От ненависти до любви - Ирина Мельникова

– Не ты меня нашел. Я сама нашлась.

– С чего ты злишься? – Замятин потянулся ко мне, но я отступила в сторону.

– Не подходи! – и выставила перед собой карабин.

– С ума сошла? – с обидой произнес Замятин. – Объясни, что происходит? Я всю ночь не спал, думал, жива ли?

– Как видишь, жива и здорова! – Я отвела карабин. – Скажи, у тебя был старший брат Владимир?

– Ах, это? – протянул Замятин с видимым облегчением. – Был, но это ни о чем не говорит.

– Не говорит? – Я все же не сдержалась и сорвалась на крик: – А ты в курсе, что он мой отец, а ты, выходит, дядька? Ты со своей племянницей спал!

Я замахнулась, но Замятин перехватил мою руку и насмешливо произнес:

– Разберись, прежде чем кидаться! – И перехватив вторую руку, крепко сжал запястья. – Стой и слушай! Внимательно! Володя мне не родной брат. Мама долго не могла родить, вот и взяли малыша из детдома. Я появился на свет через пятнадцать лет. В тот год Володя поступил в МГУ. Я его почти не знал. Сначала он учился, затем пропадал в экспедициях. Когда он погиб, мне десяти не было. Мои родители даже с его женой, твоей мамой, не успели познакомиться. Они в то время работали на БАМе. Отец строил тоннели. Мама умерла в Тынде. Отца перевели сначала в Омск, затем в Рязань. Но я уже об этом говорил.

Он рывком притянул меня к себе и поцеловал. А я мгновенно забыла, что недавно готова была убить его. Не оттолкнула, не отпрянула, а теснее прижалась к нему, любимому, ненаглядному, кого так долго ждала и уже не надеялась встретить! Я обняла его – и все перестало существовать, кроме теплых настойчивых губ и взволнованного дыхания.

Наконец мы оторвались друг от друга.

– Давай присядем! – Олег ласково погладил меня по щеке. – Честно, ноги не держат!

Очень кстати пришлась плащ-палатка Шихана. Я расстелила ее под деревом, выбрав участок с сухой хвоей. И села, привалившись спиной к дереву. Я сидела и жмурилась, то ли от солнца, то ли от счастья, наблюдая, как Олег привязывает коней поодаль, на лужайке, чтобы те пощипали траву, пока мы заняты более важными делами.

Наконец он устроился рядом, снова обнял за плечи и посмотрел в глаза.

– Сегодня ночью совсем не спал, – сказал он тихо. – Боялся, что с тобой случилось что-то страшное!

Олег провел ладонью по пуговицам куртки, они, словно сами по себе, расстегнулись. Его пальцы проникли под рубаху, коснулись груди… Я застонала от наслаждения. Ведь я мечтала об этом все время.

Олег прошептал что-то, но земля уже ушла у меня из-под ног… Она раскачивалась, как колыбель, все свернулось в тугую спираль – и небо над нами, и тайга вокруг, и время… Вдруг спираль лопнула. Я закричала, выгнулась навстречу Олегу, прижалась к нему всем телом… Его движения во мне нарастали, но мне было мало, мало, мало… Я, наверно, вопила как резаная, разогнав всю живность в округе, колотила его по спине. Когда Олег, вскрикнув, казалось, насквозь пронзил мое тело, у меня в голове словно взорвался огненный шар…

Затем мы лежали на плащ-палатке под одной курткой. Рука Олега ласково гладила мою грудь. При этом я испытывала не возбуждение, а такую нежность, что впервые в жизни у меня покалывало сердце. Разве я могла признаться в этом? В одном могла поклясться чем угодно: никогда еще я не была так счастлива. Счастье переливалось через край, и я не боялась утонуть.

Олег повернулся на бок. Некоторое время мы пристально смотрели в глаза друг другу. Я не выдержала и отвела взгляд первой. Олег засмеялся и притянул меня к себе за плечи.

– Вчера Костик читал мне стихи. Не свои, а, как он сказал, любимые. Просто так читал, видел, наверно, что мне плохо. Стихи я всегда воспринимал как нечто обязательное, то, что надо насильно учить, заставляя и пересиливая себя. А тут я лежал и слушал про то, что нужно радоваться жизни, ее обыденным дарам. Мало их у меня было, обыденных даров. Отец всю жизнь мосты да тоннели строил. Мы с ним страну вдоль и поперек изъездили. Я школ поменял пять или шесть, сейчас и не вспомню. Затем училище, потом служба. А это начало девяностых. Из Афгана ушли, так собственные «горячие точки» полезли одна за другой. Карабах, Фергана, Приднестровье, Чечня, само собой. В Югославии тоже пришлось повоевать… В принципе, легко там отделался, ранение в руку да легкая контузия. Два месяца в госпитале прокантовался, потом к отцу с мачехой – на побывку. Грибы собирал, на охоту ходил. Ружье возьму, в лес зайду подальше и сижу где-нибудь на пеньке. Мачеха мне знакомых девушек сватала, отец, видно, поговорил с ней, перестала. Совсем я заскучал, а тут Федор меня нашел, друг мой закадычный еще по училищу, к себе пригласил в Управление по антитеррористической деятельности. Я согласился…

– Постой, – я приподнялась на локте, – так ты, получается, не рыбу ловить приехал?

– С отдыхом придется завязать, – улыбнулся Олег, – а вот рыбу ловить… Скорее не рыбу, а волка. Прости, что не открылся, хотя мне сразу сказали, девушка ты толковая, положиться на тебя можно.

– Ты уже положился, – я сердито пихнула его в грудь. – Учти, я тебя пристрелю, если узнаю, что использовал меня в оперативных интересах.

– И строгая вдобавок. – Олег усмехнулся. – У меня к тебе личные интересы. Но они не должны заслонять служебные.

Я села и закуталась в куртку.

– Выкладывай, зачем к нам пожаловал.

Олег тоже сел. Достал из кармана пачку сигарет, закурил. Я терпеливо ждала.

– Дело тут такое, – наконец заговорил он. – Я здесь по поводу тем самых смертей в болотах. Я должен узнать, что влияет на поведение людей перед смертью и почему они умирают.

– Как ты собираешься узнавать? Тут прорва работала, и все впустую.

– Не совсем. – Олег внимательно посмотрел на меня. – Кроме милиции и ФСБ, ученых-физиков подключили. Они заметили, что электромагнитное поле в районе болот постоянно колеблется, а среди прочих сигналов устойчиво пробивается один со строго постоянной амплитудой. Этот сигнал может неожиданно пропасть на два-три дня, а то на неделю. Потом так же неожиданно снова дает о себе знать. Стали думать и гадать – откуда берутся эти импульсы? Навезли приборов и выяснили – поступают со стороны Хан-Таштыка. Вот тебе головоломка: раз есть сигналы, значит, должен быть источник. Какой?

– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Я не сильна в физике. Может, это как-то связано с геологией?

– Ученые тоже сначала предполагали, что дело в особенностях горных пород, – продолжал Замятин. – Но, изучив показания приборов, дали безапелляционное заключение: сигналы в районе Хан-Таштыка никакого отношения к природным не имеют. Импульсы такой частоты с устойчивой амплитудой колебаний способен генерировать только искусственный излучатель. Но откуда ему взяться в глухой тайге? Военных объектов рядом нет – наводили справки. Рация? Быть такого не может. Пришельцы? Вообще фантастика… Ученые столкнулись с непонятным маяком, работающим по непонятной программе. Его сигналы пробивают даже скальные породы, а время фиксации импульсов в точности совпадает с моментом появления у людей нервозности, подавленного состояния, переходящего в панический ужас. Стали сопоставлять факты, оказалось – в это самое время беспорядочно начинали метаться птицы, домашние животные: коровы, собаки, лошади. Раньше на это просто не обращали внимания. Провели эксперимент: взяли в район излучения несколько моллюсков. И как только пошли сигналы, те стали съеживаться, будто в них тыкали раскаленными иглами…