Заря страсти - Элейн Барбьери

— О, прошу тебя, Джефф, прошу…

— Еще не сейчас, — тихо отозвался он, не прекращая будоражащих ласк. — Я хочу, чтобы сначала ты рассказала мне о своих ощущениях.

Рива отчаянно помотала головой. В данный момент ей меньше всего хотелось говорить, но, кажется, Джефф, как всегда, был настроен решительно.

— Я хочу, чтобы ты ответила мне, Рива, хочу знать, что ты чувствуешь, когда я ласкаю тебя…

— Ох, Джефф… — Рива не могла подобрать слов; мысли путались у нее в голове…

— Говори же!

— Я чувствую жажду… — едва дыша, произнесла она.

— Жажду?

— О да… Жажду, которая сжигает меня изнутри. Я сама боюсь себе в этом признаться, но сейчас я ничего не могла бы от тебя скрыть. — Она прижалась к нему и почувствовала, как напряглось его мускулистое тело от этого прикосновения. — Эта жажда причиняет мне немыслимую боль, и я не знаю, где от нее скрыться.

Не переставая ласкать ее грудь, Джефф прерывающимся голосом спросил:

— И чего ты хочешь, моя сладкая кошечка? Что за жажда сжигает тебя, скажи мне.

— Я хочу ощущать тебя внутри моего лона, — тяжело сглотнув, выговорила она. — Я так хочу этого, Джефф, что не могу думать ни о чем другом.

— О да, моя девочка, — простонал он, — я тоже хочу этого больше всего на свете! Ни одной женщины на земле я не хотел так сильно, как тебя. — Глаза Джеффа блеснули, когда он произносил эти слова; он накрыл ее губы страстным, неистовым поцелуем, и наконец она почувствовала, что он вошел в ее лоно.

Первое проникновение было медленным и глубоким. На секунду замерев, давая ей возможность сполна насладиться этим ощущением, Джефф начал свой интимный танец, выдерживая ритм, который заставлял Риву стонать и сладостно извиваться под желанной тяжестью его тела.

В полузабытьи она водила руками по его спине, прижимая его к себе все крепче. Он заглушал горячими поцелуями ее сладкие стоны, шептал ее имя, и она шептала его имя в ответ. Когда наступило долгожданное облегчение, оба они одновременно задержали дыхание и их финальные стоны наслаждения слились в единый гимн удовлетворенной страсти.

Несколько минут после этого в комнате стояла абсолютная тишина, в которой слышалось только их тяжелое дыхание. Затем Джефф неторопливо поднялся и стал одеваться.

Ласково коснувшись ее плеча, он прошептал:

— Рива, радость моя, видит Бог, мне не хочется тебя тревожить, особенно сейчас, но все же тебе нужно встать и одеться. Я провожу тебя в твою комнату, дорогая.

Что-то нечленораздельно пробормотав, Рива едва приподняла ресницы и тут же вновь опустила их. Тогда Джефф, обняв за плечи, приподнял ее и, встретившись с ее блуждающим взглядом, усмехнулся.

— Девочка моя, знала бы ты, как я сейчас счастлив, — негромко проговорил он, а затем, собрав с пола ее разбросанную одежду, стал помогать ей одеваться.

Медленно застегивая пуговицу за пуговицей, крючок за крючком, он иногда отвлекался, чтобы подарить Риве нежный поцелуй, а когда они покончили с одеванием, помог ей подняться и, уверенным движением взяв под руку, повел в ее комнату. Уже у дверей он, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, подхватил ее на руки и перенес через порог, захлопнув за собой дверь ногой.

Наконец-то Джефф торжествовал. В эти таинственные ночные минуты Рива принадлежала только ему одному. Все окружающее для них перестало существовать, остался только тот мир, который они создавали своей страстью, нежностью и сокровенными чувствами.

Этой ночью майор не собирался возвращаться к себе в комнату. Он понимал, что на рассвете ему все равно придется уйти, но всю ночь он будет оберегать ее сон, ее покой, вдохновлять ее сладкие сновидения своими трепетными ласками. Она призналась ему, что жаждет его так же сильно, как он жаждет ее, и ничего важнее этих слов не могло теперь существовать во вселенной. Что бы она ни говорила завтра, когда с первыми лучами солнца к ней вернулся все ее страхи и сомнения, он навсегда запомнит ее слова и сумеет убедить Риву в том, что это единственная правда, которая должна существовать между ними.

Ежегодный бал в особняке сенатора Макмаона был великолепен. Случайные люди сюда не допускались, список приглашенных гостей составлялся долго и тщательно.

Просторный бальный зал поражал богатым убранством. Изящные пары кружились под нежную мелодию вальса, мягко скользя по паркету. Гости, которые не танцевали, собирались маленькими группками и вели оживленные разговоры, то и дело прерывавшиеся взрывами веселого смеха.

И лишь одна из приглашенных дам оставалась в стороне от всеобщего веселья. Ее взволнованный взгляд был прикован к высокому мужчине в центре зала, который, казалось, даже не подозревал о том, какое внимание к себе привлекает.

Впрочем, если бы какое-то время за этой дамой наблюдал внимательный человек, он без труда бы распознал, что мужчина этот на самом деле ей безразличен: скорее, она выбрала его в качестве необходимого на любом балу объекта внимания, только и всего.

Девушка была очень хрупкой; ее бледное лицо обрамляли золотистые локоны. На ней было простое, но очень изящное шелковое бальное платье, выгодно подчеркивающее красивый бюст и тонкую талию. Бриллиантовое колье и серьги дополняли картину.

— Марша, вы позволите пригласить вас на танец? — Внезапно прозвучавший голос вывел девушку из задумчивости, и она вздрогнула. Судя по всему, мысли о танцах сейчас занимали ее меньше всего на свете. Тем более ей не хотелось танцевать с Брайаном Адэром; однако он, прочтя безмолвный отказ в ее глазах, не дал ей сказать ни слова и тут же подхватил под руку.

Марша нахмурилась.

— Брайан, разве ты не понял, что я сегодня не в настроении? — громко прошептала она.

— Неужели? — Брайан едва заметно усмехнулся. — Насколько я могу судить, ты всегда не в настроении. Но ты же не собираешься демонстрировать это всем, не правда ли?

— Не понимаю, о чем ты.

— Не надо притворяться, Марша, я прекрасно знаю, о чем ты думаешь, вернее, о ком. Улыбнись, сегодня прекрасный вечер — улыбнись и подари мне танец, моя дорогая.

Они заскользили по паркету, отдавшись на волю вальса, и хотя молодой человек был вне себя от ревности, однако он ничем не выдал своих чувств.

«Когда же эта упрямица поймет, что майор Джеффри Бэнкс не для нее?» — думал Брайан. Он прекрасно понимал, как нелегко ей устоять перед обаянием такого бравого офицера, от одного взгляда которого девушки теряли голову, однако именно к нему, Брайану, Марша кидалась всякий раз, когда чувствовала себя несчастной и растерянной.

Сколько времени он был влюблен в нее? Ему казалось, что всегда. Наверное, это была любовь с первого взгляда. Однако Марша просто не замечала его чувств, и все ее мысли и стремления были обращены к Бэнксу, черт бы его побрал!