Осада - Трой Деннинг

Шадовар не замечали в Арабеле, или, скорее, в том, что было Арабелем до того, как орды газнетов превратили его в руины, но они были там. На темной стороне разрушенной башни двое смуглых каменщиков использовали теневую пилу для измерения размеров блоков. В окне пекарни гончар со сверкающими аметистовыми глазами лепил печь из темной глины. В переулке высокий и тощий плотник устанавливал дверь из черного дерева.

Никто из них даже не взглянул в сторону Галаэрона, когда тот проходил мимо с Арисом и Рухой, но это ничего не значило. Поскольку эльф, бединская ведьма и каменный великан путешествовали вместе, шадовары должен был знать, на кого они смотрят. Арис наклонился в трех футах от Галаэрона и Рухи. Хотя великан провел большую часть последних двух дней, потягивая целебные снадобья Шторм Серебряной Руки, он оставался еще слишком слабым, так что Галаэрон предпочел бы, чтобы он не наклонялся над ними.

— Это будет сложнее, чем мы думали, — тихо сказал Арис. — Я все время вижу шадовар.

Галаэрон кивнул. — Посланы следить за нами.

— Так много? — Руха покачала головой. — У шадовар есть более простые способы наблюдения, чем восстановление целого города.

— Что ты знаешь? — рявкнул Галаэрон. — С той информацией, что у меня есть о фаэриммах, Шадовары сделают все, чтобы вернуть меня.

— Я в этом не сомневаюсь, — терпеливо сказала Руха. Она указала на основание почти отстроенной башни, где фундамент был залатан той же темной амальгамой, которая служила раствором в Анклаве Тени. — Они здесь уже давно, — продолжала ведьма. Их цель здесь – сделать Кормир своим союзником, а не найти нас.

Галаэрон оглядел сначала фундамент, потом остальную часть широкой улицы и вынужден был кивнуть. Хотя на первый взгляд город все еще казался грудой обломков, очертания его прежней формы начали вновь появляться. Многие из больших зданий уже поднимались на второй или третий этаж, и в большинстве виднелись следы работы шадовар, если не в известке, то в аккуратной подгонке камней и темного дерева балконов или даже в глубине затененных оконных ниш.

— Ты, конечно, права — сказал Галаэрон, переводя свой гнев с Рухи на Шторм Серебрянную Руку. — Даже Шадовары не смогли бы сделать все это за одну ночь, и Шторм должна была это знать, когда телепортировала нас сюда.

— Скорее всего, — призналась Руха.

— Так зачем же посылать нас? — спросил Галаэрон. — Было бы более разумно телепортировать нас в Глубоководье, а самой явиться в Кормир.

— Возможно, ты сам ответил на свой вопрос, — сказала Руха. — Именно этого и ожидали бы шадовары. Или дела в Глубоководье могут быть сложнее, чем мы думаем. Мне дали понять, что сестра Шторм, Лаэраль, дружит с шадоварами.

— Больше ничего не говори, — проворчал Галаэрон.

Реакция Шторм на него в Анаурохе убедила его, насколько маловероятно, что он сможет убедить кого-либо из Избранных в чем-либо. За то, что он выпустил фаэриммов в мир, они, возможно, простили бы его в конце концов, но за то, что он привел шадовар в мир после них и отправил Эльминстера в Девять Преисподних – никогда.

— Нам лучше рискнуть с кормирцами, — признал Галаэрон.

— Значит, ты признаешь, что Шторм поступила мудро? — спросила Руха.

Галаэрон пожал плечами.

— Откуда мне знать? Но у нее должна быть лучшая надежда в Глубоководье, чем у меня. Лорд Пьергейрон, конечно, не поверит мне на слово больше, чем Лаэраль.

В глазах Рухи появился одобрительный огонек.

— Ты еще можешь это пережить. Я думаю, что ты наконец-то научился контролировать свое «теневое я».

Она взглянула на пару шадоварских каменотесов, которые остановились, чтобы посмотреть, как они проходят, и добавила:

— Но, возможно, мы привлекли бы меньше внимания, если бы замаскировались и нашли безопасное место, чтобы оставить Ариса.

— На данный момент скорость лучше, чем скрытность — сказал Галаэрон. — Чем скорее мы окажемся во дворце, тем труднее будет Теламонту Тантулу отправить отряд своих лордов-призраков обратно в анклав.

— Хорошо сказано, — согласился Арис, окидывая взглядом недостроенный город. — Кроме того, в радиусе двадцати миль отсюда нет места, где можно спрятать каменного великана.

Это не было преувеличением. Хотя Шторм телепортировала их в поле всего в четверти мили от Арабеля, путь к воротам был достаточно долгим, чтобы засвидетельствовать опустошение, произведенное драконом Налавараутаторил и ее газнетами и орками. Даже через год после ужасной войны на некогда пышных полях не росло ничего, кроме нескольких черных чертополохов и ковров вонючего мха, в то время как огромный лес, который когда-то процветал к югу и западу от города, все еще боролся с первыми тонкими листьями в своем пологе. Несмотря на свое присутствие в Арабеле, шадовары не помогали делу. С таянием Высокого Льда, несущего так много дождя и прохладного воздуха на запад к Глубоководью, устойчивый ветер дул на север через Кормир, неся с собой жару южных земель и духоту Драконьего Моря. Если бы зефир, пролетая над королевством, сбросил хотя бы часть своей влаги, перемена погоды могла бы действительно помочь делу. Вместо этого воздух оставался скупым на воду, пока не врезался в северные Штормовые Рога и резко не остывал. В результате королевство переживало самую страшную, самую жаркую, самую ужасную засуху за тысячу лет, в то время как две его самые большие реки, Звездная Вода и Поток Виверны, затопляли свои берега и смывали целые деревни.

Галаэрон был далеко не уверен, что ему удастся добиться аудиенции у правителей королевства, не говоря уже о том, чтобы убедить кормирцев в том, что Анклав Шейдов является причиной их проблем. Но, как и сказала Шторм, они будут жаждать объяснений и готовы выслушать. Все, что ему нужно было сделать, – это передать теневой покров в руки Вангердагаста. После этого королевский волшебник убедится сам.

Они добрались до городского дворца, который, к великому разочарованию Галаэрона, был перестроен со второго этажа из того же жемчужного камня, что и вилла Дузари. На вершинах самых высоких шпилей десятки шадоварских полировщиков ползали по башенкам, как пауки, нанося последние штрихи на великолепное здание. К счастью, стражники у дверей все еще носили пурпурного дракона Кормира, иначе Галаэрон решил бы, что шадовары забрали Арабель себе и немедленно бы ушёл. Когда троица поднялась по ступенькам, двое стражников скрестили алебарды перед входом. Сержант, не старше своих товарищей, но с изуродованным шрамами лицом и повязкой на глазу, выступил вперед, чтобы обратиться к ним.

— У вас есть дело к правительнице Мирмин? — требовательно спросил он.

Галаэрон покачал головой.

— У нас дело к принцессе Алусейр и ее волшебнику — сказал он. — Это касается аномальной погоды, от которой Кормир страдает в последнее время.