Тайны Истинного мира - Марина Ефиминюк

В темном стекле отражалось мое сильно осунувшееся лицо, ярко-синие глаза казались до странности огромными. Длинный серый коридор с энергетическими маячками… Я прикусила губу в раздумье. Инферны переговаривались за моей спиной, делая вид, будто меня не было в комнате.

– В глубине души Маша хорошая, – словно издалека говорил Сэм.

– Да, очень глубоко, – подтвердила Алина, с энтузиазмом отскребая от сковородки уже подгоревший ужин.

Я не обижалась на них. Возможно, они правы, и Алекс прав. Много лет подряд каждое утро, просыпаясь, я надевала чужую личину и отгораживалась от внешнего мира. Прежде я пряталась под оболочкой Высшей истинной, но теперь, позабыв черты придуманной маски, превратилась в ощетинившуюся собачонку и нападала на всякого, пытавшегося погладить меня против шерстки.

Перед глазами стоял серый длинный коридор с бесконечным числом дверей…

Воспоминание мелькнуло яркой вспышкой, и все встало на свои места.

– Я знаю, куда спрятала камни! – выпалила я, перебивая инфернов.

В одно мгновение в кухоньке воцарилось молчание, Алина с Сэмом глядели на меня, как на инопланетянина. Кажется, душевных порывов ни тот, ни другая от меня не ждали.

– Знаю! – Убежденно повторила я с меньшим энтузиазмом, потому как недоуменные кошачьи взгляды превратились в понимающе-сочувствующие.

– Чего ты там знаешь? – закричал Алекс и закашлялся.

Стараясь сохранять нарочитое безразличие, я вошла к нему в комнату, следом за мной семенили инферны. Алина по-прежнему держала в руке длинную лопатку, какой переворачивала мясо. Сэм жевал во рту незажженную сигарету.

– Я знаю, куда спрятала кристаллы! – заявила я, глядя в его синие глаза.

– Ну, Маш, если вспомнить, где ты обычно устраивала тайники… – Александр многозначительно замолчал, намекая на туалетные стояки, куда я припрятывала деньги и бумаги.

– Ну, если этот ключ, – я вытащила из кармана белую магнитную карточку, – открывает двери в клозет Зачистки, то кристаллы именно там.

– Ты спрятала камни в Зачистке?! – В один голос воскликнули все трое и уставились на меня одинаково изумленно.

Алекс, несмотря на боль, приподнялся на локте, у мальчишки выпала помятая сигарета, а Алина уронила на пол кухонную лопатку.

– Ага, – удовлетворенная произведенным эффектом кивнула я.

– Ты опозорил, опозорил меня! – в ярости Владилена брызгала слюной и тыкала пальцем с длинным алым ноготком в лицо бледного Эдуарда.

Молодого человека трясло от слабости. Энергия никак не восстанавливалась, знак на руке едва-едва светился, а во рту стоял отвратительный железный привкус крови.

– Ты неудачник, Эдичка! Неудачник!!! – визжала женщина.

Брат никогда не видел ее в столь сильном гневе. Помада размазалась, тушь под правом глазом потекла, и лицо Владилены стало похоже, на раскрашенную маску клоуна. Он ненавидел ее сейчас. Ненавидел за то, что оставила его висеть прилипшим к киоску мороженого. Когда через пять часов он все-таки рухнул на землю, то замерзшее онемевшее тело не слушалось его, а люди, толпившиеся стадом вокруг, хохотали и глумились. Господи, такого унижения он никогда не сможет простить ей!

– Ты мерзкая букашка, – сестра глотнула воздух.

– Заткнись, Владилена! – грубо прервал он ее.

– Что ты сказал? – Женщина онемела, открыв рот.

– Я сказал – заткнись, – спокойно, почти отрешенно повторил Эдичка. – Ты хочешь Комарову, я найду тебе ее, тогда ты выполнишь свою часть сделки и навсегда отстанешь от меня!

