Путь диких гусей - Вячеслав Софронов

— Развлекаются, ублюдки, дети шакала! Куда смотришь?! — обратился к юзбаше. — Пора бы и порядок наводить. Так кто, говоришь, сбежал?

— Несколько женщин, их шаман и какой-то ребенок с ними. Говорят, что ханский сынок.

— А ну, кликни этого старика, что вел нас сюда. Юзбаша кинулся за Ата-Бекиром и вскоре привел его к хану.

— Известно ли тебе, кто сбежал из крепости? — обратился к нему Кучум, грозно хмуря брови.

Старик, думая, что его хотят обвинить в пособничестве беглецам, от страха бухнулся на колени и запричитал:

— Хан, великий хан, да продлятся дни твои и будешь ты здоров и могуч, как кедр сибирский…

— Хватит верещать, — перебил его Кучум, которому порядком надоели льстивые речи старика и его лисьи глазки, — назови тех, кто сбежал.

— Слушаюсь, мой хан, я все расскажу, но моей вины в том нет. Знал бы, так сам придушил щенка Булатова, Сейдяка. Да никуда они не денутся. Я знаю, кто их может принять и укрыть. Сыщем мигом.

— Говоришь, сын Бек-Булата бежал?

— Да, он, Сейдяк, а с ним его мамка Аниба и главный шаман, что признал меня у ворот крепости.

— А где жена самого Бек-Булата? — задал наконец Кучум главный вопрос, мучивший его вторые сутки.

— О хан, та сучка еще сбежала, когда узнала о приближении твоем. Разное о ее бегстве говорили… Будто полюбовник у нее брат Бек-Булатов, Едигир. Вот к нему, верно, и убежала…

— Ясно, иди, — махнул рукой Кучум и вновь повернулся к иртышскому берегу, уйдя целиком в свои думы.

Старик исчез мигом, радуясь, что его ни в чем не обвинили, но остался юзбаша, что первым потревожил Кучума. Он в нерешительности помялся сзади него, а потом все же решился задать вопрос:

— Снаряжать ли погоню за беглецами?

— Ну их, — Кучум, не поворотясь, махнул рукой, — и так найдутся. Теперь это наше царство, и они отныне наши подданные. Лучше наведи порядок в городке. И отправь гонца к Алтанаю, чтобы шел сюда со всем войском.

Юзбаша исчез, а Кучум остался на берегу со своими мыслями и сомнениями. Более всего в данный момент его беспокоила Зайла, которая могла угодить в руки его же воинов или противников Бек-Булата и Едигира, которые, наверняка, пожелают разделаться с ней. Но даже если и сторонники сибирских ханов узнают, чья она сестра, то ей несдобровать. Ее могут обвинить в предательстве и иных бедах…

По всему выходило, что сестре угрожала опасность с любой стороны, и он, отныне полновластный правитель Сибири, ничем не мог ей помочь.

"Все в руках Аллаха", — подумал он и поднял руки к небу, как бы призывая покрытое темными тучами холодное и чужое ему небо в свидетели.

Едва Зайла-Сузге отплыла от брошенного селения и миновала стремнину реки, делавшей крутой поворот, как заметила, что обе собаки, сидевшие в носу лодки, начали беспокойно себя вести.

— Что вы волнуетесь, миленькие? — обратилась она к ним и заметила, что те поднимают то одну, то другую лапу, отряхивая их.

— Что случилось? — продолжала спрашивать их, словно те могли ответить ей.

Приглядевшись внимательней, Зайла заметила, что в лодке полно воды и она уже подбирается к ее ногам. Едигир, лежавший вдоль долбленки, заслонил своим телом течь, а потому было не видно, как появилась вода.

— Верно, моя затычка выскочила, и мы можем запросто утонуть, — испуганно прошептала она. — Аллах, сжалься над нами! Чем мы прогневали тебя?

И тут ей пришло в голову, что Едигир не верит в Аллаха, а поклоняется, как его предки, своим деревянным богам. "Вот Аллах и наказал его… — подумала она. — Если он останется жив, то я обязательно постараюсь убедить его, что надо менять старую веру. Ведь мы живем совсем в другое время, чем наши отцы и деды. Меняется все, и человек тоже…"

Эти рассуждения несколько успокоили Зайлу, и она начала торопливо грести к берегу. Собаки тихонько поскуливали, как бы поощряя ее, и с нетерпением вглядывались в приближающийся берег.

Наконец лодка ткнулась в песок, и Зайла, шагнув через борт в неглубокую воду, вытолкнула лодку, сколько хватило сил, из реки на берег. Собаки соскочили первыми и описали небольшой круг, принюхиваясь и оглядываясь.

Теперь предстояло самое главное — вытащить Едигира из суденышка на берег и попробовать заделать отверстие в борту. Зайла приподняла его за плечи, но на большее у нее просто не хватило сил. Едигир словно стал тяжелее, или она устала после бессонной ночи и напряжения, которое не оставляло ее уже который день. Хотелось есть, а еды-то у нее с собой как раз не было.

Зайла опустилась прямо на мокрый песок и заплакала. "Неужели нам придется погибнуть одним на этом пустынном берегу? — с горечью спрашивала она себя. — Неужели нет никакого выхода? Кого позвать на помощь? О Аллах, сжалься надо мной, посоветуй, как поступить".

Чем больше она думала о своем безрадостном положении, тем больше склонялась к мысли, что одной ей Едигира не спасти и не выходить. Нужна была чья-то помощь, но к кому обратиться, когда вокруг полно врагов. А как отличить, кто рядом с тобой — Друг или враг?

Но когда прошел первый приступ отчаяния, и она чуть успокоилась, то неожиданно решила, что все обстоит не так уж и плохо. "У меня есть кресало, значит могу развести огонь. Есть сети, значит поймаю рыбу, изжарю ее, поем, появятся силы…"

И, оставив лодку с Едигиром на берегу, она отправилась собирать сухие ветки, во множестве лежащие вдоль берега. Нашла она и пучки травы и кусок бересты и, сложив все это в кучу, начала с помощью кресала разжигать костер. Долгое время у нее не получалось выбить хорошую искру, которая бы запалила траву, а затем и бересту, Наконец одна искорка попала на сухие травинки и показался слабый дымок. Зайла тут же бросила кресало и начала раздувать слабый огонек, прикрыв его собой.

Клубы дыма медленно выползали из костра, а огня все не было. Зайла начала уже кашлять от непрерывного дутья и едкого дыма, попадающего в рот и глаза. Но вот дым исчез и из травы вырвалось малое пламя. Зайла чуть не закричала от радости, до того ей не верилось, что она смогла сама добыть огонь. Подсунула бересту. Занялась и она. От бересты маленькие тоненькие веточки, от них большие…

Зайла вскочила на ноги и прошлась вокруг своего костра в танце, раскинув руки и прихлопывая в ладоши. К действительности ее вернул громкий собачий лай. Зайла подняла голову и увидела, что к ней направляется одинокая лодка с сидящим в ней мужчиной.

Первым ее порывом было броситься бежать от берега в сторону близкого леса. Но как бросить Едигира?.

"А если это враги? — обожгло ее, словно огнем от занявшегося костра. Но, посмотрев но сторонам, Зайла чуть успокоилась:- Если бы это были враги, то их бы было много. В незнакомой стране плавать на лодке по одному они не будут. К тому же они скорей бы прибыли верхом, а не по воде".