Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе - Борис Борисович Филимонов

Тихонькая и которых вы так скверно приняли». – «Но мы вас ожидали гораздо позднее, по телеграфу было сообщено, что батальон только что выступил. Здесь какое-то недоразумение?» В этот момент вблизи заскрипел снег. Поручик заслышал за своей спиной приближающиеся шаги. Душа стала подниматься выше, поджилки крепли – так свидетельствует сам участник этого происшествия. Комиссар был схвачен. Кровь тонкой струей текла из его рассеченной губы. Жалобный голос молил о пощаде. Поручик Шебеко приказал солдатам прекратить избиение комиссара, и последний был отведен к полковнику Карлову. Белые отрядники настаивали перед полковником Карловым на немедленном расстреле комиссара, но Карлов заявил своим, что комиссар еще пригодится. После допроса комиссар, находясь под надзором, остался при полковнике Карлове.

Вернув населению лошадей, полковник Карлов не счел нужным оставаться далее в Надеждинской, и, когда на горизонте забрезжила светлая полоса, белый отряд, захватив с собой пленных и русско-полянских лошадей, уже был в пути по дороге в Русскую Поляну.

По прибытии в Русскую Поляну полковник Карлов решил дать людям отдых, так как отряду теперь предстоял сорокаверстный переход без жилья по тайге на разъезд Аур. Люди расположились на отдых и, конечно, сразу же уснули мертвым сном.

День 5 января клонился к вечеру. Чины отряда полковника Карлова крепко спали. Кони жевали овес. Около 17 часов пост белых, выставленный в сторону Надеждинского, обнаружил движение противника к Русской Поляне. Немедленно была произведена побудка, и успевший выкормить, отдохнувший отряд Карлова, не оказывая сопротивления противнику, выступил из поселка и пошел вдоль реки на север. Тов. Смирнов-Павловский-Покровский, воспользовавшись сборами белых, сумел выскользнуть и бежал.

Поручик Шебеко в своей статье побег комиссара рисует несколько иначе. Он считает, что Смирнов-Павловский-Покровский бежал не из Русской Поляны, а еще из Надеждинской, почти сразу же после допроса его полковником Карловым, когда он попросился выйти на двор и получил разрешение. Назначенный сопровождать его солдат не расслышал отданного ему приказания, и комиссар ушел один. Далее поручик Шебеко говорит, что наступление на Русскую Поляну красные вели под командой сбежавшего комиссара т. Смирнова-Павловского-Покровского, фигура которого в черном романовском полушубке на сером жеребце полковника Карлова четко рисовалась впереди длинной цепи красных, охватившей своими флангами поселок. Пули со свистом пролетали вдоль по улице. При виде сбежавшего комиссара на собственном его коне злоба перекосила лицо полковника Карлова, но благоразумие взяло верх и заставило его отказаться от принятия боя.

Из Русской Поляны отряд полковника Карлова, видимо, перешел на почтовую станцию Вознесенскую, находящуюся на полпути между означенным выше поселком и почтовой станцией Петровской. Приходится говорить «видимо», так как определенных указаний на то, что отряд Карлова прошел и останавливался в Вознесенской, нет: поручик Шебеко указывает Петровский поселок, но, судя по его рассказу, отряд именно пошел не в Петровский, а только на ст. Вознесенскую, до которой от Русской Поляны всего 14 верст. Корнет Рассохин говорит о прямом движении с Русской Поляны на разъезд Аур без захода в Петровский, но с привалом в каком-то незначительном пункте, название которого он не помнит. Все эти косвенные данные и расчет времени заставляют предполагать, что полковник Карлов останавливался на ст. Вознесенской.

Ночь с 5 на 6 января для отряда полковника Карлова прошла спокойно. Кое-как расположившись в тепло натопленных избах, перебирая в памяти события так удачно закончившегося дня, белые бойцы засыпали на ст. Вознесенская. Чуть-чуть стало рассветать – белые бойцы поднялись. На дворе было пасмурно и морозно. Привязанные к забору кони стояли в ряд. Вся их шерсть была покрыта толстым налетом инея. Они продрогли и дрожали. Вскоре отряд двинулся в путь, направляясь к разъезду Аур.

Полдня 6 января, всю следующую за ним ночь и утро 7 января, отряд полковника Карлова был в движении на север к разъезду Аур. Ледяной встречный ветер нес снежную пыль, слепившую глаза и острыми иглами больно впивавшуюся в лицо. Пар от дыхания замерзал на губах и подбородке. У коней в ноздрях образовались толстые сосульки льда. Ноги коченели в стременах, пальцы рук отказывались двигаться. В замезршем мозгу шевелилась одна лишь мысль: как бы добраться скорее до теплого помещения. Но впереди, кроме тайги, ничего не было… Вечером 6 января отряд сделал небольшой привал в одиноко стоявшей китайской фанзе. Полная луна высоко стояла на небе. Снег сверкал в ее сиянии. Было больно и трудно вдыхать застывший воздух – ветер стих, но зато окреп мороз. Отряд шел без дороги. Ноги увязали по колено. Захваченные в Надеждинской пленные народоармейцы с конями шли в строю белых… Ночью, под утро 7 января, отряд сделал привал в лесу – было холодно… Наконец стало светать. Первый день Рождества Христова наступал. Луна тускнела. На востоке показалась светлая полоса. Ночь уходила на запад. Показалось солнце, и по мере того, как оно поднималось, снег окрашивался в розовый цвет. Но холод не уменьшался…

Проделав всего до 50 верст, отряд полковника Карлова приближался к разъезду Аур. Вправо виднелся небольшой лесок. По расчетам белых, за ним должен был находиться разъезд. Занят ли он отрядом красных или нет? Этот вопрос всецело занимал умы белых отрядников… Стали пробовать затворы винтовок. Масло застыло, и они не открывались. Пришлось развести из веток костры и отогревать винтовки. В леске снова белый отряд остановился, чтобы ознакомиться с обстановкой. Оказалось, что разъезд действительно находится тут. Он стоит на открытом месте, причем от тайги удален примерно сажен на двести. Не успели белые что-либо предпринять, как со стороны ст. Тихонькой послышался шум приближающегося поезда. Хорошо было бы испортить путь и спустить поезд, но времени было мало, рисковать не хотелось, и потому поезд полковник Карлов решил пропустить. Было бы очень обидно, если бы этот поезд оказался воинским эшелоном, но в действительности это был интендантский эшелон. Белые выждали, пока эшелон ушел с разъезда в сторону ст. Ин, и только тогда полковник Карлов отдал приказание: «Передать лошадей коноводам. В день. За мной…»

«Начинается!» – промелькнуло в мозгу у белоповстанцев. Снег был настолько глубок, что продвижение белых стрелков проходило чрезвычайно медленно. Люди выбивались из сил. Лица покрылись потом. Стало жарко. Кое-кто снял папаху. Фигуры белоповстанцев должны были четко обрисовываться на снегу. Позади них оставались глубокие тропинки в снегу. Чудной мешенью являлись белые отрядники, но разъезд молчал. Лениво дым поднимался из труб небольшого станционного поселка. Дворовые собаки и те даже не лаяли. Чувство напряженности в людях начало быстро сменяться чувством спокойствия. Белым стали очевидным, что разъезд не занят красными…

Разъезд перешел в руки белых. Несколько красных