40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

министра труда и промышленности в правительстве Биньямина Нетаниягу, а Юлий Эдельштейн стал министром абсорбции.

После 1999 года ИБА набрала шесть мандатов, и Щаранский возглавил МВД, а Марина Солодкина стала замминистра абсорбции в кабинете Эхуда Барака. В 2001 году Щаранский возглавил министерство строительства, а Эдельштейн стал замминистра абсорбции в правительстве Ариэля Шарона. «Исраэль ба-Алия» прекратила свое существование после неудачи на выборах 2003 года, на которых она получила всего два мандата и слилась с «Ликудом».

Вообще-то говоря, Игорь никогда не видел объективных оснований и логики для существования в СССР специализированного движения за выезд именно евреев. Если ты уже диссидент, так почему бы тебе не бороться также за выезд немцев, корейцев или, скажем, чукчей (на Аляску). У него всегда были подозрения, что еврейское диссидентство существует благодаря материальной подпитке со стороны Израиля и богатых американских евреев, сочетающейся с наличием группы еврейских ребятишек в СССР, не нашедших себе другого занятия, и нескольких десятков «упертых» зрелых интеллигентов. И потом, только мудаки могут не понимать, что маленькая страна даже теоретически не может использовать по назначению всех олим – сколько нужно шестимиллионной стране инженеров-металлургов, геологов и музыкантов! К сожалению, такие мудаки, причем как злонамеренные, так и просто бездумные, были как по ту, так и по эту сторону советской границы. Впоследствии, по мере накопления достаточных знаний и опыта жизни в Израиле, профессор убедился, что его подозрения были во многом оправданны.

При этом по некоторым вопросам взгляды Игоря и Юлия не совпадали, но профессор не спорил – он просто принимал это к сведению.

Глава 5

Великое предприятие

Тем временем Игорь с Аркадием продолжали активные поиски партнеров, сконцентрировав свое внимание на центре страны. В итоге им удалось познакомиться с одним веселым магрибом из Йемена (в Израиле их зовут «таймани») по имени Шалом Ворах, маленьким, худеньким, но крепким и жилистым человеком с очень темной кожей, проживающим в местечке Гиват-Коэх недалеко от аэропорта Бен-Гурион. Шалом был богатым землевладельцем, фермером, имеющим, помимо сельскохозяйственных угодий, большой участок земли. На нем, кроме дома, где он жил с многочисленной семьей, располагались различные флигели, мастерские, гаражи и парк сельскохозяйственной техники.

Шалом, один из немногих в Израиле, специализировался на выращивании каких-то специальных твердых сортов пшеницы и нажил на этом большие деньги. В тот момент Шалом хотел расширить свой бизнес за счет подрядов на земляные работы, и предложение профессора было ему, как говорят, «в жилу». Компаньоны перевезли всю технику в усадьбу Шалома, и он начал хлопотать по поводу получения подряда на зачистку и планировку земель в районе аэропорта. Игорь же позвонил в Чебоксары и попросил командировать в Израиль трех опытных механиков-операторов сроком на полгода для работы на тракторах и обучения местного персонала.

В ожидании механиков он с Аркадием окунулся в торговую деятельность, которая заключалась в следующем. Они связывались с крупными советскими заводами и выясняли, нет ли у них потребности и желания приобрести что-нибудь в Израиле. Например, один из заводов попросил сотню ручных инвалидных колясок, Кременчугский автозавод изъявил желание покупать израильские автомобильные кондиционеры для своих грузовиков, направляемых в жаркие страны, и т. п. Компаньоны подыскивали подходящих партнеров в Израиле и организовывали контакты заинтересованных сторон, а в случае успешных переговоров – отправку грузов в Союз. Состояние мелких израильских фирм и заводов в то время вселяло в профессора ужас: тесные «слепые» помещения, допотопное оборудование, примитивные технологии и широкое использование ручного труда. Например, в ходе экскурсии по фирме, производящей инвалидные коляски, хозяин привел его в сборочный цех. Это была тесная комната с единственным окном и земляным (!) полом, в которой на брезентовых табуретках сидело полтора десятка немолодых изрусов и резиновыми молотками «сколачивали» коляски. Увидев лицо профессора, хозяин поспешил увести его в кабинет, где достал из сейфа полбутылки водки, покрытой толстым слоем пыли. Скорее всего, последний раз из этой бутылки пили в честь победы в войне за независимость в 1948 году. Но что было поразительно: фирма выпускала вполне приличную, конкурентоспособную продукцию, которая даже экспортировалась. Совершенно потряс профессора визит на одно металлообрабатывающее маленькое предприятие, где им показали, как делают покрытие изделий хромом (никелем). Классический процесс включает в себя первичную обработку изделия в соляной кислоте с последующим помещением его в электролит, состоящий из серной кислоты и хромового ангидрида. Пожилой изрус (как оказалось, кандидат наук из Минска) проделывал все эти операции вручную, сидя на стуле возле открытых ванн с соляной кислотой и электролитом. Когда директор Кременчугского автозавода спросил профессора о возможности посещения предприятия, изготовляющего кондиционеры, Игорь вежливо, но категорически этому воспрепятствовал – он боялся, что тот увидит, как это делается, и откажется от сделки. При всем при том изделия, производимые таким образом, имели высокий уровень и хорошее качество. Игорю тогда и в голову не приходило, как круто изменится ситуация в Израиле в этом смысле через двадцать – двадцать пять лет и какой рывок вперед сделает израильская промышленность.

Спустя несколько месяцев Гробман с командой пришел к выводу, что нет смысла держать офис в Иерусалиме и будет дешевле оставить там одну комнату для иерусалимцев, а остальных переместить в центр страны. Была снята маленькая трехкомнатная квартирка в Ариэле, где разместились Игорь с Аркадием и секретарем Валей, а позже присоединились еще два сотрудника.

В это время профессор начал вплотную заниматься своим жилищным вопросом. Последние два года в Израиле шло массовое строительство в периферийных районах и возведение так называемых караванных поселков (то есть временных городков из временных домиков со всеми удобствами). Ответственным за эту программу был министр строительства Ариэль Шарон. Он сделал невозможное – изнасиловал израильскую строительную мафию, всегда поддерживающую высокие цены жилья при невысоких темпах строительства, и за два года построил 144 тысячи квартир, а также закупил и доставил в Израиль тысячи караванов. Он предоставил строительным подрядчикам землю и дал обязательство, если рынок это жилье не востребует, скупить дома у подрядчиков за приемлемую для них цену.

Конечно, основная масса жилья была возведена в периферийных районах страны (Кармиэле, Нацрат-Илите, Йокнеаме, Беэр-Шеве, Офакиме и др.), однако часть была построена и в относительной близости от центра (Ашдод, Ариэль, Кадима, Тель-Монд и др.), включая дома в поселениях на контролируемых территориях.

Как это часто Игорь впоследствии наблюдал в Израиле, даже у многих государственных деятелей деловая активность, ум и эрудиция сочетаются с использованием ими оборота речи, который на российском сленге называется «абвгдёж». Как-то однажды Игорь слышал выступление Шарона в Технионе, где