Пророк Зоны - Владислав Выставной

– Держись! – крикнул Шевцов.

Тут же тряхнуло, клацнули челюсти и треснуло лобовое стекло. Кот мысленно поблагодарил подрядчиков, не особо вложившихся в толщину металла ворот.

Машина с ревом неслась по пустынной улице. Шевцов коротко глянул на спутников глазами, сверкающими огоньками безумия.

– Осторожнее! – крикнул Аким.

Шевцов крутанул руль в сторону, машина дернулась, но было поздно. Навстречу вылетела стоявшая посреди улицы фигура с растопыренными руками. Подпрыгнув на «кенгурятнике », врезалась серым лицом в лобовое стекло. Это был мертвец с обезображенным лицом, в истлевшем сером плаще. Водитель ударил по тормозам – фигура слетела на асфальт. Объехав неловко подымавшуюся фигуру, пикап с рычанием набирал скорость.

Шевцов стукнул ладонью по «баранке», расхохотался. И врубил на полную громкость радио, прибавив еще скорости под жесткий электронный ритм. Похоже, происходящее ему нравилось.

Кот не разделял его восторгов. Пока что все это были детские шалости.

Впереди ждала Зона.

Назад, в Зону

В окулярах бинокля застыл джип, выкрашенный в вызывающе белый цвет, с буквами «UN» на борту. Постоял немного – и сорвался с места, оставляя за собой клубы пыли. Это у них такой новый «ломаный» график – чтобы любители шастать через периметр не могли рассчитать точное время появления патруля. Кот лежал здесь уже часа два – и ни разу не смог угадать время появления очередной патрульной машины. Но это еще полбеды: где-то над головой стервятником кружил ооновский беспилотник. В Зоне они были бесполезны, так как не проходил сигнал и сами аппараты то и дело исчезали бесследно, но для слежки за периметром – самое то.

Пришлось признать, что Шевцов отчасти был прав. Чтобы прорваться через оцепление, выставленное вокруг Зоны, требовался серьезный план. А потому инициативу по эту сторону от периметра Кот целиком передал контрразведчику.

Вчера, во время встречи в каком-то заброшенном гараже, он уже со всем вниманием следил за пометками, которые тот делал на потрепанной карте.

– Со стороны Искитима путь перекрыт полностью, – говорил Шевцов. – Это даже не рассматривается. Восточная, южная и западная границы, вплоть до водохранилища, тоже сильно укреплены. Это объясняется просто: зомби прут именно с тех направлений. Что тогда остается?

– Остается север, – мрачно сказал Кот. – Там, как были регулярные патрули, так и остаются.

– Интересно, почему? – задумался Шевцов.

– Очень просто, – сказал Кот. – Там не нужно дополнительных кордонов. Там Академгородок.

Он замолчал. Понятно, к чему клонит его брутальный друг: войти в Зону с севера. Ведь он даже понятия не имеет, что это такое – Академгородок после Сдвига. Не он бежал оттуда, когда черной волной наползала Зона, не он заглянул в адскую бездну.

А Кот помнил. И как накануне снисходительно слушал предсказания Акима, и как постепенно приходило отрезвление, и накатывала волна ужаса. Лавров, напротив, тогда мгновенно оценил ситуацию. Ему позвонили из Института ядерной физики: с новым ускорителем творились какие-то чудеса. Но шеф знал твердо: с ускорителем не бывает добрых чудес. Тогда им повезло: они убрались из Академгородка за минуты до того, как Сверкнуло. Перед глазами все еще стояло то странное, нарастающее свечение, словно проникающее в мозг, вызывающее галлюцинации и резонирующее в ушах невероятными звуками. Поразительно, но камеры видеонаблюдения на отдаленных объектах зафиксировали лишь мгновенную вспышку, звуков же не слышал никто, кроме тех, кто находился в непосредственной близости от Академгородка. Что именно там произошло, уже некому рассказать. Ясно одно: ускоритель вышел из-под контроля и убил всех, кто находился поблизости. Все остальное – из области догадок.

Как, например, то, что творится теперь в других научных и жилых зданиях сгинувшего научного центра. Лавров каждый раз бледнел, когда заходил разговор об этом. Уж он-то знал, над какими проектами работали в этих заброшенных институтах. И не все из этих работ были столь невинны и открыты для широкого обсуждения. Были и откровенно секретные. Достоверно известно, что Министерство обороны отправляло специальные экспедиции, чтобы удостовериться в сохранности оставленных объектов. Эти группы сгинули так же, как и банды мародеров, решивших поживиться на общей беде.

И вот теперь, по мнению Шевцова, здесь проходит единственный путь в глубь Зоны. Просто великолепно.

– Если есть в Зоне место, куда нельзя ходить ни при каких обстоятельствах, так это Академгородок, – тихо сказал Кот. – После Сдвига еще никто не возвращался оттуда.

– Но мы не полезем в центр, – возразил Шевцов, проводя по карте черту красным маркером. – Мы пройдем по окраине, вдоль берега. Так мы выйдем к мосту через Бердский залив, а по нему – прямиком к нашей цели.

Кот тоскливо посмотрел на товарища. Нет, он просто непробиваем. Ему говорят «верная смерть», а он ищет варианты еще похлеще.

– Вдоль берега там вообще нельзя, – терпеливо объяснил Кот. – Море само по себе угроза. А когда угроза с двух сторон – это просто самоубийство.

– Что тогда остается? – прямо спросил Шевцов.

– Идти напрямик, – через силу сказал сталкер. – Через Академгородок.

В тот момент он остро почувствовал: ему нужен совет Лаврова.

Но встретиться с шефом не представлялось возможным: после случившегося в Институте чепэ его наверняка «пасли» спецслужбы. Потому, несмотря на предупреждение Шевцова, Кот отправился на окраину, забрел на какой-то захламленный пустырь и позвонил с «левого» мобильника. Он сам не смог бы сказать, что он хотел услышать. Не станешь же заявлять о своих планах прямым текстом. Он все надеялся на невероятную интуицию Лаврова, на то, что тот сам все поймет и найдет нужные слова. Вместо этого Лавров выдержал паузу и сказал глухо:

– Найди мой дневник.

После чего отключился. Кот понял: шефа прослушивают. Он быстро разобрал мобильник, выбросив сим-карту в одну сторону, батарею в другую, стер с телефона отпечатки пальцев и уронил его в решетку ливневой канализации. В мрачном настроении завернул в первое попавшееся на пути кафе с лихим кавказским названием «Асса». Осмотрелся.

Публика здесь совсем не та, что в «Радианте», да и обстановка на любителя. Но, чтобы посидеть-подумать, сойдет. Взяв кружку пива и раскаленный чебурек, уселся за неопрятный столик в душном углу. Только после этого вернулся к единственной фразе ученого.

Он знал, что имел в виду Лавров. В дневнике он вел расчеты динамики Сдвигов, вычисляя дату Слияния. Попросту говоря – конца света. Дневник он забыл при эвакуации, когда на счету была каждая секунда. Даже порывался вернуться – спасибо верному лаборанту, что удержал почти что силой, не то остался бы навсегда в расползающейся Зоне. Потом шеф не раз сетовал на то, что не помнит каких-то важных выкладок, которые вместе с новыми вычислениями давали бы более точную картину. Это, ребята, не шутки. Это Нобелевская премия. Парадокс заключается в том, что на премию Лавров может рассчитывать, только если конец света состоится. Коллеги шефа регулярно шутили на эту тему, называя ее «парадоксом Лаврова». Но то, что дневник имеет колоссальное значение, Кот не сомневался. Недаром записи велись исключительно на бумаге – до сих пор не придумано ничего надежнее.