...Спасай Россию! Десант в прошлое - Борис Орлов

Рассказывает Дмитрий Политов

Я осторожно, чтобы не стряхнуть длинный столбик пепла себе на брюки, положил сигару на край хрустальной пепельницы. Через облако ароматного дыма фигура Григорьева казалась призраком.

— Вот что, Кузя, — подчеркнув ногтем итоговую цифру столбца, сказал я. — Ты уверен, что в отчете нет ошибок? Сумма какая-то странная!

Кузьма Григорьев, тот самый паренек, который полгода назад предупредил меня о засаде в конторе "братца Ванечки", а ныне мой главбух, скорчил рожицу, долженствующую изобразить легкую степень неудовольствия. Ну, как же! Хозяин изволит сомневаться в его профессионализме! А ведь бухгалтером Кузьма оказался первостатейным, несмотря на молодость.

— Да что там странного то, Сашенька? — несколько развязным тоном «знатока» начал сидевший в кресле у стола Михаил Рукавишников, но, наткнувшись на мой взгляд, стушевался и замолчал.

— На арифмометре считал? — это я недавно прикупил Кузе в помощь «калькулятор», выпущенный в Питере на заводе Нобиля. А всего через несколько лет один из работающих на этом заводе инженеров — обрусевший швед Однеризобретет прибор, который прослужит аж до середины XX века. Эх, надо не забыть переманить этого мужика к себе!

— Точно так, Ляксандра Михалыч! — Вначале Кузя шарахался от арифмометра, как раввин от борделя, но потом оценил удобство. — Да вы не сомневайтесь! Результат я четыре раза перепроверял. Просто реальная прибыль превысила предполагаемую на 27 процентов!

— Так, — я побарабанил по столешнице пальцами. Пустячок, конечно, но ведь приятно, черт возьми! За последнее время я, путем финансовых махинаций, сильно преумножил свой первоначальный капитал. Теперь мои свободные активы составляли более десяти миллионов рублей. Но вскоре изменения в истории, сделанные мной и Олежеком, станут настолько значимыми, что проводить крупные спекуляции, пользуясь почерпнутыми из архивов сведениями, станет невозможно. Уже сейчас торги на бирже давали несколько иной результат, нежели я запомнил, готовясь перемещаться в прошлое. Правда, на наше счастье результаты отличались в большую сторону. Однако пора завязывать с ерундой и вплотную заняться важными делами.

— Ладно, Кузьма, ступай, — кивнул я Григорьеву, снова беря с пепельницы сигару и поудобнее откидываясь в кресле.

Прошедшие два месяца оказались весьма насыщенными и плодотворными. Начав «рейдерским» наездом на родственников, я закончил созданием собственной «фирмы». Это пришлось сделать после того, как забрать личный капитал вознамерился «братец» Мишенька. А через неделю после его «дезертирства» и «братец» Сереженька. В пику Ивану Михайловичу и его концерну "Торговый дом "Рукавишников и сыновья", мы открыли "Торговый дом "Братья Рукавишниковы". Сергей Михалыч оказался совершенно неприспособленным к какой-либо осмысленной деятельности, да и его доля, внесенная в общий котел, оказалась самой маленькой. Поэтому Сергей остался "за бортом", а вот Михаил, на удивление, оказался достаточно сильным помощником в моих делах, выполняя ныне роль моего доверенного лица.

— Чему удивляться то, Сашенька? — прервал мои размышления «братец», вставая из кресла и делая несколько шагов по кабинету. Надо упомянуть, что кабинет был площадью «квадратов» в шестьдесят. Маленькие помещения для господ здесь не строили!

Чтобы обеспечить себе, наконец, более-менее сносные условия существования, я переехал в самые роскошные, что нашлись, апартаменты в самой лучшей и дорогой гостинице города — «Московской». Здесь было почти два десятка комнат и неплохой, даже по нашим меркам санузел. С большой мраморной ванной и ватерклозетом.

Половину комнат я использовал под жилье, а остальное — под контору. Где размещался мой, уже довольно большой штат персонала. Почти тридцать человек! А ведь когда я только переезжал сюда, то брал с собой я лишь Тихона Мосейкова и двух молоденьких горничных, Глашу и Машу (горняшек оставил почти исключительно ради секса, дуры они были первостатейные, но вот мордочки… фигурки…), разогнав к чертовой матери весь многочисленный штат прислуги, набранный Марковной в родной деревне. Саму Марковну, невзирая на ее слезы и вопли, отправил в почетную ссылку, снабдив приличной пожизненной пенсией. Просто достала она меня со своей мелочной опекой. Теперь, по крайней мере, я жил и работал в человеческих условиях.

— Как чему удивляться, Мишенька? — меня до сих пор коробила здешняя манера обращения между братьями уменьшительно-ласкательными именами, но приходилось терпеть. — Увеличение прибыли почти на четверть от запланированной тебя уже не волнует? С каких это пор?

— С прошлого месяца! — Останавливаясь у огромного окна, сказал Михаил. Я был настолько заинтригован ответом, что даже перестал затягиваться сигарой, с интересом ожидая продолжения. А Мишенька не торопился. Постояв пару минут у окна, «братец», не поворачиваясь, медленно проговорил:

— Да, только с прошлого месяца… А именно с того момента, как открытый тобой аттракцион под названием «Кинотеатр» начал приносить изрядную прибыль! Ведь незапланированные проценты именно оттуда пришли! От посетителей отбою нет! Дополнительные сеансы ввели, билеты на галерку и в партер в цене повысили, а народ всё валит и валит!

Михаил смолк, словно увидел за окном что-то интересное.

Аттракцион под название «Кинотеатр» я придумал чисто от скуки. Идея «оживления» картинок уже десятилетие витала в воздухе и многие умные люди в разных странах, включая Эдисона, бились над ее техническим воплощением. С переменным успехом. Собственно, братья Люмьер отнюдь не были первооткрывателями в этой области. Они всего лишь предложили наиболее функциональную работающую модель. Но и тут я их опередил. Сам-то аппарат ничего сложного не представлял. Сложнее было сделать нормальную пленку. Но, поскрипев мозгами, я сумел организовать производство. Пусть и очень ограниченными партиями — чисто для внутреннего употребления. Цех по производству пленки занимал помещение площадью в тридцать квадратных метров и работало в нем четыре человека. Съемками, в свободное от основной работы время, занимался Сергей Рукавишников, внезапно обнаруживший в себе страсть к тонкому искусству "рисования светом на целлулоиде". Снимал, в основном, сценки из бытовой жизни и панорамные пейзажи. Фильмы у него получались трех-четырех минутными, на большее не хватало длины пленки. Но и эти короткометражки пользовались у публики бешеной популярностью.

Выдержав еще одну театральную паузу, по длительности и глубокомыслию которой «братец» мог смело соперничать с великим актером Михаилом Чеховым, Мишенька продолжил:

— Каюсь, но поначалу я считал, что твоя возня с всякими механизмами — баловство! Ладно, думаю, чем бы дитё не тешилось… Однако именно твои механизмы в конце концов озолотят нас! Спекулировать железом и солью, да играть на бирже может любой! У того же братца Ванечки всё это неплохо получалось! Да и я бы справился… Особого ума то здесь не требуется — немного навыков, да удачливость!

Внезапно Михаил резко развернулся и, подойдя ко мне, наклонился над столом к самому лицу: