Дурная кровь - Джон Каррейру

Точно так же, как и раньше, когда анализы проводились на крови сотрудников-добровольцев, Алану не удавалось получить стабильных результатов анализов на калий, только теперь это были образцы крови реальных пациентов. Кровь в нанотейнерах зачастую приходила характерного розового цвета, что свидетельствовало о Гемолизе, и показатели концентрации калия в разведенных образцах были стабильно слишком высоки. Для некоторых образцов значения были настолько выше нормы, что в нормальных условиях могли означать только одно — кровь была взята у покойника. Масштабы проблемы были таковы, что Алан ввел правило — не отправлять пациентам результаты, в которых значения концентрации калия превышали им самим определенный порог. Он умолял Элизабет исключить этот анализ из списка предлагаемых, но вместо этого Элизабет отправила Дэниела Янга доработать методику.

В начале 2014 года Тайлера Шульца перевели из группы иммуноферментного анализа в производственный отдел, сотрудники которого работали внизу — в «Нормандии». Так он снова оказался рядом с Эрикой и другими коллегами по лаборатории, которые анализировали образцы крови пациентов на «Эдисонах» и взломанных Siemens ADVIA. Все они находились в одном помещении без каких-либо перегородок, поэтому Тайлер слышал, о чем разговаривают лаборанты. От Эрики и ее коллег Тайлер узнал, что «Эдисоны» регулярно проваливают тесты контроля качества, но Санни требует не обращать на это внимания и продолжать работать с анализами пациентов.

Как раз когда он размышлял, что делать, Тайлеру позвонил дед. Джордж Шульц планировал организовать празднование тридцатилетия Элизабет и хотел, чтобы внук сыграл для именинницы. Тайлер со старших классов играл на гитаре и даже сочинял песни. Во время путешествия прошлым летом он провел немало времени в Ирландии, играя на улице и в пабах. Он попытался использовать работу в качестве предлога, чтобы отказаться: его смена в производственном отделе как раз приходилась на время с трех дня до часу ночи и совпадала по времени с вечеринкой. Но дед настаивал, он уже даже набросал план рассадки и выделил внуку место между Ченнингом Робертсоном и Элизабет. И он был уверен, что Элизабет разрешит Тайлеру один раз пропустить работу. Она хочет, чтобы Тайлер пришел на праздник, убеждал он.

Так что через несколько дней Тайлер оказался на вечеринке. Джордж Шульц жил в большом голубом доме, стоявшем на склоне холма рядом со стэнфордским кампусом. Шарлотта, вторая жена Джорджа, принимала активное участие в подготовке праздника, а теперь встречала гостей. По случаю торжества в Пало-Альто прилетели родители Элизабет, пришел и ее младший брат Кристиан. Среди гостей были Ченнинг Робертсон и Билл Перри, бывший министр обороны, а сейчас член совета директоров «Теранос».

По требованию деда Тайлер исполнил наспех сочиненную песню, стараясь не морщиться от пафосного текста, за основу которого был взят слоган компании про «одну каплю, которая изменит мир». К его стыду и ужасу, через некоторое время номер пришлось повторить, потому что приехал опоздавший к началу Генри Киссинджер и все были уверены, что он должен услышать посвященную Элизабет песню. Когда Тайлер закончил, Киссинджер, которому, как и Шульцу-деду, было уже за девяносто, прочел лимерик, который сам сочинил для именинницы. Все происходящее отчетливо отдавало сюрреализмом: гости собрались в просторной гостиной в буквальном смысле вокруг Элизабет, которая наслаждалась всеобщим вниманием. Она вела себя как королева, принимающая почести от придворных. Тем не менее, несмотря на некоторую неловкость, которую он испытывал на протяжении всей вечеринки, Тайлер решил, что Элизабет относится к нему вполне дружелюбно и он может поделиться с ней своей озабоченностью. Вскоре после юбилея Тайлер написал ей письмо с вопросом, могут ли они встретиться.

Элизабет пригласила его в свой кабинет. Разговор был весьма недолгим, но Тайлер успел поднять несколько вопросов, которые беспокоили его больше всего. В том числе заявление «Теранос» о высокой точности анализов: компания утверждала, что коэффициент вариации практически по всем анализам значительно ниже пороговых десяти процентов, но реальные цифры были значительно выше, рассказал Тайлер руководителю. Элизабет выглядела удивленной и ответила, что официально таких утверждений «Теранос» никогда не делала. Она предложила проверить, что написано на сайте, и открыла его на большом экране своего компьютера. В разделе «Наша технология» красовался броский зеленый логотип и крупными буквами было написано: «Коэффициент вариации значительно ниже десяти процентов», но Элизабет указала на сноску, под которой маленьким шрифтом было написано, что это относится только к анализу «Теранос» на витамин D.

Тайлер принял объяснение, а про себя решил, что нужно не забыть проверить данные валидации по анализу на витамин D. Затем он обратил ее внимание на то, что часто его собственные расчеты не совпадают с цифрами, которые потом оказываются в валидационных отчетах. По его данным получалось, что значения коэффициентов вариации в отчетах занижены. Другими словами, компания значительно завышала точность своих анализов.

«Да, это странно, так быть не должно», — ответила Элизабет. А затем предложила Тайлеру переговорить с Дэниелом Янгом, чтобы тот подробно рассказал, как в «Теранос» анализируются валидационные данные, и помог устранить недопонимание. Тайлер так и сделал — после разговора с Элизабет он встречался с Янгом дважды за месяц. Общаться с Дэниелом было непросто. Он выглядел типичным ученым: высокий лоб с залысинами, умные глаза за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Выражение его лица всегда оставалось предельно непроницаемым, и совершенно невозможно было понять, что он в данный момент думает или чувствует.

Во время первой встречи Дэниел спокойно и обстоятельно объяснил Тайлеру, где тот ошибается в расчетах коэффициента вариации. Вместо одного медианного значения для каждого прибора Тайлер учитывал все шесть показателей, которые выдавал прибор. Пациенту в результатах реального анализа сообщали только одно значение — медианное, — а значит, и при валидации нужно было брать только медиану, сказал Дэниел.

Теоретически это звучало разумно, но Тайлер обратил внимание Дэниела на главную болезнь «Эдисона» — ненадежность насадок для дозатора. Выбор среднего значения из шести как раз и был способом борьбы с этой неточностью и ненадежностью — работай насадки стабильно, нужды в лишних значениях и расчетах просто не было бы.

Обсудив это, они перешли к вопросу анализа на сифилис и его значительно преувеличенной, по мнению Тайлера, точности. У Дэниела и тут было готовое объяснение. Да, часть результатов находилась в пограничной зоне, спокойно обяснял он, и эти результаты не включались в расчет точности. Тайлера это не убедило. Никаких четких критериев, чтобы заранее определить эту «пограничную зону», не было. И при необходимости ее можно было расширять и расширять, пока все результаты, не удовлетворяющие желаемой точности, не удалялись из расчета. В случае с тестом на сифилис это расширение закончилось тем, что в «пограничную зону» попадало больше результатов, чем в зону успешно определенных образцов. Не выдержав, Тайлер спросил, неужели Дэниел действительно верит в то, что их анализ на сифилис самый точный на рынке, как об этом говорилось на сайте «Теранос». Дэниел ответил, что компания никогда не делала подобных заявлений.