Преступно счастливая - Галина Владимировна Романова

— Думаю, да. И почти уверен, что найдется в его доме обувь с таким оттиском подошвы и с такими стоптанными каблуками.

— А зачем?

— Кто же теперь узнает? — с горечью воскликнул Волков и потянулся второй котлетой к горчице. — Может, следил за ней, потому что извращенец или был тайно влюблен в нее. Может, следил затем, чтобы составить ее расписание, проникнуть к ней в дом и: вариант «а» — ограбить ее, поскольку у одинокой девушки водились крупные суммы денег дома, либо вариант «б» — забрать расписку, которую по неосторожности оставила в доме подруги его супруга. Оба варианта подходят. Супруги, судя по всему, были не очень отягощены принципами морали. Помните, что рассказал парень, работающий в кулинарии? Во-о-от… Супруги Вишняковы и впрямь могли быть мошенниками. Вы бы опубликовали их фото с обращением к гражданам, может, кто-то еще пострадал? Может, и нет. Может, причина в другом. Может, Вишняков просто жену караулил, когда она снова к подруге пойдет. Но он следил за квартирой Стрельцовой, я в этом уверен! И мог что-то видеть. Скорее всего Вишняков увидал убийцу. И снял все происходящее на телефон. Или камеру. И потом решил на этом заработать. И послал свою жену с фотографиями в подъезд Сизова. Все же он, получается, убийца, так?

Минин от зависти чуть котлетой не подавился.

Ну, вот почему у него так вот сразу и логично не получается предположить то-то и то-то? Почему ему надо весь мозг свой изнасиловать, а все равно не всегда выйдет? Призвание не его?! Надо было на доктора учиться, как мама советовала?! Так и там интуиция должна работать о-го-го как! Правильный диагноз поставить — это не котлету съесть!

— Получается, что он. — Иванов хотел дружелюбно улыбнуться, но раздутая от котлеты щека не позволила, он интенсивно принялся жевать.

— Но кто тогда отец неродившегося ребенка погибшей, вопрос?! Кто?! Вдруг она и его шантажировать пыталась? Вдруг он тоже замешан?

Аппетит у майора сразу пропал. Кое-как проглотил и снова насупился. И тут же решил поспорить:

— Но мужчин в оранжевых куртках не так уж и много, Александр Иванович. Вот скажи, ты такую куртку наденешь?

— Нет.

— И я нет. И гражданин следователь наденет такой попугайный наряд? — И Иванов сердито покосился на Минина.

Тот помалкивал. В дебатах почти не участвовал, только что-то строчил карандашом без конца на листе бумаги.

— Я тоже не надену. Меня жена засмеет, — пожал плечами Минин. — Это для молодежи наряд.

— Да, конечно…

Волков застыл посреди кабинета. В одной руке кусок хлеба, в другой недоеденная котлета. Третья, между прочим.

— Что-то не так, Александр Иванович? — забеспокоился Минин.

Он уже алгоритм своих действий и вопросы для допроса успел набросать, а тот снова что-то надумал.

— Мне кажется, что я где-то еще видел такую яркую куртку. Не знаю точно, в какой именно куртке был Сизов. Не уверен, что та, которую видел я, похожа на его, но…

— Так скажешь или нет?! — разозлился Иванов и покосился на его пальцы. — Котлета стынет, майор! Где и кого ты видел в яркой оранжевой куртке, как у Сизова?

— Я не так сказал, — возразил Волков и сунул котлету в рот, и от куска хлеба откусил. И забубнил с набитым ртом: — Когда я поехал с места происшествия на фирму, где работала Стрельцова, я в дверях столкнулся с каким-то человеком. На нем точно была яркая оранжевая куртка.

— Это был Сизов?

— Нет. Точно нет. Его вызвали в кабинет к генеральному и он явился тут же. С бумагами. И тот человек, что со мной столкнулся на входе…

И снова замолчал, что ты будешь делать! Замер, как мумия, и молчит!

— И?! — первым потерял терпение Иванов. — Что с ним не так с тем человеком, майор? Он был одноногим карликом?

— Нет… Погоди, пытаюсь вспомнить, — поморщился Волков.

А Минин снова позавидовал. Надо же, способен вспомнить случайного человека, с которым столкнулся при случайных обстоятельствах! Разве такое возможно? Он вот знакомого, с которым столкнулся, скажем, недели три назад, не вспомнит. Если жена не напомнит, не объяснит: где, при каких обстоятельствах, то ни за что не вспомнит. А Волков просто уникум какой-то!

— Он был приблизительно одного роста с Сизовым, да. Такой же… — И Волков поставил ладонь чуть выше своей макушки, сантиметров на пять-семь. — Такого вот роста приблизительно. Да, почти такой же, как Сизов. Но…

— Что? Что тебя смущает?

— Он был светловолосым. Точно! Он был светловолосым. И на нем была точно такая же куртка. Может, и не точно такая же, но ярко-оранжевая. Лица не могу вспомнить, фасон куртки тоже. Но цвет куртки, рост парня, цвет его волос — это точно. На видео парень подозреваемый был в капюшоне, говорите?

Иванов и Минин переглянулись с недовольными лицами.

Ну, вот вам, получите! Стройная версия с Сизовым в роли подозреваемого рассыпалась на глазах. Какой-то парень на входе! Светловолосый в яркой куртке. Что за бред, а?!

— И что предлагаешь? Сизова не рассматривать, а искать светловолосого парня? — фыркнул зло Иванов.

— Нет, не предлагаю. — Волков вытащил пару салфеток из пакета, в котором Иванов принес горчицу. Принялся вытирать пальцы. — Сизова надо задержать.

— Отлично! — Иванов покосился на следователя Минина. — Я, кстати, послал ребят на его адрес. Звонили мне. Никого. На работе он тоже не появлялся. Никто не знает, где он.

— Сбежал, думаешь? — забеспокоился Минин.

— Думаю, он у своей девушки. Куда ему бежать? Он же не сумасшедший, — отозвался Волков. — К слову… Что о нем сказал ее папаша? Не знает, где его потенциальный зять и подчиненный в одном лице?

— А ничего не сказал. Его тоже нет на работе. И секретарша только губами шевелила, как рыба.

— Беззвучно, что ли? — удивился Волков.

— Практически! Не знает она, где Иван Николаевич.

— Ну что, может, тогда навестим славное семейство?

Волков с того места, где стоял, швырнул в корзину для бумаг скомканные шариком салфетки. Конечно, попал. А как же! Потер рука об руку. И проговорил со странной улыбкой:

— У меня есть к ним парочка вопросов…

Сячин Иван Николаевич сидел в своем кожаном кресле, за своим большим рабочим столом в своем кабинете, в своем доме. Хорошая комната. Огромное окно на восток. Широкая дверь. Стены темные с позолотой. Дорогая тяжелая мебель. Две дорогие картины на северной и южной стене. Продавец — хозяин галереи — утверждал, что это подлинники. Сячин поверил на слово. Он в этом ни черта не смыслил. Просто купил, потому что дорого, потому что модно, потому что имя художника на слуху. Купил, повесил и забыл. Редко когда рассматривал. Сейчас вдруг посмотрел. И понял, что зря отвалил столько денег. Пустая трата! Картины размазанные какие-то, ни тебе рисунка, ни темы. Мазня, одним словом. Дорогостоящая мазня! Как прямо вся его жизнь. Дорого, круто, но ни темы, ни картинки. Одни штрихи, наброски, мазки грубых красок. Как так выйти могло? Он же не собирался так прожить свою жизнь. Так грязно и бездарно. И так бездарно ее заканчивать тем более не собирался! А все идет к тому, все идет к тому…