Восход Черной звезды - Елена Звездная

– Древнеизмирский?

– Да, – глядя на императора, решительно ответила я.

Про себя нагло подумала: «Переводится как стадо диких коров».

Кесарь, несомненно считавший мои мысли, усмехнулся и сообщил:

– Я провел десять лет в Измире.

Вот… дохлый гоблин.

– Дохлый гоблин – нет, а я – да, – парировал Араэден.

И пока я стояла и откровенно злилась на тему осведомленности нашего вечно обо всем осведомленного, кесарь, заложив руки за спину, медленно и неотвратимо приблизился ко мне, насмешливо посмотрел с высоты своего роста и прочего и безапелляционно произнес на оитлонском:

– По поводу Акьяра – нет.

Вздернув подбородок и глядя прямо в глаза Великого правителя всего Сатарэна, решительно ответила на том же родном оитлонском:

– А я сказала – да.

И прежде чем меня в очередной раз задавили авторитетом, добавила:

– Мне решать, кого и как использовать в деле становления единой империи, и давайте избавим меня от очередной необходимости аргументировать свое решение, а вас – от очередного скандала с битьем посуды!

Император, насмешливо изогнув бровь, поинтересовался:

– Мне грозит очередное весьма забавное представление с твоей попыткой выяснения границ допустимого, любимая?

Решительно ответив «да», я тотчас же переспросила:

– В связи с чем изменения в традиционном обращении ко мне, мой кесарь?

Ответа не последовало. Несколько секунд властитель Эрадараса молча взирал на меня свысока, затем на все том же оитлонском произнес:

– Наивная моя, исключительно для удовлетворения моего любопытства, – ты осознаешь, что в конечном итоге проблему с Акьяром придется решать мне?!

Осознавала ли я это? Нет. Я была полностью уверена, что все решу сама, но ответила истинно в духе Лорианы:

– Вы – мужчина, вам и решать.

Криво усмехнувшись, Великий Араэден Элларас Ашеро развернулся и покинул пределы моей канцелярии, оставив во мне крайне мне же несвойственный привкус грядущей неудачи. Это было новое для меня чувство, новое и не слишком приятное, и, возможно, в другой ситуации я прислушалась бы к голосу рассудка, интуиции и намекам кесаря, но не сегодня и не в моем положении. Мне нужен Акьяр и его способности. Мне до безумия нужен тот, кто в случае необходимости сможет противостоять кесарю, – и в этом была истинная причина задуманной авантюры. А Акьяр сможет. Сумел же, обойдя защиту императора, практически добраться сегодня до меня… И все это с первой попытки. Вторую мне лучше не допускать.

Без тени улыбки задумчиво вернулась к карте, еще раз взглянув на места, намеченные для строительства городов.

В памяти пронеслось убийственное: «И в следующий раз, нежная моя, когда ты решишься поднять вопрос об „условиях работы“, „отдельной спальне“ и прочих мелочах, настоятельно советую подумать о вероятности утратить возможность участия в политической жизни моего государства, обретя взамен полный набор прав истинной светлой леди».

На губах появилась улыбка, едва заметная, едва ощутимая… В следующий раз, мой кесарь, думать об утрате возможностей придется вам. Не стоило загонять меня в угол, мне и так этот мир радости не принес!

– Пресветлый Эдогар, нам предстоит много дел на сегодня.

– Начнем с посещения Лунного дворца? – мгновенно отозвался глава моей канцелярии.

– Нет, – ответила продолжая пристально взирать на карту, – начнем с посещения Юранкара.

И было бы замечательно обойтись без присутствия Тэхарса и его совершенно непонятной мне способности считывать и передавать кесарю мои мысли.

* * *

Эдогар перенес меня сразу в тот заканчивающийся глухой стеной проулок, в который выходил один из тайных ходов главного логова преступного сообщества.

Наблюдающий распахнул дверь, едва мы вышли из портала, и я поспешила вниз по каменным ступеням, искренне надеясь, что кесарь не успеет выслать Тэхарса, а дракон не успеет ничего в принципе. Я очень рассчитывала на это, и мой расчет оказался верен… практически верен, потому что, спускаясь, я расслышала отдаленный шум крыльев, звук приземления чего-то тяжелого, а затем знакомый мне басовитый голос:

– Здорово, светоносный.

– Рад приветствовать древнейшего представителя крылатого народа, – куда как более уважительно ответил Эдогар.

Я ускорилась.

Сбежала по ступеням вниз, торопливо вышла в освещенный факелами зал подвала и… была вынуждена остановиться, пребывая в полном изумлении.

Все! Абсолютно все местные преступники при виде меня разом рухнули на колени. Некоторые, правда, для начала неловко сползли со стульев, а уже после рухнули, но впечатления это не испортило. Затем показался Юранкар. Темный, виновато глядя на меня, прошел по рядам, минуя своих коленопреклоненных подчиненных, а едва дошел до меня, так же, но гораздо медленнее и грациознее, опустился на колени. Хм.

– По какому случаю торжественный молебен? – поинтересовалась я, крайне недовольная тем, что и Эдогар, и Тэхарс уже стояли за моей спиной.

Подняв голову, Юранкар сначала взглянул на меня с некоторым недоумением по поводу вопроса, затем хрипло пояснил:

– Я подвел вас, пресветлая императрица.

Пауза – и отчет:

– Виновные понесли наказание.

Сотня голодных гоблинов, у меня не было времени на это показательное покаяние. На не менее показательное выступление в духе «О, чудесные преступные элементы, никогда больше так не делайте», собственно, тоже. Да и вообще со временем имелись проблемы, но и не сказать ничего в данной ситуации я также не могла.

– Какое наказание понесли виновные? – холодно осведомилась я, при этом осторожно коснувшись носком туфельки колена склонившегося передо мной Юранкара.

Он недоуменно посмотрел на меня, я, выразительно, на него. Мой взгляд недвусмысленно демонстрировал желание покончить со всем этим как можно скорее и желательно избавившись от Тэхарса.

И темный оказался крайне проницательным. С трудом сдержав улыбку, он поклонился снова, затем поднялся и пафосным, преувеличенно громким голосом, сообщил всем, и мне в том числе:

– Виновные умирают в муках! Пресветлой императрице не пристало видеть мучения и кровь, а потому славный хранитель ее лорд Тэхарс должен убедиться в величине страданий их! Горам, проводи!

Я была готова расцеловать Юранкара. Нет, правда, он мне начинал нравиться больше, чем Сотник. До Гнева, конечно, недотягивал, но больше, чем Сотник, определенно нравился. Из коленопреклоненной толпы вышел здоровый бородатый мужик, глянул на Тэхарса, стоящего за моим левым плечом, и с опаской произнес:

– Пошли, да?

Дракон даже не пошевелился. Я взглянула на него, полуобернувшись, и получила непримиримый взгляд в ответ, выражавший отказ покидать меня даже на мгновение.