Владилена глупо хлопнула ресницами. Никогда в жизни младший братец не позволял себе грубость в отношении нее. Она же старшая сестра! Она, в конце концов, воспитывала его!

– Убирайся из моей комнаты! – Эдуард смотрел на Владилену холодными глазами.

– Не забывайся, – та примирительно сбавила обороты, – ты, в конце концов, еще в моем доме!

– В доме наших родителей, – поправил ее парень. Сил препираться больше не осталось.

Женщину как будто смахнуло, только дверь хлопнула за ее спиной яростно и громко.

Эдуард откинулся на подушку и тяжело вздохнул. Он лежал на большой кровати в комнате, где толпились призраки его безрадостного детства, и вспоминал с чего началась гнусная заварушка, в которой он увяз по самые колени.

Тем вечером в доме что-то происходило. Эдик, незамеченный охраной Владилены, следил, как к черному входу подкатили машины карателей. Сестрицыны шавки притащили молодого паренька, явно сильно испуганно и уже порядком побитого. Положа руку на сердце, он едва передвигал ноги и, наверное, упал бы, если бы верзилы не подхватили его под руки. Эдуард слышал через приоткрытую дверь кабинета их разговор, да и Владилена не слишком стесняла себя.

– Почему он в таком состоянии?! – донесся недовольный голос сестры. – Вы должны были только припугнуть его, но не калечить! Идиоты.

Простучали по наборному паркету каблуки. Эдичка почувствовал вибрации воздуха и легкое тепло. Происходило неслыханное дело: Владилена лечила, стирала с лица несчастного парнишки синяки и ссадины. Эдуард неприятно осклабился, вжимаясь в стену. Видно, пойманный был чем-то важен сестре, если она решилась потратить на него так много энергии. Тот стонал, Владилена на него шикала, шакалы из Зачистки, наверное, страшились очередной вспышки ярости начальницы и не подавали голоса.

– У тебя есть вещь, которая мне нужна, – вдруг в звенящей тишине раздался пронзительный голос женщины. Скорее всего, по ее разумению парень уже мог отвечать на вопросы.

– Я не понимаю, о чем идет речь. – Голос у него оказался чуть надтреснутым, будто прокуренным.

Эдуард усмехнулся. Молодец, он не испугался Владилены, хотя она превращалась в настоящую ведьму, когда хотела поставить на место любого безумца, пытавшегося ей перечить, или же рискнувшего обмануть. У нее глаза походили на рентген, под внимательным острым взглядом смешивались даже опытные ищейки и Избранные каратели. Да что там говорить, нахалка Маша Комарова и та, случалось, тушевала.

– Данила, – в голосе Владилены прозвучала насмешка, – не ври мне.

– Как я могу? – Он невесело хохотнул. – Ведь именно ты предложила мне работу карателя.

– Милый мой мальчик… – Сейчас женщина напомнила кобру, приготовившуюся к нападению. И в этот момент зазвонил мобильный. В тишине дома, заставив всех резко замолчать, трезвонил телефон, нагло и как-то очень глумливо. Веселая не к месту песенка казалась богохульством в напряженной атмосфере допроса.

Потом аппарат замолк. Владилена хмыкнула:

– Комарова Мария. Ну, кто бы сомневался. У девчонки нюх на чужие неприятности. Послушай, Данила, а ты рассказал глупышке о своем нежном чувстве к инферне. О, отчего же ты краснеешь? – Женщина издевалась над жертвой, стараясь сбить с несчастного крохотную капельку спеси, присущую всем карателям. – Признай, ведь звучит подобное так же нелепо, как и выглядит на самом деле. Я обещаю, что никому не выдам этот твой маленький грязный секрет, если ты ответишь на мой вопрос. – Голос ее наполнился насквозь лживой интонацией несуществующего сострадания. – Где энергетические кристаллы? – Пронзительная фраза прогремела над головами присутствующих, заставив съежиться даже подслушивающего Эдика.