Пасынок судьбы - Сергей Кусков

Девушка с силой ударила его ногой по лицу, отбрасывая назад и переворачивая на спину, затем приставила один из пистолетов ко лбу:

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Ттттыыы…

Удар. Снова удар. Первый – носком в челюсть, второй – в промежность. Мужчина взвыл.

– Повторяю вопрос.

Слишком просто. Чересчур просто! Неужели они настолько теряют голову, что даже элитного бойца преступного мира, личного телохранителя пахана (в данном случае Мексиканца) так легко отделать? Она ожидала лучшей реакции, большего сопротивления. Большего самоконтроля, наконец! Потому и тянула резину с эротикой, рисковала.

«Так, не расслабляться, это только начало!» – одёрнула она сама себя.

– Уууууу!!!.. Су… – потянул тот.

Ещё удар. Хлёсткий, в лицо. Раздался хруст переносицы.

Из разбитого носа обильно потекла кровь, заливая подбородок.

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Пы покойница, плядина…

Удар, на сей раз в пах. Мужик вновь взвыл. Не давая ему прийти в себя, она перевернула его на спину и взяла в мягкий, но надёжный захват.

– Значит, так, падаль! Сейчас я отрежу тебе яйца!

Раздался щелчок. Из её руки, с боков от запястья, рассекая кожу, на свет выскочило два тонких пластиковых лезвия. Из раны заструилась кровь, придавая лезвиям зловещий вид.

– Видел это? – Она наглядно продемонстрировала запястье, развернув его чуть в сторону.

Мужик увидел. И испуганно задрожал. Он знал, что означают эти лезвия. И что у сделавших это вне закона должны быть такие покровители, рядом с которыми Мексиканец – навозная муха.

– Веришь мне? – переспросила она. – Что отрежу?

Детина закивал.

– На каком этаже центр электронного контроля?

– Ма втагом… – промямлил он, но получил удар в ухо.

Девушка била резко, сильно, но с некоей грацией, заметной только профессионалам. Мужчина относил себя к числу профессионалов и грацию оценить смог. Перед ним стояла не уличная торговка телом и не студентка, решившая зашибить деньгу. Перед ним стоял киллер, хладнокровный убийца, и все его потуги что-то сделать обречены на провал.

– Тгетьем… – прохрипел он.

– Вот так-то лучше! – злорадно усмехнулась она и сделала невозможное. Освободила захват и отступила на шаг назад.

Мужчина до этого момента ещё на что-то надеялся, хотя осознавал, что его шансы невелики. Надеялся на то, что убийца на секунду откроется, подставится – всего лишь на секунду. Он сильнее и тяжелее её, он справится – нужна лишь одна ошибка…

…Но такие не подставляются. Это мечты. И когда захват ослаб, его удивлению не было предела. Целых две секунды он искал подвох. Искал, но не мог найти. Он не верил, что эта тварь его освободит или пощадит, но и не видел козырей у неё в руках. Стоит, безоружная (не считая лезвий-«бабочек» на запястьях), мило улыбается, приглашая действовать. Но это шанс, как ни крути, и им надо воспользоваться.

Он так и не понял, чего она добивалась. Его бросок, в который он вложил всю мощь тренированного тела, такой быстрый и резкий, натолкнулся на пустоту. Затем чьи-то руки и чьё-то тело развернули его, и он, ведомый собственной массой и набранным ускорением, начал заваливаться вперёд, сделав кульбит в полёте…

…Хрум!..

…Девушка какое-то время стояла над трупом, словно не веря, что тот мёртв. Но у живых людей положение головы не может быть под таким огромным углом к туловищу.

Она могла пристрелить его, зарезать, убить множеством других способов. Но он – «тигр», боец и достоин смерти в поединке. Эдакая дань уважения одного профессионала другому…

* * *

– Это Огонёк. Я внутри. Пока чисто, – произнесла она, выбираясь из каморки и активируя связь. Над её левой бровью вихрился голографический козырёк со схемой внутреннего расположения помещений. – План дома нашему не соответствует. Центр электронной защиты, предположительно, на третьем.

– Действуй по обстановке, – прозвучал голос в берушах.

Она действовала. Быстро, на случай, если операторы камер всё-таки не зря едят свой хлеб, подбежала к виднеющейся в конце коридора бронированной двери-шлюзу, ведущей во внутренние, «хозяйские» помещения, и прислонила к счётчику карточку поверженного противника. Раздалось шипение, и шлюз отъехал в сторону. Она вошла.

Всё, операция выполнена. На девяносто процентов. Конечно, до завершения ещё очень далеко, но тому предшествовало самое трудное. Теперь она в любом случае доберётся до операторского центра и отключит периметры охраны, разблокирует все двери и снимет сигнализацию – это лишь вопрос времени. Потом в дом ворвутся три группы захвата, из подвала, с улицы и с территории соседнего владения. Преград, отделяющих её от центра, больше нет, а помешать ей не сможет никто. В какой-то степени все, находящиеся внутри дома, уже покойники.

Она быстро шла по коридорам, словно Немезида, ангел возмездия, распахивая интересующие её комнаты и несясь дальше. Все встреченные ею люди не успевали удивиться или испугаться, получая раскалённую иглу в голову. Игломёт – страшное оружие, особенно маломощный. Тяжелые армейские способны только на то, чтобы крошить людей в фарш, а от такого, с низкой скоростью иглы на выходе, закипают мозги. В прямом смысле слова. При полном внешнем благообразии трупа.

Воскресенье прошло словно в тумане. Не помню, как пришёл домой в субботу, не помню, как лёг, как что-то отвечал матери… Я слушал музыку. Не так. Музыку.

Как я мог раньше пропустить мимо себя такое? Почему не слышал ничего подобного? Да, качество оставляло желать лучшего. Да, местами звучали довольно наивные вещи, совершенно немодные и откровенно смешные. Встречались моменты, подобрать точное определение которым у меня не хватит словарного запаса (я всё-таки не музыкант), но от них отдавало таким примитивизмом, что скручивались уши. Однако почти каждое произведение несло в себе энергию, от которой душа вырывалась из тела и не хотела возвращаться обратно. Это было неистовство ритма, неистовство мотива, доводящее до слёз. И я плакал.

Всё воскресенье никуда не ходил, сидел дома. Слушал и качал, качал и слушал, искал в сетях старые архивы, древние, как само время, поднимал комментарии и биографии и уже к вечеру имел некое представление об эпохе, стилях и направлениях (зачастую неразличимых на глаз), биографиях и об истории Золотого века вообще.

Это было классное столетие, рубеж двадцатого – двадцать первого веков. Жаль, что оно закончилось так трагично. Но эти годы канули в Лету не зря, они оставили нам великое наследие.

Утром в понедельник в вагоне подземки я слушал уже знакомую АВВА. Кстати, это не исполнительница, а группа. У них две вокалистки с очень похожими голосами. А их родина действительно Швеция, та, старая, не похожая на нынешнюю, хотя поют на английском. Я думал о Бэль. О том, кто она, что за человек. И кто её родители.