Да, я счастливчик, и что с того?! Том 2 - Илья Романов

Да ты что? — недоверчиво прищурился, глядя в потолок. — Так просто?

«Просто ничего не бывает, малец! Будет у меня еще одно условие, согласившись на которое, отправишься отсюда восвояси».

— Какое же?

«Этого я тебе не скажу».

— И я должен согласиться на условие, которое ты разглашать не собираешься?! За идиота полного меня считаешь?

«Вообще… есть такое дело, но твой идиотизм с моим условием нисколько не связан. Со своей стороны могу пообещать, что оно не затронет ни жизни мерзких людишек, ни твою собственную. Этого тебе будет достаточно?»

— Возможно, — хмыкнул в ответ. — Если б я не знал, насколько ты конченный мудак.

Сказать по правде, предложение его и впрямь не внушало доверия, учитывая на удивление благосклонный тон, который с прежним даже рядом не стоял. На тайну, покрытую мраком, соглашаться не было никакого желания.

«А если подумать? — заискивающе поинтересовалась тварь. — Знаешь, это как с верблюдами в вашем мире. Залезть на них предлагают бесплатно, ну а за то, чтобы спуститься, требуют немалых денег. Прока от тебя в любом случае не будет, если ты решишь остаться здесь навечно».

Однако ничего не помешало бы мне просто выкрасть эти серьги…

«…проделать себе дырки в ушах и носить их ради соблазнения моих малышек! — внезапно взревел Царь. — Ибо пока ты не согласишься на мои условия, не сумеешь пропитать артефакт ни граммом маны!»

— Так вот, для чего тебе моя смерть понадобилась, — грустно усмехнулся собственной наивности. — Чтобы спаразитировать на мне окончательно. А я-то подумал, что с каких таких херов ты так резко подобрел?

«Симбиоз, малец. Называй вещи своими именами. Я усиливаю твои способности, дабы ты разгреб свою кучу дерьма, ну а ты взамен окажешь мне ответную услугу. Поверь, мысль копошиться в человеческом гнезде не вызывает во мне никаких эмоций окромя отвращения. Но я готов пойти на это, если и ты мне подсобишь. Это было бы справедливо, согласись?..»

— Видимо, о проблемах в «человеческом гнезде» ты знаешь куда больше моего, — скосил взгляд на прибывших к моему ложу обезьянок с подносами еды и деревянными чашами, наполненными водой.

«Знаю я, в самом деле, поболее твоего, малец. И ты далеко не единственный носитель древних душ. Среди тех, против кого ты решился выступить, есть и свои носители. Повезло тебе лишь в том, что на твоей стороне их куда больше. А также в том, что у них есть ты… и я, разумеется. Аха-ха-ха!»

— О других носителях я и так в курсе.

«Даже о том, что один из них — княжна Разумовская?..»

Поперхнулся протянутой мне в чаше водой.

— Полиночка?!

«И как же быстро твой дражайший ассистент определил, что одним из носителей является тот, кого именуют Стервятником? Вероятно, он и сам на широкой ноге со своим Древним?»

— Так Константин тоже?..

«Только ты сейчас остался в стороне. А благодаря мне, можешь присоединиться к ним и остановить разгорающееся пламя «Огней Революции». Укрепить свои позиции в человеческом гнезде и зажить припеваючи. Всё зависит лишь от того, насколько мы окажемся ценны друг для друга, малец».

Выходит, он лишь строил из себя молчуна всё это время? Сам же впитывая в себя происходящее, как губка, чтобы выплеснуть на меня в самый ответственный момент. За живое взять.

«Да-да, я беру тебя за живое! Точнее и не скажешь. Но лишь потому, что мы способны дать друг другу то, чего нам самим так сильно не хватает. Тебе — могущества, мне же — бренной оболочки… Хе-хе, такой вот расклад».

Чтобы проверить Царя на вшивость, попытался преобразить перстень в копье, впитав в него часть своей маны, однако тщетно. Артефакт в моих руках превратился в красивую, но бесполезную безделушку.

«Ты да я, да мы с тобой… — весело пропела тварь, — Ты да я, да мы с тобой… А вот теперь моя очередь!»

С последним произнесенным им словом ощутил, как мана зациркулировала в энергетических потоках. Секунда, и я выронил копье на пол, едва не задев отпрыгнувших в сторону обезьянок.

— Вот же сука… — процедил сквозь зубы.

«А я бы сказал: хочешь жить — умей подчиняться более сильной и мудрой натуре, чем ты сам, аха-ха-ха!»

* * *

Москва, катакомбы…

Тем же вечером…

— Хм. И что же с тобой не так? — сидела женщина на корточках перед скованным настенными кандалами мужчиной. — Я предполагала, что с диамантом будет непросто, но ты ведь… человек? Верно же?

— Из плоти и крови, госпожа, — спокойно отозвался тот.

Глаза его были скрыты под куском черной тряпки, но испещренное синяками и кровоподтеками лицо не выражало ни единой эмоции. Что действительно поразило Шлейфер, так это то, что даже усиленная магией эмпатия не позволяла ей прочитать пленника. Его эмоциональный фон был чист, как белый лист, и Маргарита впервые встречала подобное явление.

— Знаешь, я даже немного завидую Гордееву, — мягко улыбнулась женщина, склонив голову набок. Палец ее скользнул по бледной щеке Константина и опустился к ключицам. — Мне бы такого преданного и невозмутимого гвардейца, как ты, в арсенале… Горы бы с тобой свернули.

— Сочту за комплимент, госпожа.

— Эх… — с искренним сожалением вздохнула она и поднялась, поскрипывая кожей коричневого комбинезона, выгодно обтягивавшего все округлости и стройную талию. — Информацию из тебя не выудишь, заключенный нами договор не сработал, шантаж на тебя не действует… Слишком ты ценный экземпляр, чтобы избавляться от тебя так просто. Жаль, что не мой.

— Жаль, что не ваш, госпожа, — с каменной физиономией поддакнул Константин.

— Но не оставлять же его тут, — обратился к Маргарите коренастый мужик, расправляя плечи. Нашивка в виде языка пламени на плече его куртки блеснула в тусклом свете потолочной лампочки. — Он нас пугает, если честно.

— Правда? — игриво захлопала Шлейфер глазками. — Это чем же?

— Да мы его тут на пару дней оставили без еды и воды, в темноте. Измором хотели взять. А когда вернулись…

— Ну-у-у?..

— Отсюда целое полчище крыс выбежало. Думали, пожрали его с концами. Заходим, а у этого чудика здесь полный пансион. Хавки и воды, как на складе. А одна крыса ему на плечо забралась и с лапок своих мелких кормила.

— Это п*здец, госпожа, — шумно выдохнул второй мужик.

— Не адамант он, а принцесса какая-то из мультиков девчачьих, — закивал