Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

– Перед Короной, а не перед дурой, которая ее носит. – Злобный тембр голоса И’Хомы резанул Хьортту слух почти так же, как правда, стоявшая за ее оскорбительным заявлением. – Насколько я помню, вы сопротивлялись Поверженной Королеве больше, чем любой другой лошадке из багряной конюшни?

– Я сомневаюсь, чтобы вы помнили такие вещи, учитывая, что были только в проекте у какого-то кардинала, когда Индсорит сбросила самозванку в пропасть. Клятвы я приносил королю Калдрууту задолго до того, как Кобальтовая Ведьма подняла против него восстание. И я давал отпор ее подонкам на каждом шагу, пока она не пробралась в Диадему и убийством не проложила путь к Короне. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать ее прошлое: меня интересует ее будущее. Вам удалось выудить из Портолес что-нибудь еще? Я видел, как она выходила из кабинки.

– Не так много, как я надеялась, но ее молчание изобличает, как откровенная исповедь, – ответила И’Хома. – Она определенно агент Индсорит, теперь я в этом уверена. Анафема проболталась, что ее отсылают из города… Это может означать только одно: королева приказала ей довершить дело, которое ваш сын оставил незаконченным: выследить и убить Софию, прежде чем вся остальная Звезда обнаружит, что Поверженная Королева жива. Индсорит, должно быть, хочет, чтобы Софию убили тихо, в палатке, а не сделали опять мученицей на каком-нибудь поле боя при бесчисленных свидетелях.

Ненавистное имя вызвало нежеланные образы, пронесшиеся перед мысленным взором Доминго. Кровавые воспоминания о кровавых временах: сокрушительный разгром в Йеннеке, когда Пятнадцатый обратил в бегство толпу крестьян и копыта и копья стали такими же багряными, как кавалерийские штандарты; лес под Эйвиндом, где каждое дерево было увешано пленными солдатами; безумие в Ноттапе, которое можно объяснить только демонскими происками; и еще худшие события в Виндхэнде, о которых он слышал только рассказы, но и те внушали ужас. А теперь Холодный Кобальт восстала из могилы, чтобы убить единственного сына Доминго…

Возможно, это расплата за те неприятности, которые Доминго устраивал крестьянской армии Софии во время Кобальтовой войны, а может быть, просто так совпало, что Индсорит послала в Курск Эфрайна. Едва ли это имело значение. Важно было другое, и оно значило даже больше, чем убийство Эфрайна или укрывательство королевой Индсорит этой цепной ведьмы Портолес от справедливого возмездия; даже больше, чем игры багряной королевы и Черной Папессы друг против друга, – один простой факт: если София и вправду вернулась, то вся Багряная империя в опасности.

– Ваши шпионы принесли еще какие-нибудь новости? – спросил Доминго.

– Мои информаторы, – с нажимом поправила Черная Папесса, – говорят, что близки к прорыву. Королева Индсорит держит карты так близко к груди, что может сбросить одну в декольте, но она опаздывает. Все уже знают, что эта мятежная армия, терроризирующая юг, называет себя Кобальтовым отрядом, и распространяются слухи, будто ее ведет сама София.

– Я возвращаюсь в Азгарот сегодня вечером, – сказал Доминго. – Подготовлю Пятнадцатый к походу еще до конца лета, и тогда мы втопчем Кобальтовый отряд в пыль и казним всех до единого. Вторая Кобальтовая война закончится, не начавшись.

– Я думала, вы хотите подождать более явных доказательств, прежде чем приступать.

– Убежден, что этих мятежников нужно остановить, – сказал Доминго, недовольный, что эта девица как попугай повторяет ему его же слова. – Я не считал случайным нежелание королевы обрушить всю мощь империи на этот новый Кобальтовый отряд. Полагал, она сохраняет наши силы, чтобы отобрать Линкенштерн у воров-непорочных. Это объяснение становится все более бессмысленным, по мере того как кобальтовые наглеют в своих атаках, а северным полкам по-прежнему не отдано королевского приказа освободить Линкенштерн, пока непорочные не достроили стену.

– Даже не начинайте про непорочных, – сказала И’Хома. – Я получила разведданные, что у них похитили важную принцессу и якобы это сделал один из моих миссионеров. Из-за этого беснуются все острова Северо-Западного Луча. Мне еще нужно выяснить, не София ли забрала девчонку, чтобы шантажом вовлечь непорочных в восстание, или за всем этим стоит Индсорит с какими-то своими целями.

Была и третья возможность: сама И’Хома похитила принцессу, чтобы перетянуть непорочных на свою сторону, когда Вороненая Цепь предпримет еще одну попытку захвата Сердоликовой короны. Но это не обсуждалось. Доминго не особенно надеялся, что Черная Папесса посвятит его во все, – нет, он уже и так впутался в ее планы глубже, чем ему хотелось. Командир Пятнадцатого полка Багряной империи, замышляющий крамолу вместе с Вороненой Цепью, – что сказала бы мать Доминго о подобном позоре? Ничего приятного для церкви, это уж точно.

– Отложим проблему непорочных в сторону, – сказала И’Хома. – Рада, что мы пришли к согласию относительно ваших действий.

– Что же я буду за отец, если не учту ваших слов? – ответил Доминго.

Он с содроганием вспомнил, какую испытал боль, узнав, что Эфрайн убит не кем иным, как Кобальтовой Софией, и что багряная королева, которой верно служили и отец, и сын, с самого начала это знала. Притворный допрос сестры Портолес в Багряном тронном зале только подтверждал истину: никто больше не знал, от кого Эфрайн получил приказ напасть на деревню Софии, так как команда наверняка исходила от самой королевы Индсорит, и она бы рискнула целой империей, чтобы сохранить в тайне тот факт, что София не умерла.

– Что же вы будете за полковник? – поправила И’Хома, явно думая, что барон Хьортт во всем покладист – как был покладист, когда его вынудили приехать ко двору на суд. – При помощи оружия, которое я вам предлагаю, Пятнадцатый полк в одиночку сможет перебить кобальтов, прежде чем вырастет их войско. Девятый и Третий полки уже изводят мятежников, так что вряд ли у вас вообще возникнут какие-либо проблемы. Что может быть лучше для устойчивого мира в империи, чем беспощадное уничтожение банды разбойников? Не ждать же, когда она развалится из-за махинаций королевы.

Припомнив все свои сражения, Доминго мог бы назвать довольно много вариантов – лучших, чем прямое столкновение с хорошо вооруженными и вымуштрованными мятежниками, предводительствуемыми чрезвычайно осторожным и хитрым противником, – но оставил это при себе. Какими бы ни были мотивы Черной Папессы, она права: Кобальтовый отряд уже выпил не одну бочку имперской крови, и жажда вряд ли уймется, если его ряды и репутация будут расти. Лучше перебить бунтарей как можно быстрее, ради блага империи. И ради удовольствия оглохнуть от воплей, когда Пятнадцатый полк будет резать мерзавцев на куски. Если все обстояло так, как выглядело, и Поверженная Королева действительно командовала этим новым Кобальтовым отрядом, то имелся шанс, пусть и малый, встретить ее на поле перед боем. И если это случится, если представится возможность отомстить за сына, за старого короля, за мечты о Багряной империи, которые София смешала с дерьмом лет двадцать тому назад, – что ж, тогда о клятве не нападать на врага, пока рог не протрубит к бою, можно ненадолго забыть.

– А что насчет обещанного оружия, ваша всемилость? – спросил Доминго. – Я выполнил ваши условия, пора и вам выполнить мои.