Заповедник, где обитает смерть - Екатерина Островская

– Э-э! Осторожнее, девочка, эта штука стреляет. Давай-ка лучше отложим оружие в сторону и поговорим как взрослые люди.

Шикарная дама начала медленно всем телом поворачиваться к дверному проему, но Люба заметила:

– Не двигайтесь, а то выстрелю!

– Хорошо, хорошо, – согласилась Эмма. – Не буду. Давай так поговорим. Я очень богатая женщина. Сколько тебе нужно денег. Миллион? Два? Не рублей, разумеется, а долларов. Я могу подарить твоему детскому дому даже десять миллионов, и бабушку твою вылечим. Она же все равно тебе не родная. И твой отчим, и его мать тебя знать не хотели, ненавидели, мы им денег дадим, они так тебя любить будут! Хотя отчим с мамой уже… Ну, хоть бабушка твоя возьмет тебя к себе, будет у вас свой дом, семья…

Эмма уже успокоилась, догадавшись, что Люба вряд ли нажмет на курок. Даже если и захочет выстрелить, не успеет: пистолет наверняка на предохранителе. Эмма начала медленно разворачиваться к Любе, словно манекен на круглом вращающемся подиуме в витрине мехового магазина на Невском. Рука ее с пистолетом по-прежнему была направлена на Волошина.

– А вы, а вы, – обиженно говорила девочка, глядя на Алексея, – меня даже не выслушали, когда я про этот пистолет рассказать хотела, как я его в доме нашла.

Она время от времени трясла руками, и Эмма при каждом движении замирала. Но ствол «АПС» уже не глядел ей в лицо, а опустился вниз, направленный почти в пол у ее ног. Если бы миссис Грант не держала свое оружие в левой руке, то ей не пришлось бы так долго разворачиваться, но девочка стояла справа от нее, и для выстрела не хватит доли секунды.

– Брось оружие, Эмма, – сказал Волошин, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно, – никто не собирается тебя убивать.

– Ты что, Лешенька, думаешь, будто умнее меня? Нет, – покачала головой миссис Грант. – Может, вы меня и не убьете, но будете мучить, пока я вам деньги не отдам, пока не сообщу коды и пароли швейцарского счета.

Более всего Алексей боялся, что Эмма сейчас резко развернется и выстрелит в Любу, а та не сможет ничего сделать: «АПС» не заряжен.

– Ты, Эмма, можешь спокойно уйти сейчас, – сказал он. – Никто тебя не собирается задерживать. Улетай в Англию, в Швейцарию или на Багамы.

– Ага, – улыбнулась шикарная дама. – А меня самолет ждет во дворе. Да прежде чем я доберусь до аэропорта, меня сто раз перехватят по твоему телефонному звонку. Нет, мы решим все иначе.

Отвела пистолет в сторону, потом резко повернулась к дверям и вскинула руку… Оглушительно грохнул выстрел. Вера вздрогнула и закрыла лицо руками. Даже Волошин не понял, кто же нажал на курок. «АПС» с грохотом полетел на пол.

– Ой, – прошептала Люба.

Эмма опустила руку, подержала свое оружие еще несколько секунд, а потом разжала пальцы. «Беретта» упала возле ее ног.

– Ты зачем?..

Она удивленно посмотрела на девочку, потом поднесла руку к правому боку и начала медленно оседать. Опустилась на колени, только после этого наклонила голову, чтобы посмотреть на рану, оторвала прижатую к телу ладонь – она была вся в крови.

– Какая же ты дура! – прошептала она с интонациями школьницы, обидевшейся за что-то на подругу.

И, согнувшись, упала лицом вниз.

Вера пыталась развязать Волошину руки, это было и без того сложно, а на ней еще повисла плачущая девчонка. Обе они мешали Алексею подняться. Он, правда, не особенно и пытался, удивленный тем, что только что увидел. Иван, вероятно, все-таки проверял, что патроны от «ПМ» подходят для пистолета Стечкина, вставил один в обойму, а вот вытащить забыл, чем и спас жизнь всем троим.

– Спасибо, Ваня, – прошептал Волошин.

– Я сейчас, Лешенька, – ответила Вера, не расслышавшая того, что он только что произнес.

А сама продолжала гладить Любу по голове:

– Успокойся, родная. Будет у тебя свой дом, живи у нас, вон здесь сколько места, мы все втроем будем работать, будем помогать другим детям.

Волошин все же поднялся сам. Сорвал ослабленные путы, подошел к Эмме и опустился на колени перед ней. Миссис Грант уже не видела его, она смотрела в открывшуюся перед ней вечность.

Перед тем как войти туда, она прошептала чуть слышно:

– Мамочка, родненькая, помоги мне!

Я не ручаюсь за подлинность рассказанной истории. Она и мне кажется фантастической, но Верочка никогда за все годы нашего знакомства меня не обманывала – ни в детстве, ни потом. Я верю: жизнь порою бывает увлекательнее и неправдоподобнее любого вымысла. Волошиных я встретила последний раз в маленьком испанском городке Потриесс, совсем недалеко от моря. Увидела их мельком из окна автобуса, в котором спешила на самолет. Мы проезжали этот городок через центральную площадь с церквушкой и алькальдией. Вся площадь была забита автобусами, прибывшими из мадридского аэропорта, и местными жителями, которые встречали детей из российских детских домов, приехавших на отдых в испанские семьи. Алексей и Вера прошли совсем рядом с моим окном – я помахала им рукой, но они не заметили меня. Потом уже я узнала, что именно Волошины организовали эту поездку, как и многое другое. Испанцы, разбирая детей по своим домам, плакали, чем очень удивили сирот: как можно реветь, когда вокруг столько цветов и фруктов? Волошин, впрочем, уже пройдя мимо, обернулся, поднял голову, однако, судя по всему, не признал во мне студентку, которая подрабатывала когда-то в его фирме написанием рекламных текстов и сочинением слоганов. Мир тесен, но чистым и любящим душам все равно просторно в нем.

Точно знаю, что Эмма осталась жива. Алексей отвез ее в районную сельскую больницу, и, когда миссис Грант пришла в себя, она долго возмущалась, почему ее поместили в палату с нищими старухами. Потом освоилась, может быть, надоело скандалить; даже начала флиртовать с заведующим реанимационным отделением. Правда, роман их вроде бы ничем существенным не закончился: вскоре примчался муж несчастной страдалицы – Уинстон Грант. Он стоял на коленях возле скрипучей металлической кровати, плакал и целовал свою ненаглядную.

Никакого особенного расследования не проводили. Волошин, когда его вызвали в полицию, сообщил, что ехал по трассе, увидел лежащую на обочине даму в дорогой шубе и остановился. Когда понял, что дама ранена, отвез ее в больницу. Следователь ему не поверил. Когда же врачи разрешили следователю общаться с пострадавшей, Эмма вообще отказалась говорить без присутствия своего адвоката. А потом вмешалось английское консульство. Полицейское начальство тут же испугалось международной огласки: Эмму не допрашивали и разрешили ей улететь с мужем. Волошина тоже больше никуда не вызывали. Следователя он видел после этого всего один раз: тот сидел в баре, положив руку на плечо молоденькой практикантки из школы полиции. Естественно, следователь сделал вид, что они с Волошиным незнакомы. Но все равно Алексей поставил на их столик две кружки с мексиканским пивом «Корона».