Рождение нации - Влад Поляков

Зато Хуан Прим и Пратс, граф Реус и виконт Брух, ранее просто маршал, а теперь целый вице-король, играл роль радушного хозяина. Равно как и генерал-губернатор Кубы, Доминго Дульче-и-Гарай, маркиз де Кастельфлорите. И оба ни в коей мере не уклонялись от разговоров как простых, так и посвящённых отношениям Конфедерации и Испании. Оба испанских гранда были в курсе, что доктрина Монро доживает последние дни, а Конфедерация готова поддержать Испанию во многих её притязаниях на бывшие колонии. Разумеется, при учете её, то есть Конфедерации, интересов.

Вице-король Прим особенно рад был поговорить о делах мексиканских, в которых принимал самое живое и непосредственное участие. Равно как и о будущем этой страны под властью Максимилиана Габсбурга. Ему не слишком нравилась эта компромиссная фигура, особенно с учётом того, что отношения с Францией у Испании последнее время стали не столь хорошими. Наполеон III осознал, что королева Изабелла как бы не собирается довольствоваться ролью младшего партнёра и предъявляет претензии на большую часть «наследства своих предков». Ведь испанская ветвь Бурбонов и французская – явления разные. А сам он и вовсе Наполеонид.

Октябрьский ранний вечер на открытой террасе резиденции генерал-губернатора Кубы был хорош. Осень на Кубе – это то же лето, разве что могут лить дожди, но кого это волнует, если капли на тебя не падают. Зато тепло, комфортно – благодать, да и только! Даже делами заниматься приходится, перебарывая собственное желание полениться. Вволю, от всей души. Знакомое явление для местных испанцев, чего уж тут скрывать.

Но Хуан Прим и Доминго Дульче-и-Гарай пригласили нас с Тумбсом не просто так посидеть на террасе и попить хорошо сваренного кофе. О нет, их интересовала политика, связанная как с завершением войны за Мексику, так и с дальнейшим продвижением Испании в Южную Америку.

– Доктрина Монро себя исчерпала, – говорил вице-король, любуясь морем, которое в свете клонящегося к закату светила выглядело действительно потрясающе. – Королева Изабелла рада пониманию Конфедерации. У нашего королевства давние интересы здесь, в Новом Свете.

– Мы помним про Тордесильясский договор, разделивший Новый Свет между Испанией и Португалией. Тогда два королевства действительно делили все земли обеих Америк, – улыбнулся Тумбс. – И договор, подписанный в Сан-Ильдефонсо века спустя. Он относился уже к Южной Америке, это было понятно. Затем были войны испанских колоний за независимость…

– Мы помним, – поморщился Дульче-и-Гарай. – Это были тяжёлые времена для нашей страны. Но теперь мы готовы, собравшись с силами, вернуть то, что Господь некогда даровал Испании.

Понимаю, на что намекает кубинский генерал-губернатор. На Марокканскую войну и аннексию Доминиканской республики. Проще говоря, на успешные действия Испании по восстановлению своего влияния на мировой политической арене.

Марокко. Навалять по первое число арабам из Марокканского султаната – дело нехитрое. Но вместе с тем подобная показательная порка помогла испанцам вновь ощутить несколько подзабытый вкус побед. И королева Изабелла грамотно этим воспользовалась, решив громкой славой военных побед приглушить бурлящее общество, немалая часть которого была ею сильно недовольна. Отсюда и подготовка, а затем и участие в мексиканской авантюре с возведением на престол Максимилиана Габсбурга. Как окружение Изабеллы, так и она сама понимали, что вернуть Мексику под власть испанской короны нереально. Зато получить благожелательного монарха на восстановленном престоле и откусить несколько портов в вечное пользование – совсем другое дело.

В знакомой мне с детства истории это не получилось по многим причинам. Здесь всё пошло по иному пути. Совсем по-иному. Куда лучше для Испании, чем могло бы быть.

Хотя одна проблема так и оставалась таковой. Я про аннексию Санто-Доминго, старой испанской колонии, известной ещё и под названием Доминиканская республика. По сути это была часть Эспаньолы, а у этой земли была та ещё история. Ещё в конце семнадцатого века по условиям Рейсвикского договора Испания передала западную её часть, а именно Сен-Доменг, Франции. И тогда Сен-Доменг стал называться… Гаити. За Испанией осталась лишь восточная часть Эспаньолы, то есть Доминикана.

Потом случились неприятности, названные Гаитянской революцией, когда взбунтовались тамошние негры-рабы, воспользовавшись творящимся во Франции безумием. Хорошо так воспользовались, творя то, от чего и современные мне фильмы ужасов не отказались бы. Через некоторое время испанские войска, расположенные на территории Доминиканы, попытались было вернуть Гаити под власть короны, но увы… Слишком мало было их, и слишком большая была толпа гаитянских негров. А подкрепления из метрополии, само собой разумеется, тогда никто не прислал. Известно, что творилось в Европе!

Новый договор Испании уже не с монархической, а с революционной, республиканской Францией, по которому Доминикана также была потеряна. Власть Франции, представители которой вели себя совсем уж бестолково. Через полтора десятка лет восстание испанского населения Доминиканы, которое хотело вернуться под власть короны, но увы и ах. Испанские короли того периода – что Карл IV, что пришедший ему на смену Фердинанд VII – были полнейшими ничтожествами, вызывавшими у аристократии и армии лишь чувство искреннего презрения. Последний и вовсе ухитрился прогадить почти все латиноамериканские владения.

Но речь не совсем о том. Доминикана! Этот символ полнейшего позора Испании в то время. Сначала формально бывшая часть Испании, но живущая без присланных метрополией чиновников – просто не удосужились по причине тотальной политической импотенции – провозгласила независимость по вполне понятным причинам. Вот только пару месяцев спустя туда вторглись банды гаитянского «короля». Без помощи Испании, брошенные на произвол судьбы… Это было печально. И события почти один в один напоминали то, что случилось с некогда богатой и процветающей Родезией более века тому вперёд. Той самой, которая стала называться Зимбабве.

Более двадцати лет безумия – именно так можно было охарактеризовать период гаитянского владычества. Но оно закончилось, когда орды безумных гаитянцев, славных разве что вудуизмом и звериной, тупой жестокостью, вымели за пределы Доминиканы как мусор. И спустя некоторое время, после попыток «королей» Гаити вновь захватить не до конца разорённую ими землю, президент – а по сути диктатор – Доминиканы Педро Сантана обратился с Испании, точнее к королеве Изабелле. Зачем? С просьбой принять Доминикану под власть короны. Стоит заметить, что схожие предложения он делал США и Франции, но безрезультатно. Изабелла же откликнулась, понимая, что это может дать в перспективе.

Были введены испанские войска, Сантану назначили генерал-капитаном. И это понравилось далеко не всем. И эти самые «не все» вот-вот готовы были не просто восстать, но и обратиться за помощью… к властям Гаити. Соседи-полудикари вновь готовы были спустить с поводка свои звериные орды, пользуясь тем, что до них у серьёзных игроков руки никак не дойдут.

Доминикана и Гаити. Гаити и Доминикана. Своего рода гордиев узел в миниатюре, который никто не мог решиться разрубить раз и навсегда. До сих пор не решился. И это было неправильно. Именно поэтому я и озвучил то, о чём некоторое время назад говорили как с Борегаром, так и с Тумбсом: