Происхождение. Как Земля создала нас - Льюис Дартнелл

Эти кочевые племена вступали в сложные отношения с сообществами оседлых земледельцев по границам континента – от мирного, пусть и напряженного, сосуществования до вооруженных конфликтов. Они торговали своим скотом и продуктами скотоводства – коровами и волами, овечьей шерстью, а особенно лошадьми, которых выращивали в степях огромными табунами. Кроме того, они нанимались в армии евразийских цивилизаций, зачастую помогая оборонять их границы от вторжения других кочевых племен. От купеческих караванов, пересекавших их земли, они требовали денег за покровительство, а если те отказывались платить, устраивали засады. Однако главное их влияние на историю Евразии состояло в том, что они появились из глубин континента в огромных количествах и вторглись на территории цивилизаций, зародившихся по берегам континента.

Верховые кочевники для таких сообществ земледельцев и мореплавателей – страшный противник[458]. Иногда они требовали дани, и от них удавалось откупиться, а иногда грабили и разоряли усадьбы и деревни, а забрав все, что могли унести, просто растворялись в степных просторах. В армиях земледель-ческих сообществ не было столько всадников, поэтому они не могли преследовать врага в степном море, а пехоте на сухих равнинах нечем было кормиться. И сколько раз на протяжении истории кочевые племена образовывали не слишком прочные конфедерации и из глубины степей нападали на оседлые цивилизации и завоевывали их, временами создавая огромные империи, занимавшие всю Азию[459].

Однако влияние степных племен на цивилизации евразийского побережья не ограничивалось прямыми нападениями. Поскольку они были кочевниками-скотоводами, то постоянно перемещались, но когда хрупкое равновесие условий их жизни нарушалось – внезапно росло население или менялся климат, что приводило к ухудшению пастбищных угодий, – целые племена были вынуждены мигрировать с освоенных мест и искать пастбища получше. В результате по степи прокатывались волны миграции: снявшиеся со своих территорий племена мчались по равнинам, сгоняя соседей с их пастбищ – словно разлетались в стороны бильярдные шары. В конце концов некоторые степные племена волей-неволей пересекали границы оседлых сообществ, в частности Маньчжурии и Северного Китая на востоке, Украины и Венгрии на западе[460].

Вот почему история и судьбы цивилизаций по берегам великого евразийского континента – в Китае, Индии, Европе и на Ближнем Востоке – была бесконечной чередой войн с кочевыми племенами, учинявшими набеги из степей в глубине континента. Одними из первых освоили применение верховых лошадей в военном деле скифы. Скифы происходили из региона Алтайских гор и в период между VI и I веками до н. э. захватили почти все степи – выступали против Ассирии и империи Ахеменидов в Месопотамии и Персии, сражались с Александром Македонским. Постоянные войны со степными народами вел и Китай; в их число входили хунну, кидани, уйгуры, киргизы и монголы[461]. А между V и XVI веками н. э. в Европу из степей врывались самые разные группы кочевых народов – гунны, авары, булгары, мадьяры, калмыки, половцы и печенеги, а также монголы[462].

Степи тысячелетиями служили колоссальным плавильным котлом пастухов-кочевников, и эта гремучая смесь то и дело переливалась через край во владения оседлых земледельческих цивилизаций по границам континента. Конфликты между ними были постоянной динамической силой в истории Евразии, а их фундаментальной причиной были экологические различия между сухими степями и плодородными сельскохозяйственными землями – мирами степи и пашни – и разными образами жизни, которые они диктуют. А определял и направлял пути миграции и вторжений – раз за разом в одни и те же места – ландшафт континента.

Подобно тому, как Великий шелковый путь вел через узкие коридоры, долины и перевалы, ландшафт обеспечивал и удобные маршруты, по которым вооруженные захватчики вторгались в цивилизованные земли. Те же самые проходы, которые открывали возможности для сухопутной торговли, делали оседлые сообщества по краям Евразии беззащитными перед набегами и завоеваниями.

Индию в целом защищал непроходимый барьер Гималаев, однако узкий Хайберский проход через Гиндукуш превратился во входные ворота для захватчиков. Китай, как мы уже знаем, тоже, в общем и целом, был защищен естественными преградами, но его центральные равнины были открыты для вторжения кочевников из северных степей, а также с запада, со стороны Джунгарского перевала, который вел захватчиков по коридору Ганьсу в самый центр Китая[463].

Великую Китайскую стену построили в основном для защиты Китая от наплыва кочевников из степей. После объединения первый император династии Цинь начал строить укрепления на северной границе в 221 году до н. э.[464], а затем при династии Хань – с 200 года до н. э. по 200 год н. э. – стену протянули дальше, чтобы оберегать участок Великого шелкового пути, который шел по коридору Ганьсу в бассейн реки Тарим. Но основная часть самых величественных фрагментов стены, сохранившихся до наших дней, выстроены при династии Мин, начиная с середины XIV века. На первый взгляд, Великая Китайская стена служит демаркационной линией между двумя культурами, двумя принципиально разными образами жизни – кочевым и оседлым, варварским и цивилизованным. Но в более глубоком смысле эти укрепления были выстроены вдоль фундаментальной экологической границы между влажными плодородными почвами, пригодными для земледелия, и сухими суровыми степями в сердце континента, где могли выжить только пастухи-кочевники. Тем не менее степные племена постоянно вторгались в Китай, причем зачастую через Джунгарский горный перевал и по коридору Ганьсу. Подобно тому как Хайберский проход служил для степных захватчиков входными воротами в Индию, Китай тоже атаковали по ходу Великого шелкового пути. Торговые маршруты годились и для вторжения.

Европейские цивилизации на западной оконечности Евразии тоже были беззащитны перед вторжениями степных кочевников-захватчиков по нескольким основным путям, проходившим через равнины и перевалы. Со стороны западных степей один из этих маршрутов пролегает к югу от Кавказа и Черного моря по Малой Азии; другой – к северу от Черного моря в сторону Карпат, а оттуда – либо на север между Карпатами и Пинскими болотами, либо на юг в долину Дуная. Оба этих пути приводили захватчиков прямо в центр Среднеевропейской равнины[465]. Гунны, угрожавшие Римской империи начиная с IV века н. э., булгары, мигрировавшие на Балканы в VII веке, мадьяры, пришедшие на Альфельд в IX веке, и монголы, вторгшиеся в Европу в XIII веке, – все они так или иначе пришли туда из степей по этим коридорам[466].