Карельский блицкриг - Владимир Панин

На направлении Кандалакши, где соединения 9-й армии продвинулись в глубину территории Финляндии, события развивались для Красной армии по самому худшему сценарию. Пользуясь пассивностью и безынициативностью командования подразделений, финны сумели переломить ход борьбы в свою пользу. Быстрыми ударами подвижных лыжных соединений им удавалось изолировать подразделения друг от друга, лишать их подвоза продовольствия и боеприпасов, а затем уничтожать.

Немного лучше была обстановка в Приладожье, где столкнулись два ударных шара – финский и советский. Полученное подкрепление вкупе с репрессиями помогло командарму Штерну стабилизировать обстановку, но вот продолжить наступление на вражеской территории никак не удавалось. Каждая попытка продвинуться вперед натыкалась на яростное сопротивление финнов, и все, что удавалось советским войскам – это преодолеть три-пять километров или же оставаться на прежних позициях. Словно под воздействием сильного январского мороза огромная линия противостояния, протянувшаяся с севера на юг на многие сотни километров, застыла в неподвижности, и только в районе Карельского перешейка бурлила жизнь.

Вступивший в должность комфронта Семен Константинович Тимошенко энергично готовился к штурму пресловутой линии Маннергейма. Это потом финский маршал назовет ее устаревшей, не успевшей соединиться в одно целое системой оборонительных укреплений, прилепленных на гранитных валунах. А в январе сорокового года вся пресса «свободного мира» только и делала, что сравнивала линию Маннергейма с линией Мажино и расточала массу комплиментов и похвал в адрес стойкого и храброго свободолюбивого народа Суоми.

Считалось долгом приличия дать завышенные цифры потерь советской стороны и заниженные – у финнов, подчеркнуть бездарность красноармейцев и их командиров, расписать в числах и лицах кошмары, творимые большевиками и лично Сталиным в стране, и дать крайне неблагоприятный прогноз развития военного конфликта, ненавязчиво сравнив его с Мукденом и Цусимой.

Особым почетом пользовались карикатуры, сюжет которых сводился к одному: либо кровожадный медведь в буденновке, либо курящий трубку Сталин больно ранили лапу или руку об острый финский штык или шип. Все остальное разнилось только в том, что крикнет обозленный неудачей персонаж карикатуры и как больно ему будет от полученного укола.

Все это помогло финнам окончательно избавиться от охватившего их страха при внезапном русском вторжении и повысить свою самооценку. Полностью поверив в свои силы, гордые дети Суоми стали строить планы захвата уже не только Восточной Карелии и Архангельска, но и других «исконно финских» земель, лежавших к востоку от них.

Время, оставшееся до середины марта, стремительно истекало, неумолимо приближаясь к точке невозврата, после прохождения которой уже ничего нельзя было исправить.

Для прорыва оборонительных укреплений врага Москва предоставила командующему войсками фронта Тимошенко все, что он только мог попросить. Из дальнего тыла на Карельский перешеек в срочном порядке перебрасывались эшелоны с людским пополнением и боеприпасами. По приказу Генерального штаба туда свозились артиллерийские дивизионы крупнокалиберных орудий, предназначенные для уничтожения бетонных сооружений противника. Согласно личному распоряжению Сталина, в обстановке строжайшей секретности, на фронт были отправлены для обкатки в боевых условиях несколько новых танков Т-34 и КВ-1, производство которых только-только началось на танковых заводах страны.

Получили свою долю «праздничного пирога» и простые солдаты. Получив крепкий нагоняй от генсека, интенданты округов спешно грузили идущие на фронт вагоны валенками, полушубками, теплыми рукавицами и ушанками. Вместе с ними шли эшелоны с продуктами, что не портились и легко приготавливались в условиях Севера.

Не забыты были и культурные потребности красноармейцев. Чья-то светлая голова предложила отправить на фронт несколько культурных бригад для повышения боевого духа бойцов. Это предложение нашло горячий отклик у вождя, и соответствующий приказ был незамедлительно отдан, что не вызвало такого же горячего отклика среди некоторых представителей московской богемы.

Одна столичная певица, прославившаяся исполнением народных песен, упорно отказывалась ехать на встречу с солдатами, заявляя, что пение на морозе может серьезно навредить ее голосовым связкам. Говорила она это вполне искренне, но доводы народного соловья остались не услышанными высоким начальством. Более того, ей было сделано такое строгое внушение, ее так проработали на партсобрании, что ноги сами понесли песенную диву на вокзал, вслед уже уехавшей концертной бригаде.

Воспитательная беседа оставила в душе певицы глубокий след. В Великую Отечественную войну она активно выступала на всех фронтах, снискав к себе заслуженную любовь и славу у простых солдат и командования.

Страна и лично товарищ Сталин не скупились ради того, чтобы конфликт с Финляндией был завершен в самые короткие сроки. Командарма Тимошенко не понукали, не торопили с началом наступления. Ему был только указан последний временной рубеж, после пересечения которого с него спросят со всей строгостью и пролетарской беспощадностью.

Наступление на Карельском перешейке началось в самых первых числах февраля силами двух армий, чьи могучие кулаки дружно навалились на вражескую оборону. Их главными составляющими были артиллерийские дивизионы 152- и 203-миллиметровых гаубиц, подтянутых к местам нанесения главного удара по противнику.

Перед началом операции в штабе фронта шли жаркие споры о длительности советской артподготовки. Командарм Мерецков предлагал ограничиться пятью днями непрерывной бомбардировки укреплений противника. Его мнение поддержал начштаба армии, но у комфронта было иное мнение.

Хорошо помня, как командарм сильно обжегся во время декабрьского штурма линии Маннергейма, Тимошенко настоял на более продолжительном артобстреле.

– Считаю, что для гарантированного прорыва укреплений противника фронту необходимо провести десятидневную артподготовку. Снарядов и орудий для этого у нас хватит.

– Но ведь это не меньше десяти тысяч снарядов в день, товарищ командарм! – с тоской в голосе воскликнул начштаба, но Тимошенко его резко оборвал:

– Не надо экономить там, где эта экономия выйдет нам боком! Родина и товарищ Сталин дали нам все, чтобы мы до середины февраля прорвали оборону врага, и мы должны оправдать оказанное нам высокое доверие. Приказываю провести артподготовку в течение десяти дней и ни днем меньше! – громыхнул начальственным баритоном командарм, и на этом прения закончились.

Следуя полученному приказу, главные штурмовые калибры фронта десять дней непрерывно утюжили всю передовую линию финской обороны. Методично перемалывая в прах лес, камни, гранитные валуны вместе с окопами, траншеями, дотами, дзотами и подвергая их защитников невыносимым испытаниям.

В большинстве случаев бетонные укрепления финнов с честью выдержали удар «русских кувалд», чего нельзя было сказать о людях. Любое попадание в бетонные стены и своды дотов вызывало сильный звуковой удар по находящемуся внутри него гарнизону.