Медуза - Томас Тимайер

— Попробуйте только хоть шевельнуться, — прошипела Ханна, метр за метром отступая к выходу.

Малкольм и Патрик неотрывно следили за ней. Во взорах обоих были ярость и отчаяние. Ханна чувствовала, что каждое ее движение сейчас подвергается скрупулезному анализу. Никогда в жизни она не испытывала чувства прямой физической угрозы столь ясно, как сейчас.

Оказавшись в полумраке туннеля, Ханна поняла, что больше не в силах владеть собой. Повернувшись, она сломя голову бросилась прочь. Прочь отсюда, прочь из этого окаянного прохода, из этой тьмы.

Снаружи ее подстерегала другая опасность. Григорий, хрипя, лежал на полу, а навалившаяся сверху Ирэн душила его. Глаза ее горели безумным огнем. Григорий извивался всем телом, но Ирэн словно обуяла нечеловеческая сила. Ханна не долго думая выстрелила вверх. Ирэн, вздрогнув от неожиданности, на мгновение ослабила хватку. Это дало возможность геологу вывернуться из ее смертельных объятий, и он, задыхаясь и хрипя, поднялся. Ханна кинулась было на выручку, но тут же упала на землю от страшного удара в спину. Винтовка, выскользнув из рук, описала в воздухе дугу и приземлилась где-то в нескольких метрах, исчезнув в зеленоватом сумраке. Упав на землю, Ханна вскрикнула от боли. Какая-то тень бросилась на нее. Ханна, повинуясь инстинкту, перекатилась в сторону.

— Малкольм! Ах ты, подонок! — выкрикнула она и, смахнув со лба непослушную прядь, вскочила на ноги. — Ты что, совсем сбрендил? Что на тебя нашло? Чего ты на меня кидаешься?! — Тут Ханна решила изменить тактику, придав голосу доверительные интонации. — Чего ты всполошился? Можем все спокойно обсудить. Я же хочу как лучше. Нужно немедленно убираться отсюда. Мы отыскали второй выход. Все будет хорошо. Доверься мне, Малкольм. Хотя бы раз доверься мне.

— Верни камень. — Главный оператор жадно протягивал к ней руку. — Отдай его, и мы тебе ничего не сделаем. Если камень будет у нас, мы тебя отпустим, если нет — ты умрешь.

Ханна не знала, как быть. Видимо, слова не доходили до Малкольма. Кажется, уже никто и ничто не в силах вырвать его из цепких лап безумия. А тут еще Патрик, завладев винтовкой, с дьявольской ухмылкой приближался к ним. Если считать Ирэн, соотношение сил равнялось два к трем.

Ханна, подняв сумку над головой, медленно и раздельно произнесла:

— Ладно. Вы выиграли. Камень ваш. Идите за мной к выходу, и вы получите его. Бескровно. — Вдруг ей пришла одна идея. — Камень говорил со мной, — объявила она. — Он хочет, чтобы вы опустили оружие. Чтобы заключили мир с теми, кто не в состоянии постичь его мудрость. Нужно проявить понимание к тем, кто не уверовал в него, отказаться от насилия. Это слова Анетот, Имларан и Фарасс, богини в трех лицах!

— Господи Боже мой! Что за ерунду ты плетешь! — прошептал Григорий.

— Тсс! Я пытаюсь подстроиться под них, — прошипела Ханна.

К великому облегчению Ханны, ее слова возымели действие. Напряженность на лицах исчезла, а Патрик даже опустил винтовку. Прием оказался чудодейственным.

— Получилось, Ханна. Продолжай в том же духе, — благодарно прошептал Григорий, положив ей руку на плечо.

Ханна улыбнулась и собралась было продолжить спектакль, как вдруг земля у нее под ногами дрогнула. Сверху прямо в лицо посыпалась пыль. Ханна закашлялась, чихнула и невольно опустила сумку с драгоценным грузом. Это был роковой момент, и впоследствии она не раз задавала себе вопрос: а что произошло бы, если бы она тогда утратила контроль над ситуацией?

Прогремел выстрел. Григорий, вцепившись ей в плечо, стал сползать вниз. Словно в замедленной съемке Ханна наблюдала, как сумка выскальзывает у нее из рук. Следующее, что она увидела, была физиономия Патрика. Он победно улыбался, растопырив ноги, с дымящейся винтовкой в одной руке и кожаной сумкой Ханны в другой. Тело Григория сразу обмякло, и, едва взглянув на него, Ханна поняла, что грек мертв. Никогда ей не видеть его доброй улыбки, не слышать мягкого, ласкового голоса, не ощутить свою ладонь в его.

Горечь потери волной нахлынула на Ханну. И ярость, неукротимая, бешеная ярость от сознания потери верного товарища, от того, что его добрая улыбка погасла навек, от бессмысленности этой гибели. Глаза Ханны сузились, она почувствовала, как в ней волной поднимается холодная ненависть. Ну все, она выведет этих недоумков на чистую воду! Покончит с ними раз и навсегда.

Вдруг раздался глуховатый гул. Ханна готова была поверить, что у нее начались галлюцинации. Чему удивляться? В такой ситуации не долго спятить. Но растерянность на лицах остальных убедила Ханну, что все происходящее — реальность. И тут до нее дошло, что это никакое не землетрясение, как могло показаться вначале. Звук был эхом взрыва. Взрывали заваленный вход в туннель. Дюран пожаловал!

Гул нарастал, несколько мгновений спустя он стал почти нестерпимым. Ханна поняла, что это ее единственный шанс. Изо всех сил она ударила Патрика ногой в солнечное сплетение. Ухватившись за живот, тот испустил крик боли и тяжело осел на камни, уронив сумку, хотя и удержав оружие. А гул взрыва тем временем нарастал. Малкольм и Ирэн затравленно озирались. В зеленоватой полумгле они, по-видимому, не заметили, что перевес сил на стороне Ханны. Надо, не теряя времени на раздумья, воспользоваться случаем, другого от фортуны ждать не приходилось — это она знала твердо. Ловко извернувшись, Ханна бросилась к сумке, схватила ее и побежала. Она бежала так, как никогда еще в жизни, — шутя перемахивая через здоровенные камни, неслась вниз по отлогому спуску моста, стараясь скрыться в темноте. И тут Ханну прорвало — не в силах больше сдерживать внутри исподволь накапливавшуюся горечь, она разрыдалась.

Полковник Дюран вошел в пещеру, где располагался вход. Даже он, пусть и просвещенный, но дилетант в области археологии, мгновенно ощутил дыхание истории. Стены подземного помещения украшали невиданные изображения. Картины, несравненные по силе выразительности и красоте. Естественно, Дюрану приходилось видеть наскальные рисунки в Айре — сцены охоты, деревенской жизни, изображения животных, однако в сравнении с теми, что представали его взору сейчас, они казались блеклыми и невыразительными. И полковник дал себе зарок после завершения операции освежить знания в этой области, разумеется, не в ущерб службе.

Вид торчавших из песка, будто спички, ног вернул Дюрана на грешную землю. Ему не раз на своем веку приходилось видеть и убитых, и тяжелораненых, но это зрелище по омерзительности не имело равных. Дюран отдал распоряжение подчиненным обождать. Необходимо было воссоздать верную картину произошедшего. Следы на песке, перевернутая походная газовая плитка, затоптанный костер — все указывало на недавнюю схватку. И речь могла идти о двоих людях, причем с большой долей вероятности можно было утверждать, что один из них был Альберт Бек. А второй? Кто мог увязаться за Беком? Кто?! И что послужило поводом для схватки? Полковник Дюран, расхаживая взад и вперед, вновь и вновь прогонял различные варианты. Неужели кто-то раскусил Бека? А почему бы и нет? Во всяком случае, это вполне могло быть причиной стычки.