Мое бурное прошлое - Лорен Хендерсон

Я прислонилась к кухонной стойке и игриво спросила:

– Как насчет дорожки кокса?

Он отказался. Сначала. Но я настаивала. Высушив в микроволновке тарелку, я высыпала на нее кокаиновый холмик и разделила на две части.

– Давай, не отставай от меня. Его это позабавило:

– Я и так могу не отставать.

– Знаю, но все равно. Зачем отказываться? Сегодня пятница, вечер. Составь компанию.

Уж не знаю, почему мне было необходимо накачать его зельем. Возможно, захотелось слегка подорвать его самодостаточность. Мне казалось, что если он тоже нюхнет, то мы с ним окажемся на равных. Раз уж я не могу быть как он, пусть он будет как я. До сих пор все шло не так, как всегда, а я желала действовать по привычной схеме. Я распускала хвост и уламывала Алекса, пока он не согласился.

– Что я должен делать? – спросил он.

– Ха, кокаиновый девственник! – изумилась я.

С трудом верилось, что он так легко признается в своей дремучести. Я бы предпочла скорее окочуриться, чем признаться в чем-либо подобном. Для Алекса, напротив, не составило никакого труда признаться в своей слабости (впрочем, возможно, он и не считал это слабостью). Я бы никогда не смогла так.

– Зажми одну ноздрю, а второй втяни порошок. Вот. Ничего, что мы из одного блюдца?

Он пропустил мой вопрос мимо ушей. Просто никогда не слышал о дуриках, у которых из носа прямо на кокс начинала течь кровь, и они могли заразить всех гепатитом или другой какой-нибудь дрянью. Ну, на мой счет он мог быть спокоен. Я спросила чисто машинально. А может, чтобы показаться дико искушенной оторвой. Мне стало противно от собственных приемчиков.

Склонившись над столом, Алекс втянул голову в плечи и вдохнул порошок. Я ощутила триумф.

– Ну и? – Я втянула еще немного коки в другую ноздрю. – Как ощущения?

– Нормально, – улыбнулся он. – Ты заманила меня сюда на чашечку кофе, забыла?

– Так ты хочешь кофе?

– Ничего не имею против.

Я пожала плечами. Дело его, пусть не спит, если не хочет. Я налила нам кофе, плеснув в свою чашку куантро и предложив Алексу. Он отказался! Он вообще отказался от алкоголя. Нет, это не человек, а ходячая добродетель.

И хотя я напичкала его наркотиком, все равно ничего не желало идти по привычной схеме. Ненавидя Алекса за собственный душевный разброд, я принялась обрабатывать его своим вырвавшимся наконец-то на волю остроумием. Я подкалывала его по всем вообразимым поводам, из вредности отметая все, что он говорил. Мне казалось, что я остроумничаю (не знаю, может, так оно и было), но ощущение, что меня разрывает на части, росло с каждой минутой. Было такое чувство, будто внутри ширится пропасть, которая все растет и растет, превращаясь в бездну.

Я высыпала еще кокаина прямо на кофейный столик и втянула его, словно героиня рекламного ролика о вреде и мерзости наркотиков. Алекс был безмятежен и расслаблен. Он подоткнул под спину пару подушек, пристроил массивные вельветовые ноги под столиком и, казалось, вознамерился просидеть так до утра. Я же ерзала, будто меня одолела стая блох, и изображала пародию на саму себя в жанре совращения. До бесконечности закидывала ногу на ногу, ворошила волосы, накручивала локоны на палец – словом, походила скорее на маньячку, чем на искусную соблазнительницу.

– У тебя хороший вкус, – заметил он. – Мне нравится твоя квартира.

– А твоя какая?

– О, полагаю, ты бы назвала это стандартным холостяцким декором.

– Музыкальная аппаратура, телик, видео. И все жутко дорогое, – предположила я. – Здоровущий диван. Коробки из-под фаст-фуда по всей кухне и грязные носки по всему дому.

– Угадала, но лишь отчасти.

– Про носки?

– И про коробки. Я готовлю сам, забыла? К тому же я помешан на чистоте.

– Согласно моим наблюдениям, все мужики либо выглядят так, словно их заела парша, либо маниакальные чистюли. Третьего не дано.

– Значит, ты сперва отправила меня в стойло к паршивым козлам. Теперь потрудись объяснить, как ты разглядела во мне зашитого чистюлю?

– Ты не выглядишь как зашитый чистюля, – огрызнулась я. – И вообще ты какой-то потрепанный.

– Потрепанный, но чистый.

Кажется, он не обиделся, но почем мне знать? Алекс приподнял ногу:

– Смотри, штаны совершенно чистые, хоть и вельветовые. Они прямиком из химчистки.

Я избегала его взгляда.

– И часто твоя домработница таскается в химчистку? – гнусным голосом поинтересовалась я.

– Сам хожу. А что? Я пожала плечами:

– Понятия не имею.

И я зевнула, прикрыв рот рукой. Хотя это было скорее проявлением нервного напряжения, чем усталости, Алекс воспринял мой зевок как сигнал к отступлению. Но мне не хотелось, чтобы он уходил. Абсурд. По его милости я чувствую себя как ошпаренная кошка, но все равно хочу, чтобы он остался.

– Уже три утра, – мягко отказался он, когда я предложила еще кофе.

– Не может быть! – поразилась я.

– Мы проболтали несколько часов.

Алекс встал и потянулся за своим кожаным пиджаком. На мне он бы смотрелся как просторное пальто. Потертости на воротнике и манжетах свидетельствовали, что это старый любимый приятель, с которым не расстанутся до тех пор, пока он не начнет рассыпаться в самом прямом смысле. В моем гардеробе таких древностей не сыщешь.

– Спасибо за приятный вечер, – чопорно сказал Алекс. – Я отдохнул.

– Кошмар, сколько уже времени! – ответила я, как мне казалось, игриво: мол, как мы успели снюхаться! Однако это прозвучало резко.

– Прости, – пробормотал он. – Я тебе надоел. Нужно было уже давно посмотреть на часы.

– Нет-нет, – всполошилась я, – ты меня не так понял… Я хотела сказать… Я и спать-то пока не собираюсь, просто… да что там. – Тяжелая, как боксерская груша, усталость внезапно воткнулась мне под дых. – Господи, что бы я ни сказала, получается бред. Забудь.

Алекс улыбнулся мне с такой теплотой, что я едва не разрыдалась. Он застегнул пиджак и натянул шерстяные перчатки.

– Пешком пойдешь? – идиотски спросила я.

– Конечно, тут четверть часа пешком.

– Ах да.

Долгая пауза. В прихожей, где мы топтались, было так тесно, что мы то и дело касались друг друга. Протиснувшись мимо Алекса, я открыла дверь, и ночной холодок одурманил меня. Или это был запах его куртки – не новой свежевыкрашенной кожи, а успокаивающий дух вещи, которую с любовью носят долгие годы?

– Ну, увидимся как-нибудь, – пробормотала я, выходя на лестничную площадку, чтобы освободить для Алекса проход.

– Хм, да. Надо будет встретиться еще.