрик.

— Да уж, — кивает Мириам.

— А они оставили вам какое-нибудь послание?

— Нет, но это совершенно не обязательно. Я и так знаю, где их искать. А похищение говорит само за себя: мол, возвращайся к нам, а не то…

Гэмбл интересуется, каким образом она его обнаружила.

Оказывается, Мириам рыскала по лесам возле убежища террористов и вдруг услышала выстрел, а потом увидела, как на Патрика накинулась целая толпа молодых людей. Ответив на его вопрос, она заявляет, что им нужно вернуться туда, в лес. Члены Сопротивления знают о ее приходе, их много, они сильны, но, несмотря ни на что, Мириам вызволит Клэр. И Патрик ей поможет.

— И когда мы сделаем это?

— Мы сделаем это прямо сейчас, если ты не против.

Патрик не отвечает. Ему страшно. Очень страшно. Но колеблется он не поэтому. Он ведь не рассказал тете Клэр про те самолеты. Может быть, нужно было? А вдруг Мириам и сама в этом участвовала, хоть и говорит, что ушла из рядов Сопротивления? А еще после побоев Гэмбл чувствует себя слабым и увечным. Боится оказаться бесполезным. Он сжимает руку в кулак, и рука дрожит. Будто это инструмент, который может сломаться и подвести хозяина в самый ответственный момент.

Мириам наклоняется вперед. Взгляд ее острый, словно нож.

— Тебе ведь не наплевать на Клэр? Она что-то для тебя значит?

— Ну конечно, — не задумываясь, выпаливает Патрик и сам удивляется, как легко вырвался у него этот ответ.

— Я так и подумала. Если бы ты был к ней равнодушен, то не вернулся бы. И не отправился бы в лес. Правильно? — спрашивает Мириам. Голос у нее бесстрастный, а лицо лишено всякого выражения, так что совершенно непонятно: серьезно она говорит или насмехается.

— Правильно, — подтверждает Патрик.

— Так вот, ты должен знать: моя племянница в опасности. И медлить нельзя.

— Я готов, — кивает Гэмбл, стараясь принять суровый вид.

Но на самом деле он чувствует себя таким слабым. Против него вдруг ополчился весь мир. Удастся ли ему хоть с кем-нибудь справиться? С Американцами, с ликанами… Хорошо хоть головная боль наконец чуточку унялась: начали действовать таблетки.

Мириам выпрямляется, не сводя с него внимательного взгляда. Проводит пальцами по лежащему на столе пистолету.

— Умеешь с таким обращаться?

— Немного умею.