Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори

— Это ваш парк, — объяснил Уилл, указывая вокруг себя кнутом. — Он был задуман для украшения имения. Мы его никогда не трогаем, хотя здесь полно дичи: кроликов, фазанов, зайцев, оленей. Но никто из деревни тут не охотится. К сожалению, иногда сюда забредают браконьеры из Питерсфилда и Чичестера, но мы по очереди дежурим здесь и, в общем, справляемся с ними.

Я вдруг почувствовала, будто уже была здесь когда-то и здесь часто бывала моя мать, та женщина, которая бежала за фургоном. Я откуда-то знала это. И ее мать тоже приходила сюда.

Мы долго ехали в молчании.

— Вот там Дауэр-хаус, — прервал молчание Уилл. — Ваша семья жила здесь, пока восстанавливали Холл. Ваша матушка провела здесь детство.

Дом был заброшен, но хорошо сохранился. Входная дверь была плотно заперта, окна защищены ставнями. Внизу расположилась небольшая клумба крокусов.

— Здесь никто не живет? — поинтересовалась я.

— Нет, — был ответ, за которым последовала сокрушенная улыбка. — Сейчас этот дом принадлежит семье Хаверингов. Наши места не привлекают дворянство. Сами понимаете, они не одобряют нашу корпорацию, а найти такого богатого арендатора им не удалось.

Я понимала не все, что он говорил, но пока что не собиралась задавать вопросов. Я хотела почувствовать эту землю и этих людей. Понять, какова же та реальность, о которой я так долго грезила.

— Это хорошее поместье, — испытующе сказал он. — И приносит хорошие доходы.

Я видела, как он старается не смотреть на меня, не отводя глаз от холки своей лошади.

— Я ничего в этом не понимаю, — искоса взглянув на него, призналась я. — Я выросла совсем в другом мире.

— Еще не поздно научиться, — мягко сказал он. Я поняла, что он слышал мою истерику и обвинение, брошенное Джеймсу Фортескью, о том, что все уже слишком поздно. — Если бы ваша судьба была обычной, вы бы только сейчас вернулись из пансиона.

— Но при этом я, наверное, умела бы читать и, может быть, даже писать, — усмехнувшись, отозвалась я.

— Совсем не обязательно. — Ответная улыбка появилась на его лице. — Богатые люди часто бывают так же невежественны, как и крестьяне.

Мы оказались подле старинных чугунных ворот, стоявших полуоткрытыми, видно, довольно давно, так как вьюнок уже плотно обвил обе их створки. Уилл кивнул куда-то налево.

— Там одна из наших новых культур, — сказал он. — Клубника. Обычно мы сажаем ее попозже, почва здесь для нее самая подходящая. Думаю, что мы с большой выгодой продадим ее в Чичестере, где очень хороший фруктовый рынок. Эта ягода требует заботливого обращения. Тут и прополка, и сбор, и упаковка. Если нанимать для этого рабочих, то они больше напортят, чем сделают. Но когда люди знают, для чего они работают, у них появляется ответственность.

Реальность опять стала ускользать от меня. Это какой-то сон, вот сейчас я проснусь и увижу дырявую крышу фургона, и опять меня ждут побои и ругань моего детства, но зато рядом со мной снова окажется Данди, и я смогу…

Я потрясла головой, чтобы отогнать это видение. В этот момент мы поравнялись с небольшой аккуратной сторожкой. Дверь отворилась, из нее вышла женщина с веником в руках и присела передо мной в глубоком реверансе.

— Добрый день, мисс Сара, — сказала она.

На какое-то мгновение я онемела. Она назвала меня мисс Сара. Мисс. Не мамзель Меридон, а мисс Сара.

Я неловко кивнула.

— Это миссис Ходжет, — сказал Уилл Тайк. — Она сама из Мидхерста, но вышла замуж за нашего сторожа и переехала сюда. Ходжеты всегда служили здесь в сторожах.

— Добрый день, — произнесла я и улыбнулась своей ослепительной актерской улыбкой.

Уилл тронул поводья, и мы направились к Экру.

— Это ваша деревня, — жестом указал он. — В прежние времена, когда здесь хозяйничали Беатрис и сквайр Гарри, они владели каждым домом в деревне, им принадлежали даже церковь и приходский совет. Хотя, пожалуй, вам они тоже принадлежат, — добавил он, помолчав. — Мы давно уже живем без сквайра и забыли, что это значит. Мы не платили ренты с тех пор, как погиб ваш папа, сквайр Ричард. Вся ваша доля доходов находится у мистера Фортескью. Наша деревня носит имя Экр, как вы знаете. Это старинное саксонское название. Моя семья жила здесь задолго до того, как Ле Сэи вместе с Вильгельмом Завоевателем пришли сюда и отняли у нас эту землю.

— Кто пришел? — удивленно спросила я, никогда прежде не слыхавшая ни о Ле Сэях, ни о каком-то Завоевателе. У меня была смутная идея, что это Красавчик принц Чарли.

Уилл удивленно посмотрел на меня.

— Ле Сэи — это фамилия ваших предков, — пояснил он. — Они были франками. Позже они стали называться Лейси.

— О-о, — протянула я.

В этом уже не было для меня ничего нового, в моем прежнем мире фамилии меняли очень часто.

— Они пришли с норманнами. Ну, когда Вильгельм покорил Англию. Я могу вам даже показать место, где произошла битва. Плуги до сих пор выворачивают там из земли черепа и кости. Они сражались целых три дня — деревня против Ле Сэев, — и битва окончилась, только когда никого из жителей не осталось в живых.

— Тогда от кого же произошли вы? — быстро спросила я.

— Были убиты все, кроме одного человека из моей семьи, — улыбнулся Уилл, — его специально пощадили, чтобы основать династию Тайков.

— Его пощадили в бою? — продолжала серьезно расспрашивать я.

— Нет, после боя. — Теперь он уже открыто смеялся. — Оставьте, Сара, это давняя история, и никто уже толком ничего не знает. Как бы там ни было, Ле Сэи завладели этой землей и с тех пор всегда жили здесь. Так же, как и моя семья. И сейчас здесь мой дом.

В его голосе звучали любовь и гордость, и мы чуть придержали лошадей, чтобы я могла оглянуться и как следует все рассмотреть.

Деревня представляла собой широкую, очень чистенькую улицу, по которой разгуливало несколько цыплят. Почти около каждого домика был небольшой сад, в котором цвели желтые нарциссы и пурпурные крокусы. Около одного из коттеджей женщина спокойно чистила картофель, а маленький ребенок вперевалку направлялся к ней, зажав в ручонке охапку листьев.

В конце улицы виднелась церковь, старое здание с новым шпилем. Можно было насчитать тридцать коттеджей. Экр выглядел как крепкая, зажиточная деревня.

— Большинство людей сейчас на работе, — пояснил Уилл. — Я предупредил их, что вы, наверное, захотите встретиться с ними после церковной службы в воскресенье. Я подумал, что вы сначала захотите осмотреть деревню, а потом уже поговорите с людьми.

Я кивнула. Сапожник сидел у окна за работой и наблюдал за нами. Но когда он увидел мой взгляд, он помахал приветливо рукой и вновь склонился над своим башмаком. Женщина, работавшая в саду, подняла голову и улыбнулась мне, но не бросила свое занятие.

Эта картина злила меня, хотя я старалась не показывать вида. Деревня была какой-то уж слишком солидной. Казалось, что люди здесь пустили корни, подобно деревьям. А я была чужой на их земле и только искала, где обосноваться